Фея с улицы Иркутской дивизии - читать онлайн книгу. Автор: Лариса Кондрашова cтр.№ 12

Она считала, что Татьяна хорошо устроена и имеет способности к маркетингу, каковые у самой Серафимы начисто отсутствовали. Она проработала в этой системе меньше месяца и вовремя смоталась. По крайней мере теперешняя работа ее полностью устраивала.

Но Татьяна…

О личной ее жизни Сима знала немного. Знала, что та в одиночестве воспитывает сына, родив его вне брака. В то же время в браке она считалась бесплодной, именно из-за этого он в свое время и распался.

Вот уж действительно кому не везет, так это ей!

— Ну как, нашла себе мужа? — спросила она Татьяну. — Помнится, ты собиралась замуж.

— Наши желания с кандидатом в мужья не совпали, — призналась подруга. — Оказалось, замуж хотела я, а он не хотел жениться.

— И что, ты по-прежнему одна?

— Естественно, с такой-то фигурой.

Татьяна любить поесть. И оттого теперь, при своем выше среднего росте, она выглядела гром-бабой. Оттого и была не уверена в себе. В самом деле, такая фигура понравится далеко не каждому, но при этом она ничего не пыталась сделать. Например, поменьше есть, а думала, что хорошая фигура упадет ей с неба.

Серафима вздохнула про себя. Интересно, Татьяна тоже другим завидует? Стройным. Но при этом ее мучают комплексы, и оттого глаза выглядят тоскливыми, что, безусловно, шарма ей не придает. Но все же сказала успокаивающе:

— Хочешь сказать, что мужчины женятся только на худеньких?

— Наверное, на всяких. Но мне, кроме стройности, не хватает еще кое-чего.

— Например? — заинтересовалась Сима.

— Нахальства, уверенности в себе, умения добиваться своей цели.

Ее взгляд упал на страницу газеты, которую Серафима недавно просматривала.

— Вот видишь! — Она так резко ткнула в заинтересовавшую ее заметку газеты, что острым ногтем прорвала ее насквозь. — Бабушка Серафима. Это, случайно, не ты?

— Увы, не я! — фыркнула Сима.

— Жалко. Ведь она предлагает как раз то, чего мне не хватает. Обретения уверенности в себе уже после первого сеанса… Не говоря уже о прочих интересных вещах.

— Вот и сходи к ней.

— И схожу!

Татьяна подхватила газету, словно в откровение, впиваясь в набранные крупным шрифтом строчки. Чего это она, первый раз такое объявление видит? Ведь они печатаются везде — какую газету ни откроешь. Не говоря уже о том, что расклеены на всех столбах…

— Она еще обещает приворот, — подсказала Серафима. — У тебя нет кого-нибудь на примете?

— Есть! — сказала Татьяна, и лицо ее осветилось светом торжества, словно она уже обрела в себе пресловутую уверенность или обещанный приворот дал плоды. — Я представляю, как он громоздится на эту свою… щепку, а у него — тю-тю!

От такой неприкрытой злорадности Сима даже оцепенела. Женщина, которую она считала воплощением доброты и справедливости, вовсе таковой не была. Выходит, она Татьяну попросту не знала. Все то же верхоглядство…

Сима знала только, что такое злорадство не приходит в одночасье. Оно накапливается со временем. Когда не можешь добиться того, чего хочешь — не прикладывая особого труда! — и когда другим почему-то везет и от мужчин нет отбоя. Эти «щепки» легко выходят замуж, и даже не по одному разу!

Но по крайней мере в тот момент, когда они познакомились, Татьяна уже была такой, не слишком доброжелательной. Почему же Серафима ничего этого не видела? Казалось бы, сейчас она сломала только ногу, а будто весь мир в ее восприятии странным образом переменился.

Однажды Володька попробовал заикнуться, что ее подруги далеко не всегда такие святые, как о себе рассказывают. Сима тогда цыкнула на него, мол, не твое дело, разбирайся со своими подругами, а моих — оставь в покое. Пошутила. Но как, почему она оказалась такой незаинтересованной?

Но тут же пришла мысль: а надо ли так уж встревать в чужую жизнь, чтобы замечать в ней подобные мелочи? А, заметив, что делать? Сообщать об этом самому человеку? Расставаться с ним?

А с другой стороны, не анализируя, не пытаясь разобраться, где правда, а где ложь, можно жить себе, не особенно заморачиваясь. Может, той части общения, где ее друзья себя так или иначе проявляли, ей вполне хватало? Для дружбы.

— Ты знаешь, я прямо сейчас и пойду, — продолжала щебетать Татьяна, захваченная предстоящим действием. — Можно я позвоню с твоего телефона?

— Звони.

Некоторое время она с кем-то говорила, выясняла, каким транспортом к «бабушке» можно подъехать.

— А если прямо сейчас?

Видимо, на том конце провода ей ответили согласием, так что Татьяна подхватила сумку, направляясь к двери.

— Я пошла. Выздоравливай!

Кажется, на самом деле выздоровление Симы теперь ее не слишком волновало.

— Позвони мне, расскажешь свои впечатления, — рассеянно проговорила Серафима вслед уходящей подруге.

Подруге. Как легко у нее, оказывается, получить этот титул! У Серафимы Назаровой — полгорода подруг! Одна другой закадычней.

Нет, есть у нее и настоящие подруги. И с института, и друзья детства. У каждой свой ранг. Кто-то ближе к сердцу, кто-то подальше. Так и с Татьяной она дружила. Встретятся, посидят, выпьют, потрещат как сороки, вот и вся дружба.

Володька вернулся с садовых работ через час.

— Все подвязал или завязок не хватило?

— Даже две осталось.

Он положил полоски ткани на кровать.

— Может, отнести тебя в сад? Посидишь, свежим воздухом подышишь?

— Ну отнеси, — согласилась Сима.

Он легко подхватил ее на руки.

— Здоровый ты мужик, Сумятин! — не могла не восхититься Сима.

Он довольно улыбнулся:

— Если бы я еще зарядку делал или там бегал по утрам… Что прилично весит в тебе, так это кусок гипса на ноге, — сказал он, все-таки к концу своего продвижения запыхавшись.

Все же лестница довольно крутая, обратно будет не в пример тяжелее. Таким образом она затолкала обратно ворохнувшуюся было нежность к Володьке. Зачем обнаруживать перед ним то, чего и так совсем немного, да еще и грозит иссякнуть при первой же возможности? А он поверит в то, что Сима его любит, и куда труднее станет отдирать его от себя…

Он посадил ее на садовую скамейку, под ногу свою старую куртку положил и присел рядом.

— Какая-то сегодня ты задумчивая, тихая, непривычно мне это.

— Да вот, обвиняю саму себя в верхоглядстве. В том, Что подруг у меня тьма, а я их по-настоящему не знаю.

— Ты и меня по-настоящему не знаешь, — не удержался от упрека Володька. Но, взглянув на ее вмиг построжевшее лицо, тут же добавил: — А я тебе всегда об этом говорил. Не может быть так много настоящих подруг.