Темные Сестры. Опасный выход - читать онлайн книгу. Автор: Лана Рисова cтр.№ 17

— Как? — только и смог выдохнуть я, не узнав своего голоса, слабого и хрипящего.

Она вздрогнула от неожиданности и отдернула руку.

— Я очень мало знаю о вашем врожденном даре, хассуэре. К тому же я не целитель, мне трудно судить, но думаю, он восстановится, когда к вам вернутся силы. Подождите немного, я принесу еды.

И она вышла, оставив меня, ошарашенно смотрящего за убегающим следом за ней кагаршем. «Дар восстановится!» — сказала она. Да он никуда и не делся! Хорош был бы хассур, если бы его дар пропадал с каждой отключкой тела. Наоборот, для окружающих наиболее опасен именно тот воин, который не контролирует дар, например пребывающий без сознания. Никакие внешние или внутренние повреждения не могли причинить вреда этой врожденной особенности.

Я прикрыл глаза, вспоминая непередаваемые ощущения пальцев, зарывающихся в волосы. Никто, будучи в своем уме, сознательно не пойдет на такое. Даже мать. Я вспомнил свою, когда она кричала и плакала от горя, узнав, что ее сын рожден с «прекрасным даром». Но с тех пор никогда она не решалась дотронуться до моей головы, даже после того, как я научился контролировать свою силу. Именно поэтому лишь единицы среди хассуров были женаты, их семьей становился проклятый дар и долг. Долг перед народом, которому они служили, для которого и были созданы с единственной миссией — защищать.

Каким образом этой странной девочке удалось договориться со смертоносной силой, живущей в прирожденном воине? Может, она представитель народа, о котором мы ничего не знаем? Какое-то новое создание Сестер? И что за странная фраза — «я не целитель»? А кто же? Кем еще может быть женщина, умеющая плести?

Шорох за дверью заставил открыть глаза. Девушка вернулась с плошками в обеих руках. Плечом придержав дверь, она втиснулась в проем и, поставив одну на столик, подсела ко мне на краешек кровати. Она что же, кормить меня собралась?! Я недовольно отвернул голову и сжал губы, поднимая руки, чтобы забрать у нее миску. Лиссанайя фыркнула, но плошку отдала. Уже ощутив в ладони приятный жар подогретой еды, ее восхитительный запах и осознав, что я голоден, как стадо хьюршей, я вдруг понял, что руки дрожат настолько сильно, что есть самостоятельно я вряд ли смогу.

Заскрипев зубами и пытаясь не расплескать содержимое, я предпринял две неудачные попытки поднести ложку ко рту, отчего оказался весь вымазанным в ароматнейшем пюре, при этом в рот так ничего и не попало. Девчонка некоторое время скептически наблюдала за мной, сложив руки на груди, потом, не говоря ни слова, ловко вытерла все куском ткани, выхватила у меня миску и, зачерпнув полную ложку, буквально впихнула ее в рот. От неслыханной наглости или неожиданности я без возражений проглотил пюре. Пряная масса горячей волной прошла по пищеводу и уютно опустилась в желудок. Ладно, так и быть, буду великодушен и позволю себя покормить.

В ответ на мысли раздался иронический хмык, и очередная порция оказалась у меня во рту. Уже насытившись, я почувствовал, как постепенно в тело начинают возвращаться силы, но одновременно с этим я был крайне утомлен. Выпив воды, прикрыл глаза, чтобы немного отдохнуть. Девчонка собрала посуду и встала, чтобы уйти. За все это время она не произнесла больше ни звука.

— Кьи Ирсаш.

— Что? — Она обернулась, удивленно приподняв бровь с пересекающим ее росчерком шрама.

— Я сказал, мое имя Кьи Ирсаш. Но зови меня просто Кирсаш, высокий темный ни к чему в повседневной жизни, — я успел уловить ее озадаченность прежде, чем дверь закрылась и сон сморил меня.

Проснулся я прекрасно отдохнувшим, но зверски голодным. Свет шакров возвещал о достаточно позднем утре, еще немного, и день перевалит за свою вторую половину. Захотелось сладко потянуться, и мне это без труда удалось. Судя по всему, я проспал несколько суток. Распустил зрение и пригляделся к льйини. Похоже, целительница, которая не целительница, сняла все щупы, кроме того, который отвечал за естественные потребности, — весьма похвально. Скинув одеяло, я внимательно осмотрел себя, паутина шрамов покрывала почти каждый сантиметр тела, но надолго они не останутся, кроме одного, или я ошибаюсь… М-да, работа проделана колоссальная.

Шакхар! И все-таки, что она сделала с моим глазом? Чувствительность еще полностью не вернулась к кончикам пальцев, поэтому трудно было понять, остался шрам или нет.

Но этого просто не может быть! Пару столетий назад, когда я получил эту рану, надо мной трудились четверо лучших целителей, но и они ничего не смогли сделать — в кровь попала слюна ружаша — премерзкая жидкость не давала регенерировать. Во всех остальных ситуациях даже самые серьезные раны, если они только не являлись смертельными, заживали, не оставляя и следа. Были случаи, когда хассуры отращивали себе потерянную конечность либо глаз, и существовало не так много вещей, способных этому помешать.

Сильная слабость заставила меня поморщиться, когда я сел и попытался натянуть синий шарсай, обнаруженный на кресле. Несколько глотков горячей густой юфы из чашки на столике взбодрили меня, и я улыбнулся — вот ведь девчонка! Знала, что я просыпаюсь!

Внезапно меня прошиб озноб — я понял, в чем странность, и провел рукой по голове. Горячая волна ярости поднялась от диафрагмы и багровым цветком расцвела перед глазами, взгляд метнулся к груде вещей, лежавших возле двери, а рука уже вытаскивала из-под осколков хирша спутанный ком волос.

Моих волос! Да как она пос-смела?! Тварь!

Зажав в одной руке то, что раньше было роскошной гривой, другой выдернул из-под походного мешка одну из гитачи и, пошатываясь на еще непослушных ногах, вывалился из своего лазарета.

Ударивший в нос незнакомый изумительный запах, отмеченный краем сознания, не остановил моего движения. За четверть вздоха лезвие гитачи оказалось рядом с горлом девчонки. Меня слегка мутило, но пелена гнева забивала остальные чувства.

— Что ты с-сделала? — прошипел я и вместо объяснения тряхнул спутанным клубком у нее перед носом. — Да я могу убить тебя прямо сейчас!

Она медленно подняла веки, и моя рука чуть было не дрогнула. В ясных зеленых глазах не было ни тени страха. Она холодно взглянула на темное лезвие.

— Убьешь за то, что спасла тебе жизнь? — В голосе звенели льдинки снежного торнадо.

— Лишив оружия и чести?!

— Твоя честь отрастет за несколько недель, а лишить ЭТОГО оружия я могла бы, только убив тебя. Вглядись внимательнее в то, что держишь в руке!

Я недовольно нахмурился. А она продолжала уже с сарказмом:

— Что мы тут видим? Волосы? Да! Украшения или оружие? Возможно. А что это за темная масса в белых кусочках? Неужели чьи-то последние мозги в остатках черепушки? Как, по-твоему, я должна была все исправить, если на голове такая каша?

Последнее она уже рявкнула, срываясь с места вбок. И зашипела от боли, зажимая горло с яркой бегущей полоской.

Я все еще стоял, тупо глядя на ошметки у себя в руке. И как, спрашивается, я еще дышу после такого?