Луиза Вернье - читать онлайн книгу. Автор: Розалинда Лейкер cтр.№ 109

В первую очередь Луиза заехала к Уортам, взяв с собой Поля Мишеля, которому не терпелось вновь увидеться с мальчиками. Выходное платье, которое она надела, было одним из последних ее творений. Сшитое из лионского шелка в бело-голубую полоску, оно было собрано сзади в величественный турнюр, которым так настойчиво соблазнял женщин Уорт, пытаясь отучить их от кринолинов и показав, как можно выглядеть наиболее женственно и соблазнительно, подчеркнув лучшие достоинства женской фигуры. К платью Луиза надела белую соломенную шляпку с завернутым с одной стороны краем, украшенную цветочками и лентами того же голубого кружева, что и ее зонтик. Поднимаясь по хорошо знакомой лестнице в доме номер семь, она увидела свое отражение в одном из изящно обрамленных зеркал и вспомнила, как мечтала в детстве одеваться так же, как королева Франции.

Ее мечта сбылась, а вместе с ней пришло и богатство. Да, они с Уортом проделали долгий путь с того дня, как познакомились в каморке на чердаке.

Луиза не стала извещать Мари о своем приезде в Париж. Мари, несказанно радуясь ее приезду, без конца ее обнимала, целовала и засыпала комплиментами. Жан Филипп с Полем Мишелем снова стали приятелями, будто никогда и не расставались, а вот юноша Гастон держался от них в стороне. И Гастон, и Жан Филлип, носившие теперь прямые волосы и одежду по своему вкусу, а не по прихотям своей матушки, на равных обсуждали с Луизой моду, познакомившись с моделями от-кутюр еще в раннем детстве, и по их разговорам Луиза поняла, что они считают свое будущее неразрывно связанным с отцовским делом. Позже Мари показала Луизе кое-какие работы Жана Филиппа. Он не только унаследовал художественные способности отца в изображении костюмов, но и обещал стать талантливым живописцем и теперь брал уроки у прославленного Коро.

— А Гастон тоже художник? — поинтересовалась Луиза, с восхищением просмотрев работы Жана Филиппа.

— У него сильно развита деловая жилка, — с улыбкой ответила Мари, гордившаяся своими сыновьями. — Когда-нибудь он полностью примет на себя финансовое управление «Мезон Уорт».

Уорт занимал теперь все огромное здание под номером семь. Его партнер Отто Боберг, всегда державшийся в тени, только что отошел от дел, получив огромную прибыль от своей доли в деле, и, хотя они с Уортом всегда находились в прекрасных отношениях, Уорт был счастлив, что теперь он единолично правит империей моды. Недавно Уорт сделал своей эмблемой улитку, существо, не нуждающееся ни в доме, ни в одежде, и теперь весь особняк в Сюрене был украшен улитками. На Уорта работало уже более тысячи человек, и он не пугался войны, которая наверняка продлится недолго и не сможет повлиять на его дело. Многие его иностранные клиенты поспешно бежали из Парижа, но француженки уже заказывали себе платья к балам в честь победы. Больше всего он скучал по своим американским клиенткам. Никто не был так щедр и так податлив, как они.

— Луиза, давай сегодня вечером вместе сходим на оперетту Оффенбаха, — предложила Мари через несколько дней после приезда Луизы. — Уверена, она тебе понравится.

Луиза восторженно слушала яркую красочную оперетту, веселая музыка которой, казалось, в полной мере выражала сущность Парижа, и с наслаждением аплодировала ариям и танцам. В антракте в ложу Мари подошли поздороваться какие-то ее знакомые, и Луиза была в шоке, увидев среди них Стефани. Повинуясь долгу вежливости, Мари расспросила ее про мужа.

— Он уехал сегодня из Парижа, мадам Уорт. Поехал к императору во дворец Сен-Клу. А оттуда они должны будут отбыть вместе с наследным принцем на фронт. — Стефани обернулась и села рядом с Луизой. — Как вы хорошо выглядите, а это платье — просто прелесть. Полагаю, это ваше собственное изобретение? Я время от времени расспрашивала про вас Уортов. Мне говорили, что вы — самая процветающая модистка во всем Лондоне. Я слышала про ваше горе, позвольте выразить мои соболезнования. Вы одна приехали в Париж?

Луиза обратила внимание на ее уверенность и апломб, которых никогда раньше не замечала у Стефани. Казалось, будто огранили мягкий драгоценный камень, и он превратился в жесткую и сверкающую побрякушку.

— Со мной мой сын, — ответила Луиза.

— Вот как? Ему сейчас, должно быть, двенадцать лет. Поль Мишель, не так ли? Память меня не подводит. Призна-юсь с сожалением, что у меня детей нет. А где вы остановились в Париже? Да, эту улицу я знаю. Вы уже показывали своему сыну город?

— Мы уже совершили несколько экскурсий, а послезавтра собираемся съездить в Версаль.

Стефани погладила перья сложенного веера.

— Почему бы вам не взять его в Сен-Клу, чтобы он увидел, как император с принцем-наследником уезжают на войну?

Луиза слегка напряглась, не зная, всерьез ли говорит это Стефани.

— Я слышала, что император нездоров.

— Он — храбрый человек, презирающий боль. Ни один главнокомандующий не смог бы быть лучшим примером для своих солдат.

— Но мне кажется опасным подвергать таким испытаниям наследного принца. — Луиза помнила, что он лишь на несколько месяцев старше Жана Филиппа.

— Его с младенчества учили быть бесстрашным. И потом, вполне естественно, что император хочет, чтобы его юный сын был подле него.

Луиза почувствовала себя в ловушке.

— Я очень сочувствую императрице, — с трудом нашла она подходящие слова.

— Не вы одна. У нее множество врагов среди тех, кто не знает ее так же хорошо, как знают ее друзья. Она все делала во имя Франции, но теперь этому уже никто не верит. — Покидая ложу, Стефани оглянулась через плечо на Луизу. — Не забудьте, что я сказала про Сен-Клу. Для вашего сына это будет интересно.

Когда в зале стали гаснуть люстры, Луиза сбросила защитную маску спокойствия.

— Стефани хочет, чтобы Пьер увиделся с сыном, — сообщила она Мари дрожащим голосом. — Но откуда мне знать, что тот тоже хочет? Может, Стефани просто желает причинить Пьеру боль. Я не могу этого сделать. Не могу.

Мари тихонько вздохнула и возразила.

— По-моему, ты должна это сделать. Мадам де Ган ни за что не стала бы унижать себя подобной просьбой, если бы не думала о благе мужа. Он уезжает на войну, Луиза. И может не вернуться.

Душным пасмурным днем Луиза с сыном стояли рука об руку у входа на маленькую, крытую соломой железнодорожную станцию, обслуживающую Сен-Клу. На отправляющийся поезд грузили целые фургоны багажа, по перрону прохаживались чиновники и офицеры. Но народу было немного. Луиза предупредила сына, что он увидит императора и, может быть, того офицера из Са-Гард, который разрешил ему покататься на своей лошади в Тюильри.

В половине десятого из дворца выехала вереница экипажей. Стоявшие вдоль дороги люди приветствовали их криком, который яростно звучал и в Париже в самый разгар войны:

— На Берлин! На Берлин! Да здравствует император!

Луиза увидела, что императрица сама правит почтовой каретой императора, запряженной пони, и поразилась тому, как он изменился. Он выглядел больным и старым, от той жизнерадостной фигуры, которая некогда гордо возглавляла любые процессии, ничего не осталось. Теперь Луиза догадалась, почему его отъезд старались замалчивать. Люди пали бы духом, увидев его в таком состоянии. В следующей карете ехал наследный принц в униформе, по-юношески взволнованный, и с ним два офицера. Одним из них был Пьер.