Обретенный май - читать онлайн книгу. Автор: Мария Ветрова cтр.№ 38

Дело, связанное с преступлением на Беличьей Горе, было странным. Во всяком случае, Аня не помнила, чтобы за всю ее уже немалую практику ей доставалось расследование убийства с такой уймой подозреваемых, у каждого из которых был серьезный мотив угробить жертву и… непробиваемое алиби! Даже у этой крашеной кошки, которую Калинкина уже считала почти преступницей, и то оно оказалось. А после того, как все участники вечеринки были просеяны сквозь сито подозрений, в наличии у следователя Калинкиной осталась самая невероятная кандидатура — сама генеральша…

Аня не заметила, когда и как мысли ее переключились на работу. Автоматически пройдя на кухню, она включила чайник, достала из холодильника колбасу и, сделав бутерброд, устало опустилась возле кухонного стола на жесткую табуретку.

А почему бы собственно и нет? Ведь только со слов Нины Владимировны известно о том, что пистолет пропал… Якобы пропал?.. К сторожке она двинулась последней и, единственная из всех, в полном одиночестве. Конечно, не хватало главного — мотива. Но если учесть их обилие у остальных членов этой «веселой» компании, ничего невероятного, что и у старухи Паниной он тоже был… Конечно, вряд ли эта самовлюбленная и холодная, как рыба, аристократка стала защищать своих невесток. А Эльвира нуждалась в защите. Калинкина связалась со следователем, ведущим когда-то то дело, в котором фигурировал Любомир. Дело было за малым: доказать, что взятка имела место и что Эльвира Панина в этом замешана… «Действительно пустячки!» — горько усмехнулась Аня, прекрасно понимавшая, что уж тут-то точно ничего не докажешь, тем более после смерти Любомира. Конечно, генеральша вряд ли в курсе дел своей старшей невестки, но кто знает?.. А вдруг они с ней все-таки дружат? У них так много общего.

Чайник забрякал крышкой, и Аня наконец вспомнила о чае. Сделав еще один бутерброд и налив кипяток прямо во вчерашнюю заварку, она вновь вернулась к Нине Владимировне. Да нет, вряд ли бы старуха стала рисковать собственной головой ради невестки. Вот ради сына… Но у обоих сыновей было двойное алиби. Кроме того, и Катя, эта несчастная дуреха, подтверждала, что на площадку перед сторожкой они оба влетели перепуганные почти сразу после выстрела. Причем совсем с другой стороны, если учесть, что убийца выстрелил жертве в затылок. Следственный эксперимент также подтвердил, что пристрелить Любомира, затем обежать вокруг площадки, не сломав ни единого кустика, братья были не в состоянии физически…

Ане вдруг пришла в голову новая мысль, и, немного поколебавшись — стрелки часов уже уверенно двигались к полуночи, — она набрала домашний телефон Реброва.

— Ты вообще-то когда-нибудь спишь? — мрачно спросил Ребров, скорее всего уже успевший направиться в объятия Морфея. — К твоему сведению…

— Паша, не злись, — вопреки обыкновению, заискивающе произнесла Аня. — Знаю, сколько времени, и знаю, что я свинья… Но дело не терпит отлагательств, Павличек… Нужно, чтобы ты прямо с утра отправился к тому самому следователю, — ну который вел дело об убийстве девицы по вызову.

— Ты ж с ним уже говорила, — недовольно буркнул Павел.

— Мне нужно, чтобы ты выяснил другое… Он многое может порассказать про шефа Эльвиры Паниной, Лоскина Владимира Павловича, у которого она тогда работала секретарем…

— Я тебе тоже могу про него много чего порассказать, — фыркнул Ребров. — Например, про то, что он — сука и взяточник, правда, к великому нашему с тобой сожалению, сука умная. Никому и никогда его не удалось пока что поймать за лапу. Думаю, вряд ли и удастся…

— Паш, погоди… Поймать я хочу не его, а нашу драгоценную Эльвиру Сергеевну, понимаешь? Пусть этот следак тебе припомнит все детали, все странности того дела… Я хочу, чтобы Панина дала показания против своего шефа.

— Ты что, Калинкина, — совсем «ку-ку»?! — Ребров, кажется, окончательно проснулся. — По-моему, она на самоубийцу не смахивает! А зная Лоскина, дать против него хоть какие-то показания может только самоубийца! Э-э-э… постой-ка… Ты что — думаешь, что Любомира все-таки убил кто-то не из этих… гостей?..

— Я просто представила себе такой вариант, вот послушай: допустим, Эльвира Сергеевна обнаруживает, кого именно ей Бог послал в соседи по даче, и, как ты понимаешь, происходит это неожиданно, и соответственно впадает в шок… Разумеется, если взятка в свое время действительно была — а она была! Что она делает, как ты думаешь, прежде всего?

— Что делает или сделала она — не знаю, а я бы первым делом оповестил своего шефа… Хотя…

— Что «хотя»? Если они работают в связке, то без всяких там «хотя».

— Беда в том, что она, если помнишь, все время торчала на Беличьей Горе, а по телефону такие дела не решают!

— Она — да, торчала. А вот кто-нибудь другой, хотя бы ее супруг… Вполне можно было передать с ним письмецо в конвертике… Хотя нет, письменно такие проблемы не решают. Но если муж в курсе… А ты знаешь, она ведь могла запаниковать и все рассказать ему!..

— Слушай, Анька, я понимаю, что у тебя фантазия по жизни богатая, но будить человека посреди ночи…

— Во-первых, еще нет двенадцати, нечего ложиться дрыхнуть в такую рань! Во-вторых, согласна, пока это лишь — домыслы. Но согласись — вполне реальные и обоснованные. Короче, если ей удалось оповестить своего шефа о появлении Любомира, тот не стал бы ждать обострения ситуации… Так что — прямо с утра дашь распоряжение Соколову: проверить, чем был занят уважаемый Владимир Павлович в интересующий нас вечер.

— Ань, не думаешь же ты, что такой тип собственноручно станет мараться, рискуя всем сразу? Судья все-таки… Это уж ты точно загнула… И вообще, тебе не кажется, что это… Как бы поточнее сказать?.. Не совсем наша сфера деятельности?

— А для чего, по-твоему, существует система прокурорского надзора вообще? Лично меня учили в вузе, что как раз для этого самого надзора, причем прежде всего — за исполнительными органами…

Ребров тяжело вздохнул, но возражать не стал: знал, что бесполезно. Сам он в успех ее новой версии не верил, но начальству следовало подчиняться.

— Ну ладно, — Павел снова вздохнул. — Есть, товарищ капитан… Разрешите поспать?

— Давай, — усмехнулась Аня, — и нечего вздыхать, словно больной слон. Да, и пусть опера еще раз поспрошают соседей, не видел ли кто в тот вечер поблизости от особняков не известную никому машину… Все-все, спокойной ночи, приятных снов!

Аня положила трубку, не дожидаясь реакции Павла, и поймала себя на том, что, вопреки всему, что случилось с ней лично, она чему-то улыбается… Впрочем, улыбка как-то сама собой быстро погасла, едва она обвела взглядом пустую кухню. Грязные тарелки в раковине, несколько скомканных ненужных бумажек, забытых на столе, переполненное мусорное ведро…

Евгений Панин смотрел на мать красными, уставшими глазами. Сердце Нины Владимировны болезненно сжалось при виде вошедшего в комнату младшего сына. Генеральша не могла вспомнить, чтобы веселый, всегда доброжелательный Женя когда-нибудь выглядел подобным образом. Он подошел к кровати, на которой лежала мать, и, согнувшись чуть ли; не вдвое, присел на крохотный пуфик, стоявший в ее ногах. Нина Владимировна протянула руку и нежно коснулась взъерошенной головы сына.