Перехлестье - читать онлайн книгу. Автор: Алена Алексина cтр.№ 58

Девушка замолчала, а Зария впервые за весь ее долгий монолог заинтересованно пошевелилась, и перевела взгляд на рассказчицу, не понимая, зачем та решила поведать ей о своей юности, да еще и столь пространно.

— Месяц… — продолжила тем временем Василиса. — Он улыбался мне месяц. Не говорил ни слова. Никуда не водил. Просто улыбался. Но пару раз, проходя мимо, будто бы невзначай касался руки, плеча. О–о–о… В моих фантазиях мы уже были семьей с тремя детьми, домом у моря и прочими необходимыми атрибутами счастья.

Лиска хмыкнула.

— Однажды я шла в магазин. Смотрю, а он стоит у входа в парк. Один! Без приятелей. Конечно же, я сразу расцвела в улыбке. Ну и он тоже расцвел. И вдруг, представляешь, протянул мне руку. Руку! Мне — нескладной толстушке со свежевыдавленным прыщом на подбородке! Но по–прежнему молча.

Василиса потерла рукой лоб и вздохнула.

— Что я тебе хочу сказать… Улыбка — это единственное, что было в нем хорошего и запоминающегося. В общем, мой первый раз случился через пять минут, в этом же парке. В кустах. Были там такие дремучие заросли, в которых и стадо коров могло заблудиться. Не говоря уже о влюбленной парочке — Принце и его Даме. От восторга, что он, наконец–то, решился — подошел ко мне, переборол смущение (ха–ха–ха) я даже не поняла, что мой первый раз как–то совершенно не похож на волшебное таинство. Произошло все крайне поспешно. Было неприятно, неудобно, да он тут еще сопел… — Лиска посмотрела на Зарию. — А потом, когда все закончилось, смотрю я в шуршащие над головой ветки и думаю: "А если тут клещи?" Понимаешь? Не о нем. Не о том, что случилось. Не о том, как случилось. О клещах. Вдруг, думаю, укусят, я ж с ума от ужаса сойду! А сама смотрю на принца своего и понимаю… Какая же я ДУРА. Он был… не знаю. Совершенно никакой. Ореол таинственности померк, и молодой прекрасный бог стал просто неловким подростком, так и не стащившим с себя до конца штаны. И себя тоже со стороны будто увидела. Так мерзко стало. Потому что ясно ведь, что ни один влюбленный мальчик с любимой девочкой так не поступит. Но я же не простая девочка. Я же ДУРА.

Чернушка смотрела на рассказчицу широко раскрытыми глазами, слезы в которых давно высохли. В расширившихся зрачках отражались: понимание, жалость, обида.

— Думаю, будет лишним тут говорить о том, что мой прекрасный принц просто поспорил. На меня. Точнее не совсем на меня, а на то, что сможет добиться от девушки самого главного, не сказав ей ни слова. Честно говоря, сейчас вспоминаю это все и думаю — какой же сообразительный был мальчик. С совестью нелады, зато смекалка достойна восхищения. Кого он выбрал? Правильно — закомплексованную, застенчивую, страшненькую. Ту, которая в себя не верит, но при этом очень хочет быть любима, хочет вызывать восхищение.

Зария резко выпрямилась и посмотрела на Василису с такой жалостью, словно она была героической мученицей. Та же продолжила:

— Конечно, на свидания меня он не позвал. А и позвал бы если, я бы все равно не пошла. Извиняться — не извинялся. Правда, и не глумился. Рассказал дружкам, те поржали. Да еще, судя по моему прибитому виду, в правдивости его рассказа можно было и не сомневаться. Какое–то время у меня за спиной посвистывали парни, некоторые девчонки перехихикивались и сплетничали. А мне, собственно, не оставалось ничего, кроме как попытаться стать незаметной. Конечно, с моей комплекцией это проблематично. Да еще на почве несчастной любви ела я ну просто как бройлерная курица: постоянно и в неограниченных количествах, закидывала в себя еду, как в топку. Поправилась еще больше, стала как автобус. Но прыщи хоть прошли. В общем, вот такая трагедь. Ела и плакала, плакала и ела.

— Ты… — робко начала чернушка.

— Ревела я, — откровенно сказала Василиса. — Недели две. Хорошо еще мать с работы возвращалась поздно и поддатая. Заплетающимся языком меня строила, напоминая о том, что после ухода отца мы должны друг друга поддерживать, а я, видите ли, равнодушная и мне плевать, что у нее на душе. В общем, я жалела, что не могу жить в холодильнике. Это было единственное место, в котором находилось все то, что мне на тот момент требовалось: тишина, отсутствие посторонних, холод и еда. Хотелось залезть туда, съесть все, что найдется на полках, окоченеть, заснуть и не проснуться. Да еще беспомощность эта… Ну как я ему отплатить могла? Никак. В общем, единственный выход подвернулся — узнала, что в соседнем городе учат на поваров. И была такова. Мать далеко, еда в поварском — всегда в наличии, да и не знал меня там никто. Смеяться было некому. Но мужчин я с той поры как–то опасалась.

Зария покачала головой, значения некоторых слов она не поняла, но общий смысл истории остался ясен, поэтому чернушка осторожно спросила:

— И вообще–вообще некому было пожалеть?

— Пожалеть? — Лиска усмехнулась. — Да кто ж знал–то, что меня жалеть надо? И потом, кому такое расскажешь? Сама ведь виновата. Пошла за мечтой. Поверила. Дура наивная. Оно, конечно, первая любовь — всегда трагична. Но не до такой же степени! Этот красавец улыбчивый меня ведь не только чести девичьей лишил, он меня веры лишил. В семнадцать лет такое предательство пережить сложно. Особенно, когда не на кого опереться. Так что тебе повезло, Зария. Сегодня рядом с тобой были те, кто вступились, защитили и утешили. У меня тогда ничего этого не было: ни сострадания, ни поддержки. Только еда.

— Но…

— Без "но", — девушка снова потерла лоб. — Когда я, спустя несколько месяцев, уехала учиться, меня подселили к старшей девушке. Так вот, у нее имелся жених. Юрка. Он приходил каждый вечер и был… вот с лица вообще никакой. Но сердце золотое. Увидел меня и, наверное, по лицу понял, что я от всего мира готова спрятаться под кровать. Пожалел, в общем. Все пытался меня разговорить, я в ответ только бурчала. А потом он припер меня к стенке и допросил с пристрастием, мол, почему у меня всегда такой вид, будто я и мыло купила, и табуретку достала, а на веревку денег не хватило? Я ему что–то нагрубила, но он не отставал, да еще и поддатый был слегка. В общем, вырваться у меня не получалось, расспросами своими он меня до истерики довел, я раскричалась на него и выплеснула все, что накипело. Главным образом, о том, какие все мужики гады.

— И что… он сказал? — тихо спросила Зария.

— Ну, во–первых, когда он выслушал историю моей трагической любви, то даже протрезвел. Во–вторых, сказал, что таких парней, как мой Принц надо подвешивать за одно место на центральной городской площади. В-третьих, сказал, что может в виде бесплатной услуги начистить ему рыло. И в-четвертых… он донес до меня главное — то, что один оказался сволочью, не значит, будто все остальные — такие же. Понимаешь, что я хочу сказать?

— Понимаю, — чернушка вновь опустила голову. — Ты хочешь сказать, что не все мужчины такие, как Джинко… Вот только… только твой Принц тебя силой не принуждал и не пытался… пестом… потому что иначе не получается.

— Ха! — резко села Василиса. — Вот я взрослая уже, испорченная жизнью женщина и не верю, что у него не получалось.

— Он не смог! — выкрикнула Зария, захлебываясь от стыда и унижения.