Невроз - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Воронцова cтр.№ 25

Беловатые капли спермы, брызнувшей на впалые щеки и длинные, черные ресницы простертого на кушетке юноши... тонкая, мускулистая рука, небрежно засовывающая в карман сложенные купюры... зажмуренные глаза, рефлекторно сжатые зубы, красные полосы на смуглой, по-мальчишески гладкой коже... Любишь погорячее, дружище? Тогда это как раз для тебя. Строптивые мальчики, презирающие физический труд, надменные, равнодушные, одетые по последнему слову моды. Плати – и делай с ними что хочешь. Но что в этом для самих мальчиков? Только ли деньги?

Не так давно Грэм спросил, что, по ее мнению, он собой представляет. Какой из привычных ярлыков она уже мысленно на него наклеила? Изобразить недоумение? С ним этот номер не пройдет. И Рита ответила со всей возможной откровенностью:

– Если говорить о сознательных установках, то вы типичный интроверт. Из основных психологических функций наиболее дифференцированной в вашем случае является Интуиция, из-за чего неизбежно страдают Ощущения, при этом на должном уровне остается Мышление, да и с Чувствами, насколько я могу судить, все в порядке. Ощущения, Мышление, Чувства и Интуиция – в данном случае только термины, используемые для рассмотрения структуры сознания. Благодаря Ощущениям человек получает информацию из внешнего мира, мира объектов. С помощью Мышления воспринимает то, что передают ощущения, а затем дает всему воспринятому названия. На основе этих впечатлений возникают Чувства. И наконец, человек делает ряд предположений относительно того, откуда возникают перечисленные явления, куда они устремлены и каковы их возможности, – речь идет об Интуиции. Разумеется, при помощи таких примитивных понятий невозможно дать исчерпывающее определение психической системы, включающей, помимо сознания, еще и обширные сферы индивидуального и коллективного бессознательного, однако без них не обойтись.

– Пожалуйста, еще раз и помедленнее.

– Вы представляете собой интровертный интуитивный тип, который иначе можно классифицировать как иррациональный. Вы не в ладу с действительностью. Мир для вас всего лишь эстетическая проблема, вопрос восприятия, «сенсация».

– Да уж... – Он вяло усмехнулся. – Как говорил Жак Лакан, «реальность – это то, обо что я спотыкаюсь».

Итак, он получил ответ на свой вопрос. Но это был тот ответ, который она смогла дать на основании наблюдений, сделанных в кабинетных условиях, но явно недостаточных для вынесения окончательного «приговора». Ей катастрофически не хватало информации.

Заметив, что «мицубиси» проскочил нужный поворот, Рита обеспокоенно шевельнулась и уже хотела окликнуть водителя, но Грэм накрыл ее руку своей и тихонько сжал. Это интимное прикосновение – первое и оттого особенно волнующее – заставило ее невольно вздрогнуть.

– Куда мы едем? – шепотом спросила она.

Не выпуская ее руку, Грэм с улыбкой смотрел ей в глаза. В темном салоне автомобиля его лицо казалось бледной маской с темными прорезями глаз.

– Ко мне домой. Сейчас, пока вы еще не забыли вкуса кофе по-ирландски, мне хочется показать вам, как готовлю его я сам. К тому же у меня дома есть вино, которое может предложить не всякий московский ресторан.

– Звучит заманчиво, – пробормотала Рита. – Однако...

– Да бросьте, Маргарита, – развязно перебил Грэм. – Вы же не маленький ребенок. А я не людоед. Что может случиться?

Фантастика, он привез ее в ту самую квартиру, где прошло его детство, квартиру своих родителей. Хотя стоило ли удивляться? Ольга сказала ей об этом давным-давно. Квартиру было решено продать – собственно, этим Грэм сейчас и занимался. Ну и жил там, естественно... Стоп. Естественно для кого? Для Ольги, которой никогда бы не пришло в голову при наличии пустой квартиры снять номер в отеле? Очевидно, да, потому что только по ее настоянию («Ну что ты за человек, Григорий?.. Почему ты не можешь вести себя по-человечески?.. Почему тебя вечно приходится уговаривать?..»), Грэм поселился там, хотя первые несколько дней прожил в отеле. Он уже лет десять или двенадцать вообще не появлялся в доме своего детства, порога не переступал. Ольга считала это возмутительным, но о причинах такого поведения не могла рассказать почти ничего. Грэм был не в ладах с отцом. Но почему? В ответ подруга только беспомощно пожимала плечами.

Рита обратила внимание, что Грэм уже в который раз уступает сестре, и даже упомянула об этом в одной из бесед. Он согласно кивнул: «Иногда приходится уступать». За бесконечными заботами Ольга постепенно теряет женскую привлекательность, а вместе с ней и уверенность, становится истеричной. Ему не хочется лишний раз причинять ей боль. В конце концов, они всегда неплохо ладили. Весьма неплохо для брата и сестры.

Оказавшись в знакомом подъезде, Рита вспомнила о фобиях Грэма и принялась с интересом ждать, что будет дальше. Как он поступит? Воспользуется лифтом или заставит ее взбираться по лестнице на седьмой этаж?

Без колебаний он выбрал лифт. Пока кабина медленно ползла вверх, никто из них не издавал ни звука. Рита не спускала глаз с худого, смуглого лица Грэма. Оно было бесстрастным, как всегда, но на верхней губе блестели бисеринки пота.

Шагнув на лестничную площадку, Рита как бы невзначай коснулась его руки, привычным движением нащупала пульс. Ого! Частит, как после забега на длинную дистанцию. Все так же молча Грэм взял ее за плечо, развернул к себе лицом, сделал глубокий вдох – один, другой... и пульс начал замедляться. Девяносто ударов в минуту... восемьдесят... семьдесят пять... семьдесят. Норма. Он победно улыбнулся.

Рита покачала головой, но от комментариев воздержалась. Здесь, в этом доме, он по праву чувствовал себя хозяином положения, и ей не хотелось давать ему лишний повод продемонстрировать свою крутизну.

Большая четырехкомнатная квартира в старом кирпичном доме – она была именно такой, какой запомнила ее Рита. Высокие потолки, нелепая антресоль в прихожей, две лоджии, гостиная с полукруглым эркером. Почти вся мебель осталась с прежних времен: югославская полированная стенка в гостиной, диван, два массивных кресла, в каждом из которых Ольга с Ритой когда-то помещались вдвоем... хрусталь за стеклянными дверцами, люстра с матовыми конусами плафонов, аудиоаппаратура, телевизор на тумбочке, фотографии в простых деревянных рамках... Грэм купил только кровать.

Кровать заслуживала отдельного упоминания. Из любопытства заглянув в спальню (дверь была нараспашку, а беспечный хозяин, едва переступив порог, немедленно занялся приготовлением кофе, предоставив гостье бродить где вздумается), Рита узрела это грандиозное сооружение и застыла с разинутым ртом. Кровать была почти квадратной – два с половиной на два метра – и стояла посреди комнаты, занимая если не всю ее площадь, то большую часть. Единственная спинка в изголовье представляла собой практически точную копию кованых железных решеток на окнах знаменитого особняка Тарасова. Ряд вертикальных стоек, а поверх – элегантная загогулина, словно проведенная второпях рукой подвыпившего гения. Одна, а в ней еще одна. Красота – страшная сила!

– Маргарет! – позвал из кухни Грэм. А через минуту появился за ее спиной. – Ну что вы здесь застряли?