Коварная любовь Джабиры - читать онлайн книгу. Автор: Шахразада cтр.№ 14

– Вы жена Алима? – наивно спросила Василике. Серебристый смех заполнил маленькую комнату.

– Я одна из его наложниц. Нас в серале четверо, и ты скоро со всеми познакомишься. А жены у Алима нет.

Василике вспыхнула и смущенно опустила глаза.

– Извините, – неуверенно пробормотала она. Нафиса ласково улыбнулась.

– Извиняться не за что. Мы счастливы. Алим не жесток, и он прекрасный любовник. Мы здесь считаем, что нам повезло. Нас ведь могли послать в один из его других домов.

– Домов?

– О да – наш Алим продает иноземцам утехи, которых те жаждут. Кому-то нужны сладкие грезы, кому-то нежные женщины, кому-то игры разума. Все это и продает наш Алим…

– А разве у него нет жены?

– Нет, он говорит, что жена ему не нужна, это слишком дорогое удовольствие даже для небедного человека.

– Дорогое удовольствие? Но как же любовь? Забота?

– Всего этого у него вдоволь – мы заботимся о нашем господине, мы любим его… И потом, разве может одна женщина удовлетворить мужчину? Вот Алиму для того, чтобы он был счастлив, нужны четверо. И когда я увидела, как он на тебя смотрит, я поняла, что он с радостью взял бы и тебя. Но почтенная Заира строго-настрого приказала, чтобы к тебе никто не прикасался. Ты будешь нашей гостьей. А теперь скажи мне, – добавила Нафиса, понизив голос до шепота, – у тебя был любовник?

Слова Нафисы поразили Василике. Неужели в этих краях женщины только и думают, что о плотской страсти и чувственных удовольствиях?

Ответ не заставил себя ждать.

– В прекрасном граде Константина женщину с самого детства обучают, как доставлять удовольствие мужчине. Мы изучаем все приемы любовной игры. Чем больше удовольствия мы доставляем хозяину, тем лучше он с нами обращается. Отец продал меня Алиму для веселого дома, когда мне было двенадцать. Но тот, в своей мудрости, увидел, что мое лицо и еще неразвившаяся фигура многое обещают, и оставил для себя. В отличие от многих мужчин, которым нравятся несозревшие девушки, он ждал, пока мне не исполнится пятнадцать, и только тогда в первый раз взял на ложе.

– Отец тебя продал? – выдохнула ошеломленная Василике.

– И что тут такого? Теперь я сыта, меня балуют. У меня славные подруги… И услаждаю я одного лишь Алима. К тому же он прекрасный любовник и может порадовать женщину. Если бы я оказалась в веселом доме, то каждый вечер была бы обречена встречаться со всяким сбродом. Мне еще повезло…

– Должно быть, мне тоже повезло, – пробормотала Василике.

– Конечно, глупышка. Ну что бы ты увидела там, на своей холодной родине? Только грубияна мужа, который обрюхатил бы тебя и позабыл. Или вспоминал бы только тогда, когда пустела его кружка с элем. Ты была бы такой же рабой, как сейчас.

– Я была бы свободной…

Нафиса усмехнулась и покачала головой.

– Нет, дурочка, ты была бы рабой, как рабой была твоя мать… Ее мать, да и любая другая женщина под этими жестокими небесами. Не ищи свободы – ибо ее нет. Для женщины нет. Смирись…

– Но как же мне смириться? Там, дома…

– Забудь о доме… Забудь навсегда! Иначе воспоминания сожгут тебе душу, а невозможность возвращения разорвет сердце. Смирись, притихни. Клянусь, путь к свободе откроется тебе лишь тогда, когда ты и думать о ней перестанешь!..

Василике слушала Нафису, но не верила ей. Да и как можно было поверить в то, что возвращение домой невозможно?.. Как поверить в странные слова о том, что путь к свободе откроется тогда, когда она позабудет о ней?

– Идем, Василике, – Нафиса взяла Василике за руку. – Алим приказал, чтобы за тобой хорошо ухаживали и чтобы ты не скучала. Хочешь искупаться? Остальные женщины очень хотят тебя увидеть.

Василике кивнула и подумала, что ванна будет как нельзя более кстати. Она последовала за Нафисой в большое помещение под открытым небом с бассейном в центре. Вокруг бассейна расположились три молодые женщины, в той или иной степени обнаженные, им прислуживали несколько женщин постарше. Когда появилась Василике, беззаботный щебет разом смолк и на нее уставились три пары любопытных глаз. Василике остановилась, рассматривая женщин с тем же вниманием, с каким они изучали ее, и слушала, как Нафиса называет каждую по имени.

Нейда была похожа на саму Нафису, прелестная и хрупкая, как орхидея. Наружные уголки огромных темных глаз приподнимались к вискам, кожа цветом напоминала полураспустившийся цветок магнолии, а прямые черные волосы спускались до талии, как широкая атласная лента.

Геба, негритянка, была похожа на статуэтку из полированного дерева. Черные курчавые волосы облаком обрамляли лицо, подобного которому Василике никогда не видела. Оно притягивало взгляд, завораживало: бархатные глаза, точеный нос, широкие, мясистые губы. Геба была высокой, гибкой и двигалась с мягкой животной грацией.

Четвертая наложница Алима, черкешенка Малика, казалась почти девочкой. Золотые кудри обрамляли невинное полудетское лицо, но еще не развившаяся фигура обещала формы более пышные, чем у трех остальных женщин. Кроме Нафисы, никто не говорил на языке Василике, но все три женщины с удовольствием объяснялись с помощью восклицаний, жестов и приветливых улыбок. Нафиса уже предупредила их, что Василике не угрожает их положению в доме Алима, потому что не предназначена для постели хозяина.

Василике купалась в бассейне с наслаждением, в котором стеснялась себе признаться, а потом одна из прислуживающих женщин сделала ей массаж: благоуханное масло впитывалось в кожу, делая ее гладкой и свежей, как у ребенка. Василике даже с аппетитом поела, попробовав каждое новое, необычное блюдо. Все пять женщин ели вместе, а Нафиса переводила вопросы и ответы.

Василике пыталась отказаться, когда после купания ей дали наряд, ничем не отличавшийся от того, что было на четверых наложницах. Однако, когда стало ясно, что ни на что другое рассчитывать не приходится, она неохотно облачилась в шаровары из тонкого переливчато-зеленого шелка с серебряной нитью. На лодыжках и бедрах ткань была стянута завязками из тесьмы, расшитой бисером цвета темного вина, и серебряными шариками. Выше бедер тело Василике оставалось практически обнаженным, не считая крошечного болеро без рукавов из цветастого шелка, расшитого серебром, которое только-только закрывало ее груди. В качестве завершающего штриха ее длинные волосы убрали назад и перевязали атласной лентой цвета весенней травы. Когда все было закончено, женщины окружили Василике и долго рассматривали ее, издавая возгласы восхищения и хлопая в ладоши.

Когда настало время расходиться по своим комнатам, к юной Малике подошел слуга, что-то шепнул ей на ухо, потом сразу же удалился. По широкой улыбке, озарившей лицо девушки, Василике поняла, что черкешенке выпала честь услаждать хозяина этой ночью. Она лениво подумала о том, как Алим выбирает, которую из женщин взять в постель, – вытягивает соломинку или пользуется какой-нибудь затейливой гадательной системой.