Князь Тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Майклз cтр.№ 31

— А как тебе само имя?

— Я понял, что это неспроста, когда прочитал о нем. Да еще этот кружок фольклористов... Не кружок, а исполнительный комитет сатанинского ордена. Когда я думаю, как они водили меня за нос — с самого первого дня, — меня просто зло берет! А я сидел довольный, как жертвенный баран, и упивался своей смекалкой! Интересно, чем они занимались на этих сборищах?

Шершавая кора колола ей спину и затылок, но в общем положение было не такое неудобное, каким могло быть. Хотя Мартин привязал ее надежно, веревки не причиняли боли — когда она стояла смирно, конечно.

— Питер, я хотела сказать про Марка. Чтобы ты знал... Это произошло случайно, Питер. Я не хотела.

— Я знаю.

— Откуда?

— Потому что я знаю тебя. Хотя Макдональд снял бы с меня скальп за такие слова.

— Макдональд? Кто это?

— Мой редактор.

— Так ты журналист? Подожди... Журналист Стюарт... Я читала о тебе — несколько лет назад. Был какой-то суд... Говорили, что ты шпион.

— Так они обычно и говорят. Ну, на самом деле я был кем-то вроде того. По крайней мере, я состоял в заговоре и хотел помочь преступнику бежать из тюрьмы. К несчастью, меня тоже посадили. Побег провалился.

— Я помню. Я читала, что ваш лидер был приговорен к расстрелу.

— Да, я дружил с Яном еще в школе. Поэтому Макдональд и послал меня туда, когда мы получили информацию, что готовится восстание. Репортажи с места событий — все в таком роде. Я поехал. Я хотел отговорить Яна. Мы знали, что затея обречена, что русские не отпустят их, потому что тогда они потеряют всех своих союзников. Ян тоже это знал. Но к тому времени люди достигли той степени отчаяния, когда ничего больше не оставалось, как только выйти на улицы. Мы были почти спасены, но тут Яна ранило, и он не мог идти. Я еще счастливо отделался, потому что меня запросто могли поставить к стенке. Но иногда я жалел, что остался жив.

— Особенно когда получил известие о смерти Марка. — В голосе Кэт слышались слезы. — Или ты узнал об этом только на свободе?

— Нет, мне передали это письмо. Кое-что до меня доходило, особенно плохие новости. Хуже всего было то, что перед отъездом я получил от Марка отчаянное письмо, где он жаловался на какую-то стерву, которая разбила ему сердце и бросила его. Он мой сводный брат, поэтому у нас разные фамилии. Он младше, и я всегда чувствовал ответственность за все, что с ним происходило, особенно после смерти нашей матери, даже зная, какой он мерзавец. Марк вечно попадал в неприятные истории, и я должен был его выручать. С каждым разом это становилось все труднее. В конце концов, я устроил его курьером в посольство в Вашингтоне, подальше от себя. Я не знал, что еще можно сделать. Письмо было в его духе: жалобы, просьбы и проклятия в твой адрес. Но я не мог разорваться, а Яну было труднее, поэтому я и помчался на восток, а не на запад.

— И с тех пор ты винишь себя за это.

— У меня всегда было чувство вины перед Марком. Я думаю, это из-за матери. Она постоянно твердила: «Присматривай за Марком, он твой младший брат, ты же знаешь, какой он слабый и беззащитный, не позволяй никому обижать его»... Наша мать была красавица. Я лишь недавно стал задаваться мыслью, почему оба ее мужа не смогли с ней ужиться.

— Неудивительно, что ты не любишь женщин.

— Может, и так... Может, поэтому я так охотно поверил в то, что ты виновата в его смерти. Как это называется? Трансформация вины? Ненавижу этот дурацкий психиатрический жаргон. Сейчас все на нем говорят.

— Нет, ты прав. Я расскажу, как это случилось...

— Не надо. Не хочу ничего слышать. Это не имеет значения.

— Не имеет значения? Убийство? — На последнем слове она осеклась.

— Неужели ты будешь рассказывать об этом сейчас, когда нам осталось жить, может быть, до полуночи? — Питер начинал горячиться. — Для чего? Чтобы я простил тебя? Да если ты сейчас признаешься, что подожгла целый детский приют вместе с детьми, мне будет все равно. Господи, опять не то говорю! Ну как всегда!

— И об этом я хочу тебе рассказать. Девочка была такая славная, Питер. С самого первого дня у нее были синие глаза. Не мутно-голубые, как у всех новорожденных, а синие, как лазурь. И золотые волосы — как твои. И она так забавно ползала в кроватке. И уже начинала разговаривать. Нет, правда начинала. Она была очень смышленая, она...

Кэт не договорила. Питер не торопил ее, давая выплакаться. Потом сказал очень нежно:

— Ты можешь пошевелиться? Можешь вытянуть руки?

Кэт попробовала, потом еще раз, и у нее получилось сдвинуться немного под веревками в одну сторону. Рискуя свернуть шею, она пыталась рассмотреть соседнее дерево. Не только темнота и веревки мешали ей, но и слезы, скопившиеся за несколько месяцев. Краем глаза она уловила слабый отблеск — это его волосы мерцали при свете звезд. Еще одно отчаянное усилие — и кончики их пальцев соприкоснулись.

— Так лучше? — спросил Питер.

— Угу, — всхлипнула Кэт, — не знаю почему, но лучше.

— Почему ты не вышла за него замуж? Марк писал, что делал тебе предложение.

— После смерти Стивена.

— Когда тебе достались все его миллионы... понятно.

— Не только поэтому. Я вообще боялась выходить замуж.

— Почему?

Кэт снова громко всхлипнула. Ей отчаянно не хватало свободной руки и носового платка.

— Потому что мужчины не любят умных женщин, — выдавила она наконец. — И другие женщины тоже.

— А я — люблю, — заявил Питер.

— Ну ты-то конечно. — Кэт даже засмеялась, если ее хриплый и сдавленный всхлип можно было назвать смехом. — Ты особенный.

— Разумеется.

— Но ты и в самом деле такой. А вот Марк — нет. Он считал себя богом. — Кэт невесело хохотнула. — Однажды я застала их с Тифани. Я была уже беременна, и Марк успел поклясться мне в вечной любви. Во мне взыграла ревность, и я вышвырнула его из дома. Я хотела забыть его. Потом родилась моя девочка. Никто, кроме Тифани и Мартина, не знал об этом.

Я не сразу полюбила ее. Первое время я заботилась о ней из чувства долга. Нашла няню, поселила их на квартире в Балтиморе и навещала раз в неделю. Потом я начала скучать по ней, стала ездить чаще и оставаться подолгу. Я не могла без нее. Марк был невыносим. Он к тому времени вернулся в Вашингтон, но каждый уик-энд приезжал сюда, чтобы изводить меня просьбами. Останавливался он у Вольца. Марк знал о девочке, но не знал, где она. Я не говорила даже Тифани. Я была в отчаянии и почти сдалась. Я думала выйти за него замуж, чтобы хотя бы дать дочке фамилию, чтобы на ней не было клейма незаконнорожденной. Но тут она... заболела. У малышей это так быстро...

— И ты винила себя.