Желание под солнцем - читать онлайн книгу. Автор: Карен Робардс cтр.№ 13

– А вот отличный молодой парень по имени Джосс, сильный как бык. Его только надо малость обуздать. Ваши предложения, джентльмены?

– Да это ж белый человек!

– Не, он цветной. Ты что, не слышал?

– Он в цепях, стало быть, буйный. Я не дам за такого и гроша!

– Я даю пятьдесят долларов!

– Пятьдесят долларов! Полно вам, мистер Коллир! Когда вы его обуздаете, он будет стоить никак не меньше пяти сотен! – Аукционист с негодованием отверг низкую цену.

– Ага, если при этом он не убьет кого-нибудь! Или его самого не придется в конце концов пристукнуть!

Пока шел этот обмен репликами между аукционистом и мужчиной в толпе, Лайла взглянула на платформу и оцепенела. Он был грязным, волосы свалялись и спутались, усы исчезли, двухнедельная щетина покрывала подбородок и скулы. Он был бос, одет лишь в рваные бриджи – те самые, как потрясенно осознала Лайла, что были на нем в ту роковую ночь, и нечто больше похожее на тряпку, чем на рубашку, висело у него на плечах. Его грудь была по большей части обнажена, открывая бугристые мускулы вместе с густой черной порослью посредине. Рот у него распух, и в уголке запеклась кровь. На левой скуле багровел яркий кровоподтек, а на правом виске виднелся наполовину заживший порез. Лайла почувствовала, что сердце ее остановилось, когда увидела, как вздуваются мышцы на почти голых руках, потому что они слишком туго связаны за спиной. Лодыжки сковывала цепь, и еще одной он был привязан к столбу платформы. Несмотря на изменившуюся внешность, не узнать Джосса было невозможно. Беспомощно уставившись, Лайла почувствовала, как к горлу подступила дурнота, и ей пришлось преодолеть ее. О Боже, до чего его довели… Реальность мести Аманды оказалась куда ужаснее, чем она себе представляла.

– Кто даст сотню? Сто долларов за отличного, здорового молодца! – Аукционист, осмотрительно держась на расстоянии от товара, который пытался продать, окинул взглядом толпу. – Это почти даром!

– Шестьдесят! – крикнул кто-то.

– Шестьдесят долларов! Да это почти что преступление! Тебя арестуют, если ты получишь его за эту цену, Сэм Джонсон! Ну, давайте же, ребята! Я хочу сотню!

– Давайте-ка посмотрим его спину, Нили! Бьюсь об заклад, его секли до полусмерти! Кому нужен такой смутьян, а?

– Верно, Нили, покажи-ка его спину! Аукционист неохотно уступил давлению толпы.

– Повернись, парень! – велел он Джоссу.

– Поди к черту! – последовал в ответ рык. Он был отчетливо слышен даже Лайле, которая стояла позади толпы. Аукционист, насупившись, сделал знак паре дюжих парней, стоявших по обеим сторонам платформы. Они поднялись и силой повернули упирающуюся жертву, попутно стянув рубашку. Обнаженная спина была красной и кровоточащей, вся в пересекающихся рубцах. Лайле вновь стало дурно. Она испугалась, что может потерять сознание – так закружилась у нее голова.

– Я забираю назад свое предложение! – заорал мужчина, который давал шестьдесят долларов.

– Мое остается! – сказал тот, кто предложил пятьдесят, и добавил, ни к кому конкретно не обращаясь: – Черт, почему бы не купить, если по дешевке? А если окажется слишком хлопотным, то и будет тем, кто он есть, – свиным дерьмом!

В толпе послышалось согласное бормотание, когда Джосс, которого дюжие охранники отпустили, повернулся к ним передом. Его лицо побагровело от ярости, и с напрягшимися и вздувшимися мускулами груди и рук он выглядел опасным. Ни в малейшей степени он не напоминал того щегольского насмешливого незнакомца, который так дерзко флиртовал с ней и почти похитил ее сердце. Они превратили его в животное, и сердце Лайлы обливалось кровью.

Она не сводила с него глаз с того момента, как впервые узнала его, в то время как глаза его вызывающе оглядывали толпу. Когда он обводил взглядом собравшихся, словно бросая вызов тому, кто осмелится торговаться, его глаза мазнули по тому месту, где стояла она в задних рядах. Затем, словно в замедленном действии, вернулись. Эти зеленые глаза, чей цвет она помнила лучше, чем свой собственный, остановились на ней.

Джосс презрительно щурился, когда увидел ее. Она стояла позади глазеющего сборища, уставившись на него, и края широкополой соломенной шляпы отбрасывали тень на ее лицо. Она была точно такой, какой он ее помнил, красивее, чем имеет право быть женщина, и выглядела свежей и прохладной, как родниковая вода в палящий июльский зной. Светлые золотистые волосы, которые он впервые увидел в очаровательном беспорядке, сейчас были аккуратно убраны под шляпку, отделанную лентой мягкого серо-голубого цвета, почти такого же, как ее глаза, если память его не подводит. Она казалась легкой и иллюзорной, как солнечный луч, в светло-желтом платье, закрепленном под изгибом высокой груди лентой того же оттенка голубого, что украшала и шляпу. Длинный конец ленты ниспадал вдоль узкой юбки. Само платье было сшито из какой-то тонкой, просвечивающейся ткани, явно предназначенной для того, чтобы демонстрировать, равно как и скрывать, восхитительные контуры ее изящного тела. Ниже коротких рукавов-фонариков руки были обнажены, дразняще тонкие и бледные в ярком солнечном свете. Выражение ее лица было скрыто от него, но даже на таком расстоянии он чувствовал ее отвращение к происходящему и жалость к нему. Ярость нахлынула на него, затопив даже унижение, которое он испытывал. Когда он познакомился с ней, он был самодовольно уверен в своей власти над ее полом; уверен, что если пожелает, то может заполучить почти любую. Женщины всегда находили его привлекательным, и он умудрялся в полной мере использовать это счастливое обстоятельство чаще, чем следовало. А потом Дилайла Реми свалилась в куст, обнажив до самых бедер пару стройных, молотящих в воздухе ножек, и разожгла его любопытство. Когда он поступил не иначе, как по-джентльменски, одернув ее юбку, она едва не врезала ему по носу. Вначале это его забавляло. Но потом, после того как он хорошенько разглядел ее и обнаружил, что маленькая злючка – потрясающая красавица, он был очарован. И оставался очарованным до тех пор, пока тот ночной кошмар не застиг его врасплох. Было в ней нечто такое, что привлекало его, что-то помимо изящного совершенства ее лица и фигуры. Она понравилась ему, действительно понравилась. И он хотел ее. Так же как и она хотела его, хотя, вероятно, была слишком невинна, чтобы в таких словах выразить то, что чувствовала, когда он касался ее. Даже тот невинный младенческий поцелуй заставил ее вспыхнуть огнем…

Но все это в прошлом. Он стоял сейчас на платформе под палящим солнцем. Язык его распух от жажды, а слишком крепко связанные руки дергало от боли. Тело болело в стольких местах, что и не перечислить. Его колотили, пинали, стегали кнутом столько раз, что он уже потерял счет. Его лишили имени, индивидуальности и даже его расы, низведя до уровня животного, которое можно продавать и покупать просто потому, что его бабушка была правнучкой негритянки и рабыней.

Ему потребовалось несколько дней, чтобы убедиться, что все это не какая-то ужасная ошибка, но кошмарная правда. В нем самом была тридцать одна часть белого и одна часть черного – всего какая-то ложка крови, – и все же в этом колониальном болоте этого было достаточно, чтобы счесть его недочеловеком. Его образование, социальное положение, даже успешный судоходный бизнес, который он создал, не имели никакого значения по сравнению с этой каплей крови. Никогда в жизни он не представлял, что может быть так унижен или что будет бессилен что-либо сделать. Даже его протесты во время той пародии на судебное слушание и его заявление, что у него достаточно денег, чтобы купить свою свободу, ничего ему не дали. Ему даже не разрешили послать записку на свой корабль. Рабы не имеют прав и не могут ничем владеть, сказали ему, когда утаскивали его в цепях.