Богачи - читать онлайн книгу. Автор: Юна-Мари Паркер cтр.№ 43

— Нет, конечно же, нет! — поспешно ответил он. — Неужели я сказал бы вам правду, если бы дела обстояли таким образом? Простите, что испугал вас. В мои намерения входило лишь подготовить вас к…

Морган расслабленно откинулась на спинку кресла, на ее щеки постепенно возвращался румянец.

— Если это не рак, то любой другой диагноз покажется утешительным, — с усмешкой сказала Морган.

— Дело в том, что… у вас серьезное гинекологическое нарушение, которое, впрочем, никак не отразится на общем состоянии здоровья.

— Что вы имеете в виду? — Морган подозрительно посмотрела на доктора.

— Насколько я могу судить, у вас действительно была небольшая киста, которая рассосалась сама собой после того, как вы перестали принимать контрацептивы. Ничего более определенного сказать не могу, поскольку к моменту, когда мы провели ультразвуковое исследование, кисты уже не было. Однако ультразвук показал некоторое изменение формы матки, поэтому я и попросил вас сделать гистеросалпингограмму. Так вот, ее результаты довольно плачевны. Матка, к сожалению, сильно деформирована. Это результат неправильного развития. Вы меня понимаете? — участливо поинтересовался доктор.

— В общем, да… но я прекрасно себя чувствую. У меня прекратились эти ужасные боли. Имеет ли это какое-нибудь значение?

— Видите ли, леди Блэмор, ситуация такова, что вы не можете иметь детей. Неправильное развитие матки — случай редкий, но известный в медицинской практике. Позвольте, я попробую объяснить. Случается, что люди рождаются с какими-нибудь изъянами во внутренних органах. Науке, например, известен случай, когда младенец появился на свет с отверстием в сердце. Никто не знает, в чем причина таких аномалий. Вы, по всей видимости, родились с деформированной маткой, которая продолжала неправильно развиваться. Повторяю, это никак не может сказаться на вашем самочувствии. У вас регулярно бывает менструация?

Морган кивнула.

— Ну вот. Во всех внешних проявлениях вы абсолютно нормальны, и не сделай мы исследование, обнаружить истину удалось бы лишь со временем, когда вас встревожила бы невозможность зачать. Дело в том, что деформированная матка не способна к деторождению…

Доктор продолжал говорить, но Морган уже его не слушала. Она пыталась осмыслить этот факт и понять, как он отразится на ее будущей семейной жизни. Была ли она расстроена? И да, и нет. Так ли уж сильно она хочет иметь детей? Да нет, не особенно. Но ведь Гарри нужен ребенок! Сын и наследник титула — граф умер, да здравствует граф! Если у Гарри не будет сына, графский род, насчитывающий не один десяток поколений, пресечется на нем.

— Скажите, доктор, неужели ничего нельзя с этим поделать?

— К сожалению, нет, — уверенно покачал головой доктор. — Мы не властны исправить ошибку природы. — И, словно прочитав ее мысли, добавил: — Если хотите, я сам поговорю с вашим мужем. Такие новости легче узнавать от врача, чем…

— Нет, спасибо! — с достойной уважения решимостью сказала Морган. — В этом нет необходимости. Я сама скажу мужу об этом. — Она поднялась и набросила на плечи норковое манто. — Благодарю вас, доктор Теннант.

Он проводил ее до двери и галантно поцеловал на прощание руку.

— Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, звоните без колебаний. Буду рад оказать вам ее, леди Блэмор.

— Спасибо.

Морган прошла по коридору, устланному толстой ковровой дорожкой, приглушающей звук шагов, и толкнула тяжелую дверь, за которой шумела Харлей-стрит.

Доктор Теннант вернулся к своему рабочему столу и застал мисс Филипс, личного секретаря, меняющей папки с медицинскими картами пациентов — она сунула под мышку зеленую с надписью «Блэмор, Морган (леди)» и вместо нее положила на стол желтую.

— Удивительно сильная женщина — заметил доктор, садясь к столу. — Я сообщил ей малоприятную новость, а она перенесла ее с достоинством — никаких слез, никаких истерик. Жалко, конечно, ее. Представляю, какая это трагедия для ее мужа, который, без сомнения, хотел бы иметь сына и наследника.

Мисс Филипс понимающе улыбнулась и вышла за дверь. В свои пятьдесят семь она все еще была девственницей и находила сексуальное удовлетворение в чтении историй болезни пациенток своего шефа. Эта история, судя по всему, будет весьма любопытна.

Закери крепко перетянул руку выше локтя резиновой шиной и подождал, пока вена как следует не вздуется. Затем осторожно ввел в нее иглу и медленно надавил на поршень шприца. После чего, откинувшись назад, стал с нетерпением ждать, когда наркотик начнет действовать. Казалось, невидимый двигатель внутри него постепенно набирает обороты и поднимает его ввысь. Закери готов был отдать все на свете за возможность снова и снова чувствовать эту высоту.

Он повернул голову и увидел спящую рядом Смоки. Что за женщина! До чего соблазнителен этот кругленький задок! И главное, как она умеет все заранее предусмотреть! Закери никогда не спрашивал у нее, каким образом ей удалось выведать у отцовского шофера, где он находится, проносить в клинику кокаин, а потом похитить его, усадить в машину и увезти сюда, в Рено, но откровенно восхищался ее умом и оборотистостью. С запасом ампул и травки в ее сумочке Закери уверенно смотрел в будущее. В их первую брачную ночь он так натрудился, что его плоть уже мало на что реагировала.

Теперь предстояло утрясти кое-какие неотложные дела вроде получения денег, обещанных отцом, и поиска жилья. Закери зажмурился и погрузился в напряженные размышления. Ему вовсе не хотелось встречаться с отцом. Интересно, деньги можно просто перевести на его счет? Ладно, Смоки с этим сама разберется. У нее здорово получается. А как быть с Тифф? Он любит ее и не хочет терять. А что, если познакомить их со Смоки? Грандиозная идея!

Закери уже с трудом контролировал свои мысли. Ну хорошо, допустим, он позвонит Тифф, скажет «привет»… А дальше что? Он бессмысленно глядел в пространство, понимая, что в таком состоянии ничего путного не придумает. Отложив звонок сестре на потом, он дотянулся до кнопки магнитофона, и комната наполнилась оглушительным ревом рок-музыки.

Тиффани сидела в четвертом ряду огромного зала театра Святого Джеймса, на генеральной репетиции «Глитца», премьера которого должна была состояться через две недели. На колене у нее лежал открытый блокнот, в котором она время от времени делала какие-то заметки.

Режиссер работал над вторым актом четвертого действия. Сцена являла собой сад в версальском стиле, с каменной лестницей по центру, каждый уровень ступенек которой украшали серые гранитные статуи в человеческий рост. На переднем плане кружилась живописная группа танцовщиков с гирляндами цветов, причем воздушность и красочность их костюмов наряду с искрометной веселостью танца должны были по замыслу режиссера контрастировать со строгим задником. Вскоре танец закончился. Цветочные гирлянды словно по волшебству исчезли, и настроение изменилось.

Тиффани даже потянулась вперед от волнения, надеясь, что следующий эпизод, необычайно важный для сюжета, не уступит по зрелищности предыдущему. Разумеется, в первую очередь ее беспокоила собственная работа. Музыка вдруг изменилась и приобрела трагическую окраску. В свете шести софитов каменные статуи медленно ожили и стали сползать с пьедесталов. Создавалось ощущение, что они постепенно освобождаются от чар злой колдуньи. Полы их серебристо-серых костюмов, словно обсыпанных каменной пылью, зловеще развевались и мелькали черными тенями по сцене, освещенной теперь лишь неверным светом искусственных звезд и луны. Эффект потрясающий! В один миг фигуры танцоров просто и естественно превратились из каменных изваяний в вереницу ночных теней. Закончив танец, они отступили к заднику и растворились в нем, пользуясь тем, что софиты приковали внимание зрителей к рампе. Оркестр заиграл крещендо и, когда сцена полностью осветилась, статуи стояли на своих постаментах, как ни в чем не бывало, в их позах появилось даже чуть больше громоздкой основательности, чем раньше.