Верни мне любовь. Журналистка - читать онлайн книгу. Автор: Мария Ветрова cтр.№ 42

— Возможно, из-за ее дочери Екатерины Крымовой, погибшей как раз три года назад, — вынуждена была я открыть свои карты. Мой собеседник слегка вздрогнул и мгновенно посерьезнел.

— Точно! Как певицу я ее не знал, я этими современными вообще не интересуюсь… Но ее историей, кажется, были тогда переполнены все газеты… Но послушайте, если бы ее мать работала у нас, я бы уж точно это знал! Даю вам слово, вас кто-то дезинформировал!

— Не может быть, — я все еще цеплялась за соломинку. — Вы сами сказали — три года назад вас тут еще не было!..

— Милая девушка, пока вы ожидали, я успел просмотреть списки преподавателей назад на пять лет… Так что…

Он развел руками и потянулся к мышке.

— Погодите! — взмолилась я. — Крымова была принята сюда по конкурсу! Может, она в этой связи в каких-нибудь других списках?

— Уверяю вас, нет… Мне очень жаль!.. Если не секрет, она вам нужна… э-э-э… по работе?..

В глазах стареющего блондина мелькнула хитринка.

— Я не из ментовки, если вы на это намекаете, — поднялась я со своего места, одновременно погасив дурацкую улыбку, нимало мне не пригодившуюся. И поскольку скрывать было больше нечего, сказала почти правду:

— Я журналистка. Мне очень хотелось написать о Кате статью… Кстати, зря вы чешете всех под одну гребенку: Катя была очень талантливой певицей!.. Извините, что зря побеспокоила, всего вам доброго.

И я покинула романо-германское отделение несолоно хлебавши, совершенно не представляя, что мы будем делать дальше. Обращаться в адресное бюро? Но для этого необходимо знать не только имя-отчество, добывать которое вновь придется у Карины и вновь, видимо, мне, что казалось в свете предыдущей беседы весьма и весьма проблематичным. Понадобится еще и точная дата рождения… И даже при этом условии мы наверняка получим такой список адресов, обойти которые можно лет за десять… Легко представить, сколько Крымовых проживает в огромной столице!

Что касается Карины, она, во-первых, сама сказала, что дома у Кати не была ни разу. Во-вторых, посмей я сделать еще одну попытку навязать Каревой свою персону — наверняка отправит без каких бы то ни было колебаний по известному всей Руси адресу… Вывод? Он крайне прост: Корнету самому придется раздобывать реквизиты Катиной мамы. При его менталитете, имидже и соответственно связях это вполне возможно… Интересно, почему он не сделал это сразу?.. Неужели исключительно из вредности, чтобы и меня заставить побегать-потрудиться?..

Как выяснилось, во вредных намерениях я заподозрила Оболенского напрасно. Оказывается, именно в эти напряженные дни он обязан был завершить и сдать Григу очередной скандальный материал, весьма болезненно задевающий одного из наших популярных политиков… И вот теперь, впервые в жизни, Корнет горел синим пламенем… Впрочем, он все-таки завершил свою нетленку как раз за время моего бесполезного визита в университет. Возвратившись, я застала Виталия на завершающем этапе процесса — за саморедактурой готового текста. Однако, узрев меня на пороге своего кабинета, он и на сей раз благородно прервал свои занятия, дабы выслушать мой краткий доклад.

Судя по реакции, результат визита его не удивил. Во всяком случае, кивнув мне почти удовлетворенно, Корнет извлек из своего потрепанного «дипломата» записную книжку — тоже потрепанную.

— Как у тебя с аппетитом? — улыбнувшись, поинтересовался он. — Если ничего не имеешь против парочки бутербродов, прогуляйся в сторону буфета… Мне надо сделать несколько звонков, потом определимся.

С аппетитом у меня было уже более-менее сносно, и в следующий раз я объявилась у Оболенского примерно через полчаса. И обнаружила, что за это время ему удалось-таки компенсировать мой дурацкий прокол с Каревой и выяснить имя-отчество Катиной мамы: Крымова-старшая оказалась абсолютной тезкой нашей тети Вали.

Я сочла это добрым знаком и повеселела: во всяком случае, решилась подколоть Корнета за его явную трусость по отношению к Карине.

— Молодец, — похвалила я Виталия. — Однако это ж как надо бояться Каревой, чтобы предпочесть полчаса на телефоне одному-единственному звонку к ней!

— Неужели? — ухмыльнулся Оболенский. — Действительно… Хотя неясно, с чего ты взяла, что я не звонил Карине?

— Ага, значит, и тебе досталось? — позлорадствовала я. То есть поспешила позлорадствовать.

— Мне от нее ничего не досталось, — сказал Корнет внушительно, — и не досталось бы, даже если б сладкая парочка оказалась дома! Заруби это себе на носу!..

— А-а-а… Естественно, она мне говорила, что у нее чуть ли не круглые сутки то запись, то съемки.

— Неужели ты думаешь, я бы не нашел ее, если б дело было в этом? Я имел в виду совсем другое: Карина вместе с супругом отбыли на зарубежные гастроли на другой день после вашего темпераментного общения. На целый месяц и два дня.

— Ну и хрен с ними! — искренне сказала я. — Какой нам от них теперь прок? Лучше скажи, что мы будем делать дальше?

В ответ на мой вопрос Виталий молча выдвинул нижний ящик своего стола и извлек из него увесистый том телефонного справочника, пропылившийся и обтрепанный.

— Будь другом, Маринка, — вздохнул он. — Мне еще нужно «компот» к материалу писать… Отксерь сама все страницы с Крымовыми, ладно?.. Это справочник как раз того года, когда погибла Катя… Между прочим, издание не только редкое, но и для внутреннего, служебного пользования работников АТС… Сечешь, какой я умный и запасливый?..

В ответ я, взяв необъятный том, раскрыла его на нужной странице и сразу же ахнула: Крымовы занимали в редком издании почти шесть страниц мелкого набора…

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Корнет. — Другого пути у нас нет. Даже менты в подобных случаях действуют аналогично… К тому же мы с тобой все это безобразие поделим пополам.

— Ментов много, по сравнению с нами — просто туча!

— У тебя есть другие предложения? — ехидно поинтересовался Корнет.

Других предложений у меня не было, и, тяжело вздохнув, я молча потащилась к нашему лучшему ксероксу, справедливо предполагая, что те, что похуже, вряд ли возьмут текст с такого толстенного тома. Я даже не обиделась, когда Оболенский продемонстрировал мне вслед некоторое недоверие к моей сообразительности, напомнив, чтобы ксерила я списки Крымовых с увеличением.

Я была настолько озабочена предстоящими телефонными хлопотами, что только посередине своего пути к ксероксу заметила наконец довольно странную реакцию дорогих коллег на мою персону. Во-первых, несколько праздношатающихся или кучковавшихся в коридорах сотрудниц резко замолкали при моем приближении. Во-вторых, обратив наконец, внимание на окружающих, я перехватила несколько дамских взглядов — довольно недобрых и… завистливых… Что было, на мой взгляд, в данной ситуации как минимум странно.

Надо сказать, что газетчики, а особенно газетчицы, вообще прирожденные сплетники. Так что всемирная злость на ушлых папарацци действительно не лишена некоторых оснований… После нашего с Григом развода я пережила в конторе сложные и порой почти невыносимые времена. Если бы не Людмила… Да, если бы не Людмила. Она, ставшая причиной развода, и она же — не позволившая мне тогда окончательно и бесповоротно сломаться самой и сломать свою судьбу… Чуть ли не силой вытаскивавшая меня ежедневно на работу, то лаской, то чуть ли не кулаками. Обрушившая на мою голову такую лавину срочных и не очень заданий, что большая часть рабочего дня проходила у меня вне стен конторы, на бесчисленных интервью и репортажах.