Ведь если Джули домогалась племянника Пола Уиллера практически рядом с ним, то без всяких угрызений совести могла отдаться и совершенно незнакомому мужчине в туалете самолета меньше чем через две недели после того, как закрыли крышку гроба ее прежнего возлюбленного.
Эриэл Уильямс набрала номер горячей линии полицейского управления уже три раза и все три раза вешала трубку, не дождавшись ответа. Она прижалась лбом к холодной подставке телефона-автомата и вытерла вспотевшие ладони о джинсы.
Ей не хотелось это делать. Совсем не хотелось ввязываться! Но она все-таки вышла из дома, несмотря на грозу, чтобы найти телефон-автомат, потому что побоялась звонить из их с Кэрол квартиры. Вдруг какая-нибудь невероятно сложная система, использующая спутники, приведет полицию прямо к ней?
Еще одна встряска за сегодняшний вечер – это уж слишком! Эриэл уже пережила шок, когда всего через несколько часов после тяжелого дыхания Билли в трубке она увидела его рожу на экране телевизора. Девушка уронила ложку в миску с шоколадным мороженым, сначала решив, что глаза ее обманывают. Неужели от него нельзя избавиться и теперь он будет ей мерещиться в каждой тени и за каждым деревом?
Снимок был мутным, ракурс неважным. Билли сделал что-то странное с волосами. Свои модные шмотки он сменил на обычную одежду. Но при всем этом Эриэл ни секунды не сомневалась в том, что видит на фотографии Билли Дьюка. Полиция разыскивала человека, снимок которого показали по телевизору в связи с ограблением и убийством, и просила всех, кто его узнает, немедленно позвонить.
Эриэл позвонила Кэрол и поделилась с ней своей тревогой. Подруга убедила ее ничего не делать, по крайней мере немедленно, а сначала выспаться и продумать последствия такого звонка. «Сейчас Билли не твоя проблема», – так она сказала.
Кэрол напомнила Эриэл о новых замках в двери и о защелках на окнах, что слегка пригасило ее панику, но не совесть. Совесть грызла девушку, и в конце концов она не выдержала. Несмотря на совет Кэрол, Эриэл решилась.
И вот она здесь.
Эриэл нервно оглянулась через плечо сквозь мутное стекло телефонной будки, одной из немногих оставшихся в городе. Дождь лил ручьем, без конца сверкали молнии. При каждой вспышке она ежилась. На улицах всего несколько машин. В такую ночь трудно выйти из дома, и сделать это можно только в том случае, если проблема действительно не терпит отлагательства.
Даже решив, что ей следует позвонить в полицию, как велит совесть, Эриэл пыталась уговорить себя подождать до утра. Возможно, к тому времени кто-нибудь уже опознает Билли. Возможно, утром она услышит в новостях, что его уже арестовали, сняв, таким образом, с нее ответственность.
А что, если его никто не узнал? Если Билли имеет отношение к убийству Пола Уиллера, ее обязанность – рассказать все, что она знает, и сделать это немедленно. Уиллер был известным человеком, он щедро жертвовал на благотворительные цели. Разумеется, сама Эриэл не была с ним знакома, но, если верить всему, что она о нем читала и слышала, Уиллер был порядочным и уважаемым гражданином. Но каким бы он ни был, сколько бы денег ни имел сам и ни тратил на добрые дела, он не заслужил того, чтобы его вот так просто пристрелили в лифте.
Она видела по телевизору ту брюнетку, что была с Уиллером, когда его застрелили, и сердце Эриэл разрывалось, глядя на убитую горем женщину, потерявшую любимого. Больше того, оказавшуюся свидетельницей его смерти!
Бог с ним, с гражданским долгом, Эриэл сделает это для той женщины.
Она приказала себе снова набрать номер.
После двух гудков ответила женщина. Сотрудница назвалась, но ее голос показался Эриэл каким-то невыразительным и уставшим. Трудно сказать, как много к ним поступило звонков после того, как передали новости… Невозможно даже предположить, сколько позвонило полных идиотов и идиоток. Она, наверное, считает, что и Эриэл одна из них.
– Я могу с вами поговорить насчет мужчины на снимке? Я говорю о фотографии, которую показали в вечерних новостях.
– Да, конечно. Пожалуйста, назовите свое имя.
– Вам не нужно знать мое имя.
– Мы гарантируем вам конфиденциальность.
– Вам не нужно знать мое имя, – повторила Эриэл. – Но если хотите знать имя этого человека, я его назову.
14
Додж стоял, прислонившись к стене в зале суда. Выглядел он весьма неспокойным, явно испытывая острую потребность закурить, причем как можно скорее. Когда появился Дерек, бывший полицейский набросился на своего босса:
– Чего ты так задержался, черт побери?
– Пришлось убеждать клиента согласиться на предложение прокурора.
– Сколько дали?
– Два года.
Они вошли в лифт и замолчали. Разговор возобновился, когда Дерек и Додж выбрались из здания суда и Додж закурил.
– Парня на пленке с видеокамеры охраны «Молтри» зовут Билли Дьюк.
– Кто сказал?
– Был анонимный звонок. Женщина. По голосу молодая, нервничала. Позвонила чуть позже полуночи, из телефона-автомата. Автомат нашли, но ее никто не видел, потому что все магазины вокруг в это время были, конечно, закрыты.
– Это была соскучившаяся одинокая дама или она действительно что-то знала?
– Большинство тоскующих сердец звонят из дома. В полиции думают, что она сказала правду. – Додж сплюнул на узкую полоску травы и тут же снова глубоко затянулся.
– А есть какое-нибудь «но»?
– Конечно. «Но» такое: в отделе транспортных средств полиции Джорджии не зарегистрированы водительские права ни на какого Билли или Уильяма Дьюка, который бы подошел. Есть один Уильям Уэйн Дьюк, проживающий здесь, в Атланте, но он оказался девятнадцатилетним черным парнем. Имеется и Уильям Сэнди Дьюк, белый, но ему восемьдесят четыре года. На той фотографии явно не они. Еще…
– Ладно, – перебил его Дерек, зная, что, если Доджа не остановить, он будет перечислять ему всех не подошедших полчаса. – Как далеко полиция продвинулась в поисках?
– Ищут… У налоговиков он тоже не числится. Они просматривают национальные базы данных, интересуются уплатой налогов, арестами, выдачей водительских прав. Сэнфорд и Кимбалл отправились к Уиллерам и мисс Рутледж, чтобы узнать, не знакомо ли им это имя. Может быть, они слышали его от покойного.
– Сомнительно, раз уж они этого Дьюка не узнали.
Додж пожал плечами. Он выбросил окурок и тут же закурил новую сигарету.
– Мусоришь…
– Подай на меня в суд. – Хэнли вдохнул дым, выдохнул и взглянул на своего босса. – Что ты сам по этому поводу думаешь?
– Не знаю. Вообще-то я полагал, что это не даст никаких результатов и парень на снимке окажется продавцом обуви из Кливленда, честным гражданином, который, возможно, химичит со своими налогами, но не обидит и мухи, не говоря уж о том, чтобы застрелить в упор человека. Я все про него придумал заранее. Теперь вот не знаю… Может, он все-таки окажется продавцом обуви? Или это феномен синдрома одинокой женщины? Надеется, что какой-нибудь молодой полицейский выяснит, откуда звонили, и окажется любовью всей ее жизни…