До горького конца - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Элизабет Брэддон cтр.№ 40

Лицо было хуже чем бледно. Что это за страшная синева выступает на ней?

Не долго пришлось ждать ответа на этот вопрос. Местный доктор вошел в комнату, бесцеремонно отодвинул мистера Вальгрева от пациентки и наклонился над ней.

— Боже! — воскликнул он после самого краткого осмотра. — Болезнь сердца. Она умерла.

В течение всей длинной ночи и долго после того, как сумрачное зимнее утро показалось сквозь затворенное жалюзи, Губерт Вальгрев сидел один в разукрашенной гостиной, окруженный вещами, приготовленными для Грации, и цветами, увядавшими в спертой атмосфере.

Она лежала наверху, в хорошенькой спальне, предназначавшейся для нее, лежала с руками, скрещенными на груди, и с лицом, нисколько не искаженным смертью. Две служанки и старуха, пришедшая помочь им, одели и уложили покойницу и предложили мистеру Вальгреву взглянуть на нее. Он согласился и пошел один к белой постели и долго стоял над ней, как окаменелый, потом опустился на колени и попробовал молиться, но не мог овладеть собою настолько, чтобы придать мыслям и словам какую-нибудь определенную форму. Он наклонился над ее холодными руками и покрыл их страстными поцелуями.

— Мой ангел, голубка моя, вернись ко мне! — воскликнул он. — Я не могу поверить, что ты умерла.

Но страшный холод и непоколебимая неподвижность слишком ясно доказывали печальную истину. Он отвернулся и возвратился в гостиную, где просидел всю ночь, ни разу не переменив позу и все думая о том, что сделал.

Сказав, что он женился бы на ней вопреки всем светским расчетам, если бы мог воскресить ее, мы не передали бы его чувств. Думая теперь о своих поступках с ней, он не понимал, как мог считать что-нибудь слишком большою жертвой для нее.

«Я любил ее, как никогда никого не любил и не буду любить, любил всем сердцем и всей душой. Что же останавливало меня? Потеря состояния, женина состояния! Неужели я такой негодяй, что ради этого способен был убить ее? Но, Боже, разве я ожидал, что убью ее? Я думал, что поступаю с ней честно, я хотел сделать ее счастливою».

Он взглянул на шелковые материи, лежавшие на том месте, куда он отбросил их, когда Грация упала, взглянул на цветы, на ящики с перчатками, на веера, флаконы, и горько засмеялся.

«Меня приучили думать, что женщины только этим и дорожат, а она умерла от нескольких жестоких слов».

Он вспомнил о своих планах, которые казались ему не только благоразумными, но и великодушными относительно Грации. Для нее приготовил он этот нарядный загородный домик, в котором она могла бы жить, не отказывая себе ни в чем. Его профессиональные доходы увеличивались день ото дня, он быстро успевал на своем поприще и мог позволить себе жить на широкую руку.

А его брак с Августой Валлори, от которого он не хотел отказаться? Этот брак был бы не что иное, как официальный союз по расчету, а сердце его осталось бы свободным для Грации.

Но она умерла, и он чувствовал себя хуже, чем убийцей.

На следующий день было следствие, полное невыразимого ужаса для Губерта Вальгрева. Но к этому времени он успел овладеть собой и вел себя чрезвычайно осторожно.

Нанимая дом и слуг, он назвался Вальшем и объявил следователю, что умершая была сестра его Грация Вальш. Горничная слышала, как он накануне, стараясь привести ее в чувство, называл ее Грацией, следовательно скрыть ее имя было невозможно. Она была его единственная сестра, девятнадцати лет, объявил он, и воспитывалась в провинциальном пансионе, из которого он взял ее, чтобы жить с ней вместе.

Дело было, по-видимому, самое обыкновенное, и медицинское исследование показало несомненную причину смерти.

— Болезнь было органическая, — сказал доктор. — Свидание с братом, без сомнения, ускорило смерть, но во всяком случае она не прожила бы долго. Всякое неожиданное потрясение могло убить ее.

— Но условленное свидание сестры с братом не могло быть неожиданным потрясением, — сказал следователь.

— Неожиданного потрясения, может быть, не было, — возразил доктор, — но сильное волнение, лихорадочное ожидание давно желанного события, освобождение от школьной жизни — все это вместе могло иметь такой же роковой исход. Натура была в высшей степени чувствительная. Это видно из некоторых органических признаков.

— Была ли взволнована вчера ваша сестра, мистер Вальш? — спросил следователь.

— Да, она была очень взволнована, и всегда отличалась чрезмерною впечатлительностью.

Служанка подтвердила показание своего господина. Она тоже полагала, что с барышней сделался обморок. Мистер Вальш сказал, что она склонна к обморокам.

Следователь был удовлетворен. Следствие было произведено с необыкновенным вниманием к чувствам мистера Вальша, который был, очевидно, джентльменом. Решено, что молодая особа умерла от болезни сердца.

Менее, чем через неделю спустя после ее побега из Брайервуда, Грация Редмайн было опущена в могилу на церковном кладбище Гетриджа, уединенного и живописного селения в окрестностях Лондона.

Мистер Вальгрев питал отвращение к столичным кладбищам и столичным похоронам. Он выбрал самое тихое место, какое только мог найти в не слишком дальнем расстоянии от Гайгета, место вполне согласовавшееся, как ему казалось, с характером его дорогой покойницы.

Так кончилась его любовная история. Впереди как темная туча осталась возможность последствий этой трагедии, но он сказал себе, что сумеет избежать их. Он думал только о своей утрате и считал ее ужасною.

Деловая часть жизни должна была тем не менее идти своим порядком, и в деле Кардимумов мистер Вальгрев пожал плоды своих долгих трудов. Он говорил прекрасно, и его профессиональная карьера много выиграла от этого дела. В начале декабря Валлори возвратились в Акрополис-Сквер и возобновили свои обеды, на которые мистер Вальгрев обязан был являться.

Когда он пришел однажды к мисс Валлори на один из этих обедов, она выразила удивление, увидав траурную повязку на его шляпе.

— Я не знала, что вы в трауре, — сказала она. — Вы не сказали мне, что у вас кто-то умер.

— Не стоило говорить, потому что вы не знали эту особу, а мне она была дальняя родственница.

— Дальняя родственница! Но повязка на вашей шляпе так густа, как у вдовца, намеревающегося скоро жениться. Такие вдовцы всегда носят самые густые повязки.

— Неужели? — спросил мистер Вальгрев с слабою улыбкой. — Я сказал шляпному мастеру, чтоб он сделал мне повязку, но не дал ему никаких инструкций относительно его густоты.

— Но скажите мне наконец, кто у вас умер, Губерт? Вы знаете, что меня интересует все, что касается вас. Дядя или тетка?

— Не дядя и не тетка, а только дальняя родственница.

— Так зачем же вы надели такую повязку, Губерт? Вы должны отдать ее переделать.