Крутые парни - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Сухов cтр.№ 18

В двадцать четыре года Монтиссори стал самым молодым доном Сан-Франциско и Америки. Он давно ждал официального признания со стороны старейших мафиозных кланов, и когда наконец получил долгожданное послание за подписью двенадцати самых уважаемых отцов, не сумел сдержать нахлынувших чувств – почти по-свойски хлопнул по плечу представителя семей, прибывшего с радостной новостью.

Утверждение Монтиссори доном должно было состояться в шикарнейшем ресторане города. На этот день зал был полностью выкуплен тринадцатью самыми богатыми, а возможно, и самыми влиятельными людьми страны. Они явились в ресторан в сопровождении телохранителей и сели за длинный стол. Последним, как того требовали неписаные законы, сел Альберто Монтиссори.

Среди двенадцати прибывших донов присутствовал и Грациани. Альберто старался не смотреть в его сторону.

К его удивлению, председательствующим, как старейший из присутствующих, был избран именно дон Грациани.

Он был сдержан:

– Мы тут между собой переговорили… За последние четыре года ты сумел сделать то, чего другой не сумел бы даже за всю свою жизнь. Ты построил несколько гостиниц и ресторанов, в твоих руках бары почти по всему побережью, ты контролируешь большую часть экспорта оружия, ты сумел набрать армию преданных бойцов, способных защитить накопленные капиталы. И это далеко не полный перечень твоих заслуг, поэтому мы решили, что, несмотря на твою молодость, ты достоин сидеть с нами за одним столом. Возьми этот золотой перстень, – протянул Грациани подарок, – отныне ты – дон!

Альберто Монтиссори поднялся из-за стола, взял перстень и уверенно надел его на палец.

Присутствующие негромко захлопали новоиспеченному дону. Теперь он равный среди равных, отныне даже спесивые отпрыски из сицилийских кланов должны уважительно обращаться к нему «дон». Молодость Альберто Монтиссори не мешала ему вести дела с размахом. Будучи состоятельным человеком, он мог позволить себе проявлять великодушие и щедрость: в ресторанах не подавал швейцарам меньше десяти долларов; не отказывал юнцам, когда они просились на службу. Альберто вспоминал себя семнадцатилетним, одновременно думая о том, что, оказывая молодым людям помощь, приобретет для себя в будущем верных помощников.

Дело дона Монтиссори ширилось.

Он устал оглядываться на некогда могущественные семейства потомков первых сицилийских эмигрантов и решил жить по собственным законам, главный из которых – подвергать сомнению былые заслуги стареющих донов.

Там, где тридцать лет назад были открыты подпольные притоны с дешевыми проститутками, он строил ультрасовременные отели, открывал стриптиз-бары, где танцовщицы, по желанию клиента, раздевались прямо на столах.

Там, где прежде находились букмекерские конторы, он сооружал современные казино и открывал шикарные залы с игровыми автоматами.

На заброшенном пустыре, где враждующие мафиози устраивали перестрелки, он возвел тир для пулевой стрельбы, который имел в своем арсенале практически все виды оружия и где за хорошую плату имел право пострелять каждый желающий.

Смеясь, Альберто Монтиссори говорил, что может выплачивать пособие всем мафиози, вышедшим на пенсию.

Его дело скоро перестало умещаться в пределах одного города – оно множилось публичными домами и стриптиз-барами, которые теперь можно было встретить почти в каждом городке Западного побережья. Его империя разрасталась со стремительностью снежной лавины, сорвавшейся с крутого склона. Монтиссори по всем направлениям теснил своих конкурентов, делая упор на гостиничный бизнес и туризм. Гостиницы с его именем на фасаде можно было увидеть во многих странах Европы и Азии.

Торговля наркотиками также становилась одной из статей его дохода. Он чувствовал себя по-настоящему могущественным. А потому, когда ему позвонил русский мистер, Альберто воспринял его угрозу едва ли не как комедийный розыгрыш. Кто бы мог подумать, что все окажется настолько реальным.

Монтиссори подошел к окну. В центре двора, завалившись на развороченный бок, лежал некогда роскошный лимузин, первый настоящий подарок старшего сына.

– Мистер Монтиссори, – услышал он за спиной тихий, вкрадчивый голос.

Монтиссори обернулся и увидел в дверях шефа полиции Рона Вуда.

– Я слушаю вас.

– Нам бы хотелось получить кое-какие объяснения. Если вас не затруднит, расскажите, пожалуйста, что все-таки произошло у вас во дворе?

Между доном Монтиссори и шефом полиции уже давно шла скрытая война. Это никак не выражалось во время их случайных встреч. Каждый старался всегда одарить другого изумительной улыбкой.

Рон Вуд принадлежал к той породе полицейских, которые даже в маленьком проступке обывателя видят угрозу национальным интересам. Он был по-детски честен, непреклонен даже в малом, а задобрить его подношениями было так же безнадежно, как пробираться по тоненькой жердочке через бездонную пропасть.

Рон Вуд знал о Монтиссори почти все. Он прекрасно был осведомлен о том, что Альберто Монтиссори – один из влиятельнейших заправил игорного бизнеса. От него не укрылось и то, что дон контролирует большую часть наркотиков, поступающих через морские ворота, а в притонах Сан-Франциско и Лос-Анджелеса он полноправный властелин. Вуд с превеликим удовольствием защелкнул бы на запястьях Монтиссори металлические браслеты, но он оставался недосягаем. И, в общем-то, в его отсутствие неуправляемая армия головорезов могла натворить такого, что потом и за год не расхлебаешь.

Через своего осведомителя шеф полиции знал, например, что послезавтра в порт прибудет корабль из Колумбии, трюмы которого заполнены ящиками с апельсинами. В одном из контейнеров с фруктами будет припрятана сотня-другая фунтов чистейшего кокаина. Вуд не тешил себя надеждой, что за наркотиками явится сам Альберто Монтиссори, однако был уверен: в ближайшую неделю сумеет доставить ему немало беспокойных минут.

Дон Монтиссори, в свою очередь, недолюбливал шефа полиции и на последних выборах приложил большие усилия, чтобы кресло начальника городской полиции занял выходец из сицилийских семей, чью кандидатуру согласились поддержать и остальные доны. Однако, вопреки всем его стараниям, Рон Вуд остался на своем посту.

Альберто Монтиссори предполагал, что это было сделано с согласия высокопоставленных лиц, чьим расположением, несомненно, пользовался шеф полиции.

– Так что все-таки произошло у вас во дворе? – переспросил Рон Вуд.

– Что вы, дружище! – широко улыбнулся Монтиссори. – Разве у меня может что-то произойти?

– А разнесенные вдребезги ворота и груда металла вместо лимузина… это пустяки?

– Ах, это! – пропел Монтиссори. – Видно, мои внуки играли в войну, и во дворе разорвалась бочка с бензином, вот отсюда такие неприятности.

– Значит, вы не хотите сделать какие-либо заявления?

– Святая Мария! – театрально вскинул руки дон Монтиссори. – На кого же я могу заявить? На судьбу? Или, может быть, на собственную беспечность?