Убийство по лицензии - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Успенская cтр.№ 16

До боли сцепив зубы, Стеценко смотрел в окно на расстилающийся внизу махровый ковер нехоженых лесов. Пилот маленького спортивного самолета «Як-52Т» вполголоса, с недоумением глядя на стрелку уровнеметра горючего, бормотал:

— Куда оно льется, на хрен…

Оставался еще час лету до берега моря, до Усть-Яны, где Стеценко должен был принять участие в охоте на тюленей (эксклюзивный заказ!). Но ему не хотелось никакой охоты, никаких тюленей. Не хотелось видеть кровь, пусть это даже будет кровь рыбы или тех самых тюленей. Но его не спрашивали о его желаниях. Сказали: вылет завтра, в шесть пятьдесят, машина за вами заедет. И все. Теперь он уже жалел, что не отказался. Попсовики! Не могли самолет поприличнее арендовать, эта рухлядь, того и гляди, развалится на лету…

Вдали сияло солнце, красное, как пасхальное яичко, крашенное луковой шелухой. Внизу — ни домика, ни узкой ленты проселочной дороги — сплошное зеленое море, ощерившееся зубьями столетних лиственниц. И только вдалеке, у самого горизонта, где кромка жемчужно-серых облаков сливалась с выпуклым сегментом темной земли, выделялась серо-стальная полоса — еще не освободившееся от панциря зимнего льда море. Пилот снова озабоченно чертыхнулся.

— Дотянем? — равнодушно бросил Стеценко, пытаясь на приборной доске различить уровнеметр.

Тот только молча пожал плечами.

Поеживаясь в легкой куртке, Стеценко вновь принялся смотреть вниз. Когда он ждал самолета в Мезени, к нему подсела столетняя старушка, пахнущая травами, болотом и плохой колбасой, и, видя явно не местного, нездешнего человека, стала, шамкая, рассказывать про свою долгую скучную жизнь. Игорь слушал ее вполуха, ему трудно было понимать непривычный северный говорок. Он не столько слушал, сколько пытался задремать, устав от перелета из Москвы и бесконечного ожидания.

— …И вот, касатик, так-то и живем мы тута, — бормотала старушка. — Ни хлебушка вдоволь, ни рыбки… А то еще Авксентий Меринов у нас в деревне был. Женка померла его, так он в скиты ушел сначала. Тута у нас скиты старые раскольничьи есть, народишко туда ходит грехи замаливать. Да и не выдержал Авксентий жизни в скиту, показалась она ему очень суетной. Он тогда еще дальше, вверх по Пеше ушел и свою землянку вырыл. Молчальником стал. Оне-то, молчальнички, молча Богу молются, ни слова не говорят — так их молитва до Христа доходчивей… Так он уже годов пять под корнем лиственнички и обитает, средкá к нему из деревни на поклон идуть, записочки приносят, помянуть ково за здравие али за спокой. И хлебушка ему када, рыбки там, муки. А нет — так он кору варит и отвар тот пьет…

Старушка еще долго зудела бы у него над ухом, как огромный комар, но тут Игоря пригласили на посадку в самолет. Он вскинул на плечо мешок со свитером и запасными носками, порылся в кармане куртки и не глядя сунул старушке всю мелочь, которая была у него в кармане.

Теперь в самолете он думал о том, что где-то здесь, среди бескрайней зеленой лесной чащобы, под корнем столетней лиственницы живет молчальник Авксентий и замаливает свои грехи. Да какие у деревенского деда могут быть грехи? Разве что обвесил клюквой на базаре приезжего командированного из Архангельска. А вот у него, капитана Стеценко, грехов этих — сосчитать все некогда…

Самолет стал медленно снижаться. Неужели уже прилетели? Что-то не видно аэродрома, подумал Игорь и заметил, что стрелка уровнеметра, уже минут пятнадцать дрожавшая около красного огонька, совсем завалилась набок. Мотор, доселе равномерно урчавший, стал захлебываться, замолкать. В странной тишине стал слышен свист ветра и стук крови в собственных висках.

Игорь понял все.

— Будем садиться? — бросил он пилоту.

Тот явно побледнел и что есть силы сжал рычаг управления машиной, так что побелели костяшки пальцев.

Самолетик стал чиркать брюхом по верхушкам деревьев. Пару раз он еще бодро взбрыкивал и задирал нос, но потом вновь начинал валиться. Так, на бреющем, удалось как-то протянуть еще метров двести, после чего раздался оглушительный треск сучьев, самолетик перекувыркнулся, на секунду завис в густом сплетении ветвей и рухнул на землю.

Некоторое время Игорь был без сознания. Он вывалился через разбитый колпак и лежал на рыхлом майском снегу. Из рваных порезов струилась теплая кровь, окрашивая в розовый цвет кристаллики льда, но руки-ноги вроде бы были целы. Когда Игорь окончательно пришел в себя, первое, что он разобрал, был человеческий стон. Стонал пилот, лежавший неподалеку, как-то нелепо подвернув под себя ногу. (Это был профессиональный каскадер, согласившийся на опасную авантюру за очень-очень большое вознаграждение. Бедняга расплачивался таким образом за тягу главного сценариста фирмы «Нескучный сад» Коли Ершова к авариям в воздухе.)

Ситуация была ясна. Пилот показал на карте, где примерно упал самолет и где находится ближайшее жилье. Стеценко соорудил ему удобное и теплое ложе повыше среди сломанных ветвей ели, чтобы не добралось лесное зверье, положил рядом с пилотом ракетницу, помог натянуть свой свитер и запасные носки, а сам отправился за помощью. До ближайшего жилья было не меньше семидесяти километров — через вековой бурелом ходу дня два или даже три.

К вечеру первого дня он вышел к реке, сверившись с картой, установил, что это была Пеша. Чтобы не мутило от голода, он изредка останавливался и сосал кисловатую хвою и осевший после зимы снег. Ноги давным-давно промокли, но холода он не ощущал, ведь то и дело приходилось выбираться из глубоких наметов снега возле деревьев, от ходьбы становилось жарко. Все случившееся казалось Игорю случайным происшествием, из которого он обязательно должен выкарабкаться. Как на войне — если ты хочешь выжить, ты выживешь, а иначе тебе незачем жить.

Он шел вдоль берега, вспоминая рассказ старушки из аэропорта о великом молчальнике Авксентии. Если он доберется до его скита, то старец укажет ему дорогу к деревне, которой нет на карте, и может быть, даже даст чего-нибудь поесть. К вечеру второго дня Стеценко заметил слабый дымок костра и заспешил туда, вверх по течению, с удвоенной энергией. До скита удалось добраться, когда уже совсем стемнело.

Древний старик с окладистой бородой оперного патриарха помешивал на огне какое-то вонючее варево на огне и ничуть не удивился, когда в свете костра из темноты вынырнул человек в порванной одежде и с ссадинами на лице. Он даже не пошевелился в ответ на приветствие пришлого — оно и понятно, молчальник.

Стеценко попытался рассказать старику, что случилось, и расспросить его о кратчайшем пути в деревню, но старик только равнодушно вертел палкой в котелке и тупо молчал. Через час тщетных усилий Игорь понял, что дальнейшие попытки наладить контакт бесполезны, старик не только нем, но и глух. Спятил, наверное, за годы, проведенные в глуши, в полном одиночестве. И поживиться-то у него нечем, разве что горячей воды попить. Знаками Игорь попросил у лесного жителя его варева. Наконец тот понял, зачерпнул деревянной плошкой вонючего киселя из котелка и протянул его страннику.

Вкус у этой жидкости был просто отвратительный! У Игоря закружилась голова, его затошнило, захотелось рухнуть на снег и заснуть. Но очень скоро все признаки физической слабости вдруг исчезли. Голова еще была какая-то чумная, но тело, казалось, совершенно отдохнуло, и он мог бы еще шагать и шагать без остановки.