Умереть от любви, или Пианино для господина Ш. - читать онлайн книгу. Автор: Анна Дубчак cтр.№ 27

– Неужели?

Ольга Константиновна захлопотала на кухне, а Наталия, сказав, что хочет посмотреть сад, вышла.

Черная туча, завалившись набок, закрыла полнеба. Дождь, казалось, зарядил на всю жизнь.

Наталия бродила по ухоженным дорожкам сада, то и дело оглядываясь: ей постоянно казалось, что за ней наблюдают. Неужели она подхватила, как насморк, паранойю? Чтобы освободиться от этого нездорового чувства, Наталия решила немного прогуляться по лесу. Выйдя за ворота, она вошла в мрачный, но прекрасный в своей естественной величественности и немного пугающей тишине лес и вдохнула полной грудью крепкий, настоянный на горьковатых земляных и хвойных ароматах влажный воздух. «Боже, как хорошо…»

И тут же чуть не вскрикнула, увидев приближающегося к ней человека. Он почти бежал к ней со стороны соседней дачи, которая почти точной копией возвышалась над аляповатым бетонным забором. Наталия бросилась из леса к калитке, но голос, который она услышала, показался ей знакомым, кроме того, ее несколько раз окликнули по имени.

– Борисов, ты? – Она почти столкнулась с ним, и они чуть не упали. – Ты что, ненормальный? Куда летишь? Напугал меня до полусмерти. Откуда и куда, признавайся, плут?

Борисов являл собой жалкое зрелище: в коричневой куртке из болоньи, вытертых добела широких, что называется, с чужого бедра, джинсах и вязаной черной шапочке; лицо, длинное, вытянутое, с длинным же носом какого-то красного, воспаленного оттенка, круглые голубые водянистые глаза с красными веками, совершенно безвольный опущенный рот и редкая рыжеватая щетина, свидетельствующая о крайней запущенности.

– Слушай, Наташа, как ты здесь оказалась? Я даже глазам своим не поверил, когда увидел твою шикарную машину. Ты что, знакома с этой мегерой? – Он явно имел в виду Оленину.

– Ну да, а что? Ты-то ее откуда знаешь? И вообще, что ты здесь делаешь? Если я не ошибаюсь, у тебя никогда не было своей дачи, да к тому же еще в таком месте.

– Ошибаешься, еще как ошибаешься. Видишь бетонный забор – это и есть моя дача. Но только бывшая.

– Продал?

– Если бы. Влип в одну историю, пришлось нанимать адвоката. Денег нет, так расплатился дачей.

– И что же ты здесь делаешь?

– Да адвокат попался порядочный, вошел в положение… Охраняю я, короче, эту дачу. Его дачу. А он мне еще и приплачивает.

– А почему не работаешь?

– Да кто ж меня с такой физиономией возьмет? Смеешься, что ли?

– Было бы желание… Если тебя отмыть хорошенько, приодеть и дать в руки скрипку.

– У меня пальцев нет. Трех. – Он достал из кармана куртки правую руку, и Наталия увидела, что на ней недостает указательного, среднего и безымянного пальцев. Она ахнула, представив вмиг весь тот ужас, который охватил этого человека в ту самую минуту, когда он осознал, что потерял практически все. Скрипач без пальцев? Ей сразу стала понятна и причина его падения. Алкоголь спасал его как мог. «Несчастный».

– Послушай, так это ты украл фоно у Олениной?

– Я. У нее их целая коллекция.

– А где? Я была в доме, там ничего нет.

– В углу сада стоит какой-то сарай, она держит там пианино, как скот. Ненормальная. Их там было пять, осталось четыре.

– Ты намерен украсть постепенно все остальные?

– Конечно. А зачем они ей?

– Вот пойду сейчас и спрошу. Только тебе лучше не показываться ей на глаза. Она вообще-то знает о твоем существовании?

– Знает о том, что я был хозяином. Но что я сейчас здесь живу и каким стал – думаю, нет.

– Да и вместе нас ей лучше не видеть.

– Стыдно?

– Нет. Просто она видела у меня дома то самое пианино, которое ты мне продал. И я решила ей его снова подарить.

– Ты что, с ума сошла? Даром? Вас, богатых, не поймешь. Она же богатая, у нее денег куры не клюют.

– Откуда?

– Всю жизнь из простого народа кровь пила. Партийная мафия. Сучка та еще…

– Вот как? А почему она одна? Она что, никогда не была замужем?

– Похоже, что нет. Мужики-то к ней сюда приезжали, все на «волгах», солидные. Но не уверен, что любовники. Подельники. Она, уж поверь мне, темная лошадка. Тебе с нее надо было тысяч пятьсот содрать…

– …и тебе отдать?

– А хоть бы и так. Все лучше, чем раздаривать. Вообще… – Он покачал головой, разве что не покрутил пальцем у виска. – Хотя давай, дари, она его все равно сюда привезет, а я его снова уведу. Позвоню Витьке Котельникову, у него грузовичок, и порядок…

– Смотри не попадись. Ну ладно, Борисов, – она поймала себя на мысли, что даже не помнит его имени, – мне пора. Если уж совсем невмоготу станет, приходи, я тебе всегда помогу. Только все-таки, перед тем как прийти, позвони, договорились?

– Позвоню. – И он быстро, ковыляющей походкой, двинулся к «своей» даче.

Бомж…

Ольга Константиновна встретила ее на крыльце.

– А я уж заволновалась. Здесь места в такое время безлюдные. Пойдемте в дом, я приготовила салат и нажарила котлет. Да и у вас, наверное, аппетит появился. Щечки вон какие стали.

Оленина была в черных брюках и белом свитере. Лицо довольно симпатичное, но взгляд какой-то настороженный. Наталия подумала о том, что, вполне возможно, сегодня она узнает что-нибудь новое о Родионове. Ведь он наверняка бывал здесь, и не раз.

– Сергей Иванович часто сюда приезжал, ему нравился и сам дом, и место. Он, как и вы, подолгу гулял по лесу. Был поэтом в душе.

Наталию покоробило от этого портретно-психологического клише.

– Он ощущал себя министром? – спросила она.

– И да, и нет. Да, потому что считал себя ответственным за многое, а нет, потому что был человеком простым и старался держаться со всеми на равных. Кому-то это нравилось, а кому-то нет.

«Какие дежурные фразы. Такое впечатление, как будто она не знает, о ком говорит. Точно такую же характеристику можно прочитать в любом некрологе».

– Как вы думаете, у него были враги?

– Не знаю. Среди непосредственных коллег по работе – нет, это точно. У них маленький штат, всех посокращали, все знают друг друга давно. Конечно, к нему обращались и из Союза композиторов, и писатели, и художники – всем нужны деньги, но, сами знаете, государство выделяет такие крохи.

Она говорила газетными фразами и уже очень скоро набила оскомину своими умозаключениями, касающимися деятельности Сергея Ивановича. Ни одного живого слова не прозвучало в его адрес. Словно он был мумией, от которой смердило консерватизмом и полнейшей бездеятельностью.