Дочь Клодины - читать онлайн книгу. Автор: Розалинда Лейкер cтр.№ 59

— Прощу прощения, леди, — спокойно сказал Джош стоящей за его спиной женщине, двигающейся к дверям. — Я не заметил, что вы пришли.

— Я так и подумала, мистер Бартон, — холодно ответила Оливия. Она вошла в комнату, закрыв за собой дверь и оставшись наедине с Люси.

Внезапно Люси сделала реверанс, приветствуя леди. Она хотела выразить свое уважение и почтение этой женщине, согласившейся встретиться с ней, которая была не просто ее родственницей, а родной тетей.

— Миссис, для меня честь встретиться с вами, — дрожащим голосом произнесла она.

— Так значит вы — синьора Ди Кастеллони. Я слышала, вы талантливая пианистка. Я сама не была на представлении, но у меня есть друзья, которые ходили в театр, и они хвалили вас.

Она двинулась к стулу, обшитому полосатой тканью, и присела, указывая Люси на другой стул, стоящий напротив нее.

— Итак, о чем вы хотели со мной поговорить? Если о железной дороге, то нам следует прямо здесь и сейчас попрощаться, потому что, когда я принимаю какое-либо решение и знаю, что оно верное, никогда не меняю своего мнения.

В это было легко поверить. Ее внешность была самой обычной — перед Люси сидела женщина небольшого роста, худощавая, с серыми негустыми волосами, которые наполовину были прикрыты черной шляпкой с вуалью. Ее лицо, хотя и казалось добрым и мягким, было наполнено горечью и страданиями, пережитыми за всю жизнь, и даже в спокойном состоянии выражало упрямство и неуступчивость. Довольно глубокие морщины проходили от аристократического носика к уголкам губ, глаза за стеклами очков в серебряной оправе казались больше, чем на самом деле, и смотрели настороженно и прямо, но в них была пустота. Она взглянула на Люси, которая отказалась присесть на стул, а стояла рядом с портретом Лионела Атвуда, положив руку на каминную полку.

— Я хотела бы поговорить о родстве, — начала Люси, чувствуя беспокойство, как будто что-то мешало ей говорить, ведь она потеряла те драгоценные секунды при первой встрече, все пошло не так, как она хотела, и теперь ею овладевали волнение и тревога. — Этот разговор, должно быть, окажется таким же милым вашему сердцу, как и моему. Я сейчас скажу вам то, что утаивала от других с того момента, как приехала в Англию. — Она сделала паузу, но не для драматического эффекта, а потому что ей действительно было тяжело. — Моя девичья фамилия Атвуд, Люси Атвуд.

— Да? — Оливия вопросительно на нее посмотрела, разжала крепко сцепленные руки и затем снова соединила их вместе.

— Разве я никого вам не напоминаю? Я же очень похожа. — У Люси перехватило дыхание, когда она услышала, что Оливия ей ответила, но выражение лица миссис Рэдклифф не изменилось, хотя она откинулась на спинку стула, посмотрев сначала на лицо Люси, затем перевела взгляд на портрет и снова на Люси.

— Если вы имеете в виду моего зятя, умершего много лет назад, то я не сказала бы, что вы сильно с ним похожи. Хозяин этого дома проинформировал меня, что вы хотели поговорить со мной именно в этой комнате, в которой висит портрет Лионела, полагаю, причина была в этом. В действительности, вам следовало бы спросить его об этом, но увы. Когда я вышла замуж, я сменила фамилию на Клейтон, но Клейтоны не приходились Атвудам родственниками, пока моя сестра не вышла замуж за одного из них.

Люси подошла к ней.

— Как раз после свадьбы вашей сестры вы и породнились. — Люси подошла к табурету, стоявшему в шаге от стула, на котором сидела Оливия, и присела на него. — Позвольте поведать вам мою историю. Вы будете первым человеком, которому я расскажу ее со всеми подробностями, утаенными от других, потому что для начала мне было необходимо найти достоверный источник, который подтвердил бы информацию о моем происхождении, ведь раньше у меня не было никаких доказательств. — Люси продолжила свой рассказ, во время всего монолога не отрывая глаз от неподвижного лица Оливии. Она поведала все о своей жизни, ничего не скрывая. И даже о том, как она, совсем еще девочка, плакала и страдала от отчаяния, когда сестра Эллис в первый раз привела ее в одну из комнат монастыря, в которой ее ожидал Стефано. Монахини, конечно, в открытую не говорили Люси, что мужчина покупает ее, но она знала, что деньги, которые он подарил монастырю, тем самым пополнив его казну, были не щедрым пожертвованием на нужды церкви, а платой за нее. Она продолжала плакать горючими слезами, не способная остановиться, и Стефано, увидев ее состояние, заговорил с ней добрым и ласковым голосом, пытаясь успокоить. А когда монахиня стала строго отчитывать Люси за непристойное поведение, он легким движением руки дал ей понять, чтобы та немедленно прекратила. Он вытащил из кармана чистый льняной носовой платочек, вытер ее слезы, стекающие по щекам, и обещал, что сделает все, что она пожелает, лишь бы только ее лицо снова засияло от радости, а она перестала плакать и улыбнулась.

— Вы отвезете меня в Англию? — спросила она, смотря на него глазами, полными слез.

Он внимательно взглянул на нее из-под седеющих бровей.

— Ты хочешь этого больше всего?

Она кивнула.

— Да, я хочу увидеть дом моего отца. Хочу узнать, кто я такая, почувствовать землю предков.

— В таком случае, ты поедешь в Англию. Я осуществлю твое желание.

С того самого момента Люси полюбила его чистой, невинной любовью, полюбила как доброго, искреннего человека. С того самого дня у нее не было причин и оснований, способных разрушить это светлое чувство. Стефано ни разу не предал и не разочаровал ее, и он не был виноват в том, что его здоровье резко стало ухудшаться, а вместе с ним стали рушиться их планы, связанные с поездкой в Англию, потому что доктора запретили ему любые путешествия.

Люси продолжала говорить, и, хотя не могла заставить себя рассказать о жестоком поступке, совершенном Доменико по отношению ней, она упомянула о его бесконечных попытках, а в конце концов закончила свое повествование рассказом о том, как попала в Англию и в дом своего отца.

— Я дочь вашей сестры, — сказала Люси в заключение своего рассказа, протянув руки к Оливии, будто моля о том, чтобы та признала в ней родственницу. — Пожалуйста, скажите же мне, что вы не сомневаетесь в этом.

Губы Оливии задрожали, а глаза все так же цинично смотрели на Люси.

— Простите! Безусловно, вы талантливая актриса, синьора! Если бы я не была полностью осведомлена о событиях, произошедших в последние дни жизни моего зятя в Италии, то могла бы попасться и поверить в ваше грандиозное шоу.

Люси была ошеломлена и потрясена тем, что услышала, она не могла поверить собственным ушам.

— Тетушка Оливия, я точно знаю, что вы моя тетя, вы не можете, по совести говоря, отрицать правду, которую я вам рассказала.

— По совести? — Оливия вскочила со стула, ее глаза засверкали. — Не смей говорить о моей совести. Она чиста, а вот вы лжете. Ребенок моей сестры родился мертвым, она сама мне сказала!

— Это неправда! Только Богу известно, зачем она солгала, но тем не менее она это сделала! Посмотрите на мое лицо, на мои волосы! Вы все равно не признаете меня?