Агафонкин и Время - читать онлайн книгу. Автор: Олег Радзинский cтр.№ 9

– Назовитесь, товарищ, – негромко приказал Агафонкин. С “уведомленными” процедура Контакта была проще, но идентификация считалась обязательной.

– Полустасов Аркадий Михайлович, – неожиданно высоким голосом представился Полустасов.

Он осторожно посмотрел на Агафонкина, проверяя правоту своей уверенности в происходящем, и, подумав, чуть более тихо добавил:

– В командировке из Харькова.

“Контакт, – подумал Агафонкин. – Приступаю к Выемке”.

Вслух же он сказал:

– Рад знакомству, Аркадий Михайлович. У вас для меня должен быть предмет.

Полустасов засуетился, задышал чаще и вдруг осел, поверив наконец в происходящее. Агафонкин знал, что многие “уведомленные” хотя и ждали, что однажды их посетят, но верили в это мало. Как людям ведомо, например, что у земли имеются магнитные полюса, но знание это остается абстрактным и мало относящимся к их повседневной жизни.

– А мы, товарищ, прямо здесь обменяемся? – горячим шепотом прошелестел Полустасов. – На людях?

Он обернулся, подозрительно осмотрев отдыхающих, и чуть кивнул Агафонкину на военного мужчину. Военный тем временем пристально глядел на скромно одетую девушку с уложенными вокруг головы тяжелыми кольцами черных кос а la Леся Украинка (или Юлия Тимошенко, в зависимости от системы ассоциативных референций). Девушка глаз не прятала, но и не улыбалась первой. “Умница, – мысленно похвалил ее Агафонкин, – больше будет ценить”.

– Давайте пройдемся вокруг фонтана, – предложил он Полустасову, взяв того под локоть, – прогуляемся.

Агафонкин не жалел людей, кому суждено было умереть молодыми, поскольку знал: смерти не бывает. Он взглянул на сопящего Полустасова, которого должны были через два года расстрелять, и чуть было не сказал это вслух. Удержался: зачем человека тревожить?

Собственно, вывод о бессмертии принадлежал не ему, а Матвею Никаноровичу. День случился особый, все в Квартире ожидали появления В самым скорым временем, хотя и не могли объяснить почему. Такие моменты возникали периодически – раз, а то и два каждый год – и сопровождались подъемом настроения и оживленностью Матвея Никаноровича, объявлявшего скорое появление В неизбежным. Митек ничего не подтверждал, но и не отрицал, и в ответ на все вопросы согласно кивал. В такую пору он обычно затевал небольшой ремонт.

– И то, – говорил Митек, соскабливая облупившуюся штукатурку в кухне, – давно что-то не был…

На все расспросы Агафонкина, когда В навещал Квартиру последний раз, Митек по обыкновению отвечал с томительной неясностью:

– А бывало, Алеша, что и приезжал, бывало. Год-то я, понятно, запамятовал, но раньше появлялся почаще. Нынче, я думаю, занят очень. Мы ж у него не одни.

Больше от Митька Агафонкину добиться ничего не удавалось, и он удовлетворялся выслушиванием спекулятивных соображений Матвея Никаноровича, которыми тот делился с Платоном Тер-Меликяном. Во время одного из таких разговоров Матвей Никанорович и пришел к выводу о бессмертии, обещанном агафонкинским видением времени.

– Вдумайтесь, Платон, – в комнату лился летний вечер с запахами и шума́ми улицы, Матвея Никаноровича только закончили купать, и он лежал на диване, завернутый в пушистое розовое полотенце, впитывавшее окропившую его маленькое кругленькое тельце влагу. – Если Алеша прав и моменты жизни продолжают происходить вечно, это означает бессмертие, а стало быть…

Он хотел сказать что-то еще, но Митек, хлопотавший рядом, закутал его голову полотенцем – подсушить чтоб сквозняк не схватил

Вместо откровения получилось невнятное бульканье.

Платон подождал, пока покрытая детским пушком голова появилась снова, и согласно кивнул.

– Вы, Матвей Никанорович, полагаете, что, умерев в так называемом условном настоящем, мы продолжаем жить в условном прошлом?

Матвей Никанорович послушно просунул ручки в предложенную Митьком салатовую распашонку и удовлетворенно кивнул.

– Именно так, мой догадливый друг. Если все моменты жизни одновременны, то существует столько нас, сколько этих моментов. Гибель в одном из них никак не означает гибели в другом, поскольку тот, другой, момент не закончился и не закончится никогда. И все другие миллиарды моментов нашей жизни никогда не закончатся. Вы, Платон, можете – хотя я искренне надеюсь, что этого не произойдет, – выйдя отсюда, попасть под трамвай, но другой вы будете продолжать сидеть здесь и дарить нам счастье своего вечного присутствия. Одетый в синие ползунки, Матвей Никанорович откинулся на плюшевую спинку коричневого дивана, пососал любимую погремушку и пророчески произнес:

– Оттого я и утверждаю, что коли Алешино видение времени верно, человечество бессмертно. Вот.

Он победно оглянулся вокруг, проверяя, не собирается ли кто-нибудь из присутствующих оспорить его утверждение.

Никто не возражал, и вопрос о бессмертии считался с тех пор среди обитателей Квартиры делом решенным.

Сейчас, ласковым июльским киевским воскресеньем 1934 года, Агафонкин хотел было поделиться знанием человеческого бессмертия с ответственным советским работником Полустасовым, но вовремя себя остановил. Вместо этого он вытащил планшет с Назначением и еще раз посмотрел в графу ОБЪЕКТ ВЫЕМКИ. Там стояло одно слово. Агафонкин показал планшет Полустасову.

– Принесли? – спросил Агафонкин.

Тот засуетился, стал отчего-то меньше ростом и достал из кармана широких парусиновых брюк завернутый в светлую тряпицу небольшой предмет.

– Пожалуйста, – попытался улыбнуться Полустасов. – В полной сохранности.

Агафонкин размотал тряпицу; на ней лежала разрисованная зеленым, желтым и красным маленькая, с ладонь, юла. Агафонкин ее осмотрел, завернул и положил в карман летнего пиджака. Он вынул из другого кармана черный матерчатый мешочек, стянутый тесьмой. Агафонкин распустил тесьму, и на его подставленную ладонь соскользнул ярко-оранжевый сердолик с крупную гайку. Сердолик был отполирован и просвечивал красным в тонких сколах. Полустасов смотрел на сердолик и часто моргал.

Агафонкин убрал сердолик в мешочек и затянул тесьму.

– Держите. – Агафонкин вложил мешочек в протянутую ладонь Полустасова. – За службу. Предъявите, когда время придет.

Повернулся и пошел прочь от Полустасова.

Тот догнал его метров через десять и жарко шепнул в плечо:

– Товарищ, товарищ, вы там передайте, что на прошлом заседании Совнаркома принято решение о переносе столицы Украинской ССР из Харькова в Киев. Вдруг это важно, товарищ?

Полустасов попытался заглянуть Агафонкину в глаза – посмотреть, важно ли, но Агафонкин не позволил и на ходу, впроброс, ответил через плечо, как обычно в таких случаях:

– Там, товарищ, это известно.

– Спасибо, – поблагодарил непонятно за что Полустасов. Он не хотел отпускать Агафонкина – тот был подтверждением необычности его жизни. – А я уж боялся, вы не придете. Я бы подождал – дело важное, понимаю. Да я здесь не один – с маленькой дочкой: жена в Харькове в больнице, не с кем оставить.