Десять мужчин - читать онлайн книгу. Автор: Александра Грэй cтр.№ 49

После набега на студенческий городок Нью-Йоркского университета мы отправились в Колумбийский, но даже покровительство известного ученого, досконально знающего систему, не помогло мне обойти бюрократию. Я опоздала. Зачисление на все курсы как Нью-Йоркского, так и Колумбийского университетов на этот год было закончено. Профессор любезно постарался утешить меня чашкой чая в самом сердце научного мира — кафе для профессуры.

— Вам бы попытать счастья еще в одном заведении, женском колледже Лиги Плюща, знаменитом своими курсами по гуманитарным наукам…

— Каким именно?

— Все гуманитарные, языки, литература. Изобразительные искусства. Далеко от идеала, конечно, если вы хотите стать экономистом. От города тоже далеко — поездом добираться. И очень дорого. Разве что удастся получить стипендию?

— Деньги как раз не проблема, — сказала я, подумав, что изобрела для себя эксклюзивный вид стипендии.

Профессор договорился о моей встрече с главой образовательного центра Университета гуманитарных наук, после чего вернулся со мной через весь город назад в «Плазу», а по пути еще и дал номер телефона своего агента по недвижимости. Я уж вознесла безмолвную хвалу Господу за появление этого человека в моей жизни, как вдруг обнаружила заблудшую профессорскую ладонь на своем колене.

— Прошу прощения. — Я подняла его руку и уронила ему на колени. — Думаю, она вам пригодится.

Он весело хмыкнул, и я было решила, что несправедлива к нему, но за остановку до «Плазы» профессор остановил на мне немигающий взгляд:

— Хочу сделать вам одно предложение. Возможно, оно покажется вам не совсем обычным…

Я молчала, обратившись в слух, открытая мудрости, которой он готов был поделиться.

— Не хотите ли спать со мной? Никаких обязательств, только постель. Подумайте.

Я оставила при себе мысль о том, что у старика желание секса с молодой женщиной необычным никак не назовешь. Однако философский способ изложения и впрямь был необычен: профессор выдал мне идею, словно сделку предложил, для меня выгодную и не имеющую никакой связи с проблемами плоти. Я вылетела из автобуса не попрощавшись и больше ни разу не позвонила.

В порыве негодования я вышвырнула бумажку с номером профессорского агента по недвижимости, однако вовремя сообразила, что сейчас не в том положении, чтобы терять нужную ниточку, выудила листок из мусорной корзины и сняла трубку.

— Вы можете предложить что-нибудь в Ист-Сайде?

— Восток, запад, центр, край — на выбор, только пальцем ткните. Вы где сейчас?

— В «Плазе».

— Сейчас буду.

Через двадцать минут она появилась в холле отеля — боевая, со взглядом-лазером, в наряде, призванном привлекать внимание: обилие золота, алый пиджак, юбка в обтяжку. Истинная клиентка «Плазы», идеально сочетающаяся с обоями и «всем, что блестит».

— А вы моложе, чем я думала. — Агентша пожала мне руку. — Уверены, что хотите жить в Ист-Сайде? Район дороговат и, я бы сказала, самую малость чопорный.

Чопорный? Значит, я туда впишусь.

— Какими средствами располагаете? — перешла она прямо к делу.

Я представления не имела ни о величине ренты в Манхэттене, ни о суммах, с которыми Миллиардер готов был расстаться ради меня. Бюджет жены миллиардера — одно дело, его бывшей жены — совсем другое, а как насчет бывшей возлюбленной? Мой Миллиардер вовсе не транжира, да и я отнюдь не желала впадать в мотовство, а потому решила остановиться на месячной ренте в три тысячи долларов — сумме, которую он не моргнув глазом жаловал едва знакомым людям.

Сияющая агентша крутанулась вокруг своей оси.

— Вперед, на Верхний Ист-Сайд! — в восторге выпалила она и назвала таксисту адрес между Девяносто второй авеню и Мэдисон.

Я запаниковала:

— Это ведь Гарлем!

— Спокойствие. Достойный район, Европа в чистом виде, бутики и прочее. Два квартала от Центрального парка, метро рядом, народ доброжелательный. Даже местный попрошайка — красавчик. Вам там понравится, поверьте на слово.

Карнеги-Хилл и впрямь был уникален: в равной степени британский и французский район уютно пристроился на краю Мэдисон-авеню, прежде чем она переходит в Гарлем. Во французском ресторане здесь работали урожденные французы, а владелец бакалейной лавки «Le Grand Bouffe», родом из Ирландии, торговал эксклюзивными индийскими блюдами на вынос и жареными бобами фирмы «Хайнц». Пятая авеню всего лишь в одном квартале, а в конце улицы — Всемирный центр фотографии.

— Дом с привратником, радость моя. Осторожность, как известно, не повредит.

Агентша сопроводила меня на тридцатый этаж, в квартирку с одной спальней. Обе комнаты были пусты, просторны, с паркетом, окнами во всю стену и захватывающим дух видом на небоскребы Нью-Йорка. Внизу к северу простиралась бетонно-асфальтовая громада Гарлема, за которым виднелся Бронкс, зато к западу глаз радовал вид с открытки: Центральный парк, озеро и башни-близнецы «Дакота-билдинг». Агентша прислонилась к окну, от кондиционера прохладному, и на минуту забыла о работе.

— Джон Леннон, — вздохнула она. — Да благословит его Господь. Всякий раз его вспоминаю, когда вижу это здание.

Она предалась воспоминаниям, а я получила шанс обрести ясность мысли.

— Хочу жить здесь, — заявила я с убежденностью, удивившей нас обеих. За всю жизнь я мало в чем была настолько уверена.

Глаза агентши завращались, как цифры на старом кассовом аппарате: уж очень хороши комиссионные, да и заработаны почти без усилий.

— Девушке с таким акцентом, — ухмыльнулась она, — только здесь и место.

Мы вернулись на веранду «Плазы», где я поставила свою подпись под лаконичным договором об аренде и заплатила за два месяца вперед.

— Не грех и отметить, — сказала она, запихивая мои доллары в свою сумочку, очень возможно, от Шанель. И щелкнула пальцами, подзывая официанта: — «Кир-роял». Неси два, верно, рыбка?

Пока я тянула один коктейль, агентша справилась с тремя и заметно набралась.

— Побегу. — Она махнула симпатичному официанту. — Хорош, а? Глянь, какая задница. Счет в номер… 511, верно, рыбка?

Признаться, я была уверена — поскольку именно агентша сыпала заказами и уносила в сумочке мои шесть тысяч, — что она сама расплатится. Решив, что в бухгалтерии Миллиардера не заметят три лишних коктейля, я подписала счет и проводила ее до поджидающего такси. Залезая в машину, она порвала юбку. Чертыхнулась, с облегчением скатившись в бруклинский акцент — от избытка шампанского и делового успеха.

На следующий день я отправилась на интервью и была немедленно зачислена летним студентом. Мое изучение гуманитарных наук — блистательно дорогостоящий путь к богеме — началось. Тысяча долларов за очко на курсе «Городская жизнь» — цена немалая, но к концу лета на моем счету должно было быть пять очков из ста двадцати, необходимых для получения диплома. Профессор оказался личностью достаточно впечатляющей, чтобы компенсировать туманность темы «Городская жизнь». В течение четырех недель профессору Майа предстояло принимать наши рефераты и помогать в подборе литературы по изучению различных слоев городского общества — от высших классов до низших слоев — тех, кто добывает пропитание милостыней или противозаконными способами. Преподавательский состав причислил меня к высшему классу (при наличии английского акцента в Америке это несложный фокус), однако я лелеяла надежду, что жизнь в Нью-Йорке и учеба в колледже со временем избавят меня от подобных ярлыков. Я стремилась к самостоятельности и независимости, а на деле каждый бесстрашный шаг в новый мир усиливал мою зависимость от Миллиардера.