Богачи - читать онлайн книгу. Автор: Юна-Мари Паркер cтр.№ 21

— Тифф… моя дорогая… ты ведь знаешь, что я люблю тебя…

Тиффани кивнула и с тоской взглянула в его карие глаза. Неужели настал тот миг прощания, которого она ждала и боялась больше всего на свете?

— Сегодня Джони устроила мне очередной скандал, — сказал Хант и, откинувшись на спинку, закрыл глаза, но тут же открыл их снова, почувствовав, что образ пьяной в стельку жены с искаженным от безумного визга лицом, немедленно пришедший ему на память, способен свести его с ума от ярости. — Я всем сердцем желал бы развестись с ней, но не могу покинуть сыновей. Они очень чуткие, от них ничего не скроешь. Им страшно от одной мысли, что когда-нибудь я могу уйти и не вернуться. Каждое утро Мэт провожает меня на работу в слезах, спрашивает, приду ли я к тому времени, когда мать отправит их спать — а в глазах у него страх. Я люблю их, Тифф. Если мы с Джони разведемся, дети останутся у нее, а я смогу их видеть лишь по выходным. Как я могу стать для них воскресным папой, сама подумай? Я постоянно думаю о том, как мой отец ушел от матери, не могу забыть, как мне было тогда больно и обидно. И потом, меня не покидало чувство, собственной вины. Теперь я понимаю, что все было не так. Но как объяснить это ребенку?

— Ты уверен, что суд оставит детей Джони? — тихо спросила Тиффани, подливая Ханту виски.

— Она — мать, к тому же она их тоже любит, да и дети к ней привязаны. Тифф, я в отчаянии, я не знаю, что делать. — Хант уперся локтями в колени и уронил голову на руки. Из бокала на пол потекла тоненькая струйка.

— Но… мы ведь можем продолжать видеться… иногда, не так ли? — сквозь пелену слез, застлавшую ей глаза, спросила Тиффани. — Даже если ты не разведешься.

Хант поднял голову и внимательно посмотрел на Тиффани, потом вскочил и, подбежав к ней, крепко прижал ее к груди.

— Тифф, я не могу жить без тебя. — Он зарылся лицом в ее волосы. — Я люблю тебя… тебя одну, но ведь мы не сможем пожениться, хотя я мечтаю о том, чтобы никогда с тобой не расставаться. А мои сыновья… — Его голос задрожал и оборвался. Тиффани поняла, что Хант близок к тому, чтобы разрыдаться.

— Я понимаю тебя, любимый. Хорошо, что ты обо всем рассказал мне. — Она запустила руку в его волосы и ласково погладила темные спутанные кудри. — Я не могу быть твоей женой, но жить без тебя тоже не могу. И если нам суждена такая доля, надо с ней смириться… — Она обняла его, словно не желая отпустить от себя ни на миг. — Пусть все будет по-прежнему.

— Но это ужасно, Тифф. Ты заслуживаешь большего, чем быть моей любовницей. — Непреклонность его тона заставила сердце Тиффани похолодеть.

— Мы ничего не можем изменить, Хант! — воскликнула Тиффани, вдруг осознав, что должна бороться, чтобы удержать того, в ком был сосредоточен смысл ее жизни. — К черту свадьбу! Меня не волнует, кем я буду тебе — женой или любовницей! Но ничто не заставит меня отказаться от тебя! — Она вдруг почувствовала себя невероятно сильной и способной самостоятельно решать свою судьбу. Хант ее любит, и это главное, а если приходится делить его с кем-то, то пусть будет так — половина все же лучше, чем ничего. — Послушай, Хант! — заявила она тоном, не терпящим возражений. — В глубине сердца я всегда знала, что нам никогда не быть вместе, поэтому и не рассчитывала всерьез на то, что ты разведешься с женой. Если я потеряю тебя, моя жизнь лишится смысла. Пойми, любимый, ты для меня — все… так что никогда впредь не говори мне о расставании, я не смогу его пережить.

Их глаза встретились: его — глубокие, черные, взволнованные и ее — спокойные, как гладь Эгейского моря после шторма. Через миг их губы соединились, и поцелуй этот поначалу был горьким, но постепенно наполнился страстью.

Ночь любви была окрашена в печальные тона. Легкие прикосновения, нежные объятия, грустные слова — все говорило о том, что эти двое предчувствуют близкое прощание.

Закери сидел на кровати в комнате Смоки и нервно грыз ноготь на указательном пальце. Смоки стояла у окна и смотрела на улицу. Напротив ее дома находилась аптека, а по соседству с ней грязная забегаловка, в дверях которой вот уже полчаса торчали двое обтрепанных парней, жующих жвачку и провожающих похотливыми взглядами спешащих мимо женщин. Из окна виднелась витрина комиссионного магазина, заваленная дешевыми тряпками, которые покрылись пылью и выгорели на солнце. Смоки осточертел этот грязный квартал на самой окраине города, и она давно уже мечтала любыми способами выбраться отсюда.

Перед Закери на стуле сидел мужчина лет сорока с одутловатым лицом, засаленными жидкими волосами, зачесанными вперед, чтобы прикрыть лысину, с огромным носом и маленькими хитрыми глазками. Все трое молчали.

— Ну так что? — заговорил наконец мужчина, передвинув сигару из одного угла мокрого рта в другой.

— Не волнуйтесь, я достану, честное слово, достану, — испуганно пробормотал Закери.

— И когда же? К следующему Рождеству? Нет, парень, так не пойдет. Дурь ты получил, а теперь пришло время платить. Нехорошо заставлять босса ждать, он этого не любит.

— Я же говорю вам, что достану! Вот у нее можете спросить. Она знает, что деньги у меня есть. Только надо кое-что уладить… мелкие семейные проблемы, знаете ли. — Закери вспотел от напряжения, и ладони у него стали влажными и липкими.

— Проблемы у тебя будут, и довольно крупные, если не достанешь деньги к завтрашнему вечеру. — Он наклонился к Закери и выпустил ему в лицо дым. — И запомни, я хочу получить две штуки разом, ни центом меньше, а не то придется безнадежно попортить твое смазливое личико. — Кривая усмешка исказила его губы.

— О'кей, — обреченно вздохнул Закери, уставившись в пол.

— Смотри у меня! — Мужчина тяжело поднялся, по-дружески хлопнул Смоки пониже спины и пошел к двери. В полной тишине по лестнице гремели его затихающие шаги.

Закери почувствовал, как комок льда, тяготивший его желудок, вдруг взорвался и покрыл инеем все внутренности. По спине у него бегали мурашки, а руки мелко тряслись.

— Прости, милый, — сказала Смоки, сев рядом с ним на кровать. — Они меня уничтожат, если ты не заплатишь. Сэтч страшен в ярости, ты его не знаешь. Одну мою подругу кинул клиент, и она не принесла деньги в срок. Сэтч сделал из ее лица кровавое месиво. Она три недели пролежала в больнице и вышла оттуда уродиной. Ты ведь не хочешь, чтобы они так поступили и со мной, милый? — Ее всю передернуло от ужаса. — И надо-то всего пару штук… Неужели твоя семейка тебя не выручит? У них же денег куры не клюют?

Закери обхватил голову руками. Больше всего на свете ему хотелось сейчас затянуться сладким дымом и улететь в волшебную страну, где нет проблем, и еще ему хотелось трахнуть Смоки. Он разрывался между этими двумя желаниями и не мог сосредоточиться ни на одном, поскольку в Мозгу у него иглой засела мысль: если к завтрашнему вечеру он не достанет две тысячи долларов, то никогда больше не сможет сделать ни того, ни другого.

Было далеко за полночь. Морган сидела в кресле перед телефоном и старательно загибала пальцы на правой руке. Одиннадцать… десять… девять… восемь… семь — сейчас в Лондоне семь часов вечера. Она успокоила и отправила спать мать с отцом, которые прибежали на ее крик, оторвавшись от телевизора. Это далось ей нелегко — родители способны говорить бесконечно, если не проявить твердости и не выставить их из комнаты. А Морган необходимо сосредоточиться перед звонком.