Заводная и другие - читать онлайн книгу. Автор: Паоло Бачигалупи cтр.№ 23

Он ползет в спасительную тень дверного проема и там поднимается на ноги. Проверяет колено. Будто бы держит. На улице пусто и тихо. Посреди дороги куча мусора: тело Ма. Вокруг все недвижно.

Тран поворачивается и хромает прочь, придерживаясь стен. Пройдя несколько домов, он замечает, как гаснут фонари, один за другим, будто подвластные чьей-то огромной руке. В это время министерство общественных работ отключает газовое снабжение. Улица погружается в кромешную тьму.

Широкая Суравонг-роуд темна и почти пуста, когда Тран добирается до нее. В свете звезд — пара старых быков, неспешно волокущих телегу на каучуковых колесах. Рядом с ними неясная тень хозяина, тихо приговаривающего что-то. Мяуканье возбужденных котов-дьяволов разрезает горячий воздух. Больше никого.

Вдруг со стороны — скрип ржавой велосипедной цепи. Шорох колес по мостовой. Тран оборачивается, опасаясь, что это патруль гонится за ним. Но это всего лишь велорикша. Старик поднимает руку, сжимая в пальцах бат из кармана Ма. Рикша тормозит. Худые потные конечности блестят в свете луны.

— Куда направляетесь?

Тран сверлит взглядом широкое лицо извозчика, вдруг тот переодетый хищник… Но рикша всего лишь жаждет заполучить монету в руках старика. Тран отбрасывает сомнения прочь и забирается в повозку:

— К фабрикам фарангов. У реки. Рикша удивленно оборачивается:

— Они все закрыты. Ночью тариф на энергию слишком высокий. Никто не работает.

— Не важно. Появилась вакансия. Будет конкурс на место. Рикша поднимается на педалях:

— Ночью?!

— Завтра. — Тран устраивается удобнее. — Не хочу опоздать.

Посвящается Анджуле

— Нет, не надо мне мангостан. — Андерсон тянет руку и показывает пальцем. — Вот, вот это. Ко полламаи ни кхап. С красной шкуркой, с зелеными усиками.

Крестьянка улыбается, выставляя напоказ почерневшие от бетеля зубы, и тычет в сложенную рядом с ней горку фруктов:

— Ан ни чай май кха?

— Да, вот их. Кхап. — Андерсон кивает, вымучивая улыбку. — Как называются?

— Нго-о, — выговаривает она старательно, чтобы иностранец хорошо расслышал, и протягивает один на пробу.

— Не было таких раньше, — недоверчиво замечает Андерсон.

— Кха, — кивает крестьянка.

Он вертит диковину в руках, внимательно разглядывает со всех сторон. Больше похожа на цветастую актинию или на раздувшуюся рыбу-иглобрюха, чем на фрукт. Торчащие со всех сторон крупные зеленые усики щекочут ладонь. Шкурка отливает коричнево-рыжим — признак пузырчатой ржи. Андерсон принюхивается, но не чувствует ни малейшего запаха гнильцы. Похоже, плод совершенно здоров, хотя выглядит подозрительно.

— Нго, — повторяет крестьянка и, словно угадав мысли покупателя, добавляет: — Совсем новый. Пузырчатой ржи нет.

Андерсон рассеянно кивает. Бангкокский рыночный переулок-сой бурлит от утреннего наплыва покупателей. В воздухе висит неприятный запах, источаемый горами дурианов. В бочках с водой плещутся змееголовы и красноперые рыбы-пла. Тенты, сотканные из полимеров пальмового масла, провисают под тяжелыми лучами раскаленного тропического солнца. На землю падают тени от нарисованных на них вручную парусников торговых компаний и лика досточтимой Дитя-королевы. Мимо протискивается человек — он держит над головой кур, которых несет на убой; птицы хлопают крыльями, трясут алыми гребешками и отчаянно квохчут. Женщины в ярких юбках-пасин, улыбаясь, торгуются с продавцами — сбивают цены на пиратскую модификацию риса компании «Ю-Текс» и томаты новой версии. Эти продукты Андерсона не интересуют.

— Нго, — снова говорит крестьянка, выводя покупателя из задумчивости.

Длинные зеленые усики щекочут ладонь, дразнят, требуют выяснить, откуда взялся этот фрукт, эта победа тайских генных хакеров — такая же, как томаты, баклажаны и перцы чили, которыми переполнены соседние прилавки. Все здесь так, будто сбылись пророчества грэммитской библии [45] , будто святой Франциск восстал из могилы и приготовился ступить на землю, неся щедрые дары — утраченные человечеством калории.

«И приидет он при звуке труб, и станет всюду рай…»

Андерсон крутит в ладони странный плод: ни дурного запаха, какой бывает при цибискозе, ни парши от пузырчатой ржи, ни крохотных узоров, которые оставляют после себя долгоносики с измененными генами. У Андерсона Лэйка своя карта мира: вместо стран на ней цветы, овощи, деревья и фрукты, но нигде среди них нет ни единой подсказки.

Нго. Тайна.

Он показывает крестьянке, что хотел бы попробовать фрукт. Та, проведя смуглым пальцем, легко счищает кожуру, обнажая бледную сердцевину — полупрозрачную, в прожилках, необычайно похожую на маринованные луковки, которые подают с мартини в Де-Мойне в клубах исследователей.

Андерсон берет плод и осторожно принюхивается. Пахнет цветочным сиропом. Нго. Невозможный фрукт. Еще вчера не существовал, еще вчера его было не найти ни на одном лотке во всем Бангкоке, а теперь — вот он, целые горы заняли все пространство вокруг этой чумазой женщины, которая сидит на корточках наполовину в тени тента. На шее торговки блестит позолотой и подмигивает Андерсону амулет: мученик Пхра Себ [46] — защита от мора, что напускают на растения компании-калорийщики.

Хорошо бы увидеть, как растет этот фрукт, думает Андерсон, на каком висит дереве, в листве какого кустарника прячется. Знать бы чуть больше, и можно предположить его род и семейство, сделать робкую попытку угадать, что за тайны генного прошлого жаждет разыскать тайское королевство. Но нигде ни малейшей зацепки, и остается лишь попробовать этот скользкий полупрозрачный шарик.

Взрыв насыщенного сладкого вкуса; липкий цветочный сироп мгновенно обволакивает язык. Андерсону кажется: он снова сынишка простого айовского фермера, стоит босиком посреди скошенного кукурузного поля компании «Хайгро», и агроном из «Мидвест компакт» только что угостил его крохотным, первым в жизни леденцом. Ошеломляющий, первый настоящий аромат после целой вечности безвкусной пищи.

На землю льется солнечный свет. Кругом толкотня, базарный шум, но Андерсон не замечает ничего. Закрыв глаза, он перекатывает во рту нго, смакует вкус прошлого, когда эти фрукты росли в изобилии, а цибискоз, японские долгоносики со взломанными генами, пузырчатая ржа и чесоточная плесень еще не опустошили сады и поля.

Солнце давит на плечи раскаленным грузом, мычат буйволы, где-то режут кур, а он блаженствует. Будь Андерсон грэммитом, рухнул бы прямо тут на колени, забился в экстазе и возблагодарил небо за то, что на землю сошел рай.

Он сплевывает на ладонь черную косточку и улыбается. В бессчетных дневниках исследователей и ботаников минувших времен их авторы в поисках новых видов растений прорубались сквозь неизведанные джунгли, но ничто из найденного ими и близко не стоит с одним-единственным нго.