Воры над законом, или Дело Политковского - читать онлайн книгу. Автор: Ефим Курганов cтр.№ 29

Да, находки самые несомненные, но их всего три. А танцовщиц-то было числом аж до сорока. И находки никак не тянули на железный миллион.

Так что в итоге Николай Павлович был разочарован и даже весьма сильно расстроен.

Да, этим путём дыру в бюджете военного министерства было никак не залатать.

Между тем балеринки, у коих были изъяты драгоценности, всюду стали рассказывать, что их грабят полицейские. Галахов опасался скандала и даже прямых неприятностей для себя по службе.

В общем, кажется, игра не стоила свеч. Но было уже поздно. Не возвращать же изъятые перстеньки и браслетики танцовщицам. Государь их оставил у себя покамест. А тем временем Его Величество придумал ещё вот что.

Он предложил Галахову заложить все ордена Политковского и его расшитый золотом камергерский сюртук, приобщив выручку к той сумме, что была добыта у балеринок…

Обер-полицмейстер так и сделал, весьма выгодно продав заезжим голландским купцам орден Святого Владимира третьей степени, Святой Анны первой степени, Станислава первой степени, но всё-таки до миллиона было очень далеко.

Ну как тут было государю императору не прийти в ярость и даже в бешенство?

И Николай Павлович бушевал, да так, что стёкла в кабинете дрожали.

Однако ж надо было что-то делать. И тогда Его Величество решил просить обер-полицмейстера Галахова, дабы тот заложил многочисленные боевые ордена покойного Ушакова, не сразу, но решил.

И это, по слухам, и было исполнено обер-полицмейстером и было исполнено в частном порядке, разумеется. А у Ушакова была целая россыпь ценнейших орденов: орден святого Александра Невского с алмазами, орден Белого Орла, орден Святого Владимира второй степени, орден Святой Анны первой степени, я уж не говорю о двух Георгиях.

Но и тут миллион никак не набирался.

Громадная дыра в бюджете комитета о раненых военного министерства всё ещё продолжала сиять. Она стала казаться вечной., и это крайне раздражало императора, даже бесило.

Но тут неожиданно у Николая Павловича появилась ещё одна надежда покончить с вопиющей дырой.

Так, во всяком случае, представлялось первоначально Его Величеству. Как известно, утопающий хватается за соломинку. Утопающим был царь. А что за соломинка, мы сейчас узнаем.

Охота за балеринами продолжалась, но находки с какого-то момента совершенно прекратились. Однако люди Галахова наблюдения не снимали, а некоторые из них начали и водить знакомство с танцовщицами. Надеясь что-то нужное выведать у них.

Про себя, Политковского и преподнесённые Александром Гавриловичем дары балетные девицы ничего не рассказывали, но вот одна из них проболталась, что когда покойник был переодет из камергерского мундира в простой фрак и вывезен из Никольского морского собора в убогий храм на Выборгской стороне, то в роскошно обставленной и чрезвычайно поместительной квартире тайного советника Политковского стали происходить решительные перемены. Из неё стали исчезать вещи, а там было чему исчезать.

Об этом полицейский чин, с коим разоткровенничалась балеринка, рассказал Галахову, а тот незамедлительно донёс государю.

Его Величество выразило чрезвычайный интерес к этой истории. Николай Павлович приказал: «Все разузнать досконально и сразу же доложить мне».

Галахов перебросил с десяток полицейских чинов, дабы те следили за квартирой Политковского. И буквально через пару дней императору был представлен подробнейший отчёт.

Рассказ болтливой танцовщицы целиком и полностию подтвердился.

Сперва из квартиры Политковского исчезло всё столовое серебро, бронзовые и серебряные канделябры, золотые и мраморные пепельницы. Это произошло уже 4-го февраля 1853-го года. Исчезли десять полных комплектов сервиза севрского фарфора — обеденные королевский и чайный. И это произошло в тот же день.

5-го же февраля, то бишь на следующий день, из квартиры исчезли семь ящиков монет (пять серебряных и два золотых) — карточные запасы Политковского.

И это было только начало. Великолепная обитель директора канцелярии комитета о раненых продолжала катастрофически пустеть. Более того, к тому моменту, когда этим занялась полиция, квартира Политковского напоминала скорее пустыню.

«Черт! Опять опаздываем!» — с досадой крикнул государь. А потом отдал обер-полицмейстеру Галахову три приказа: Первое — разыскать расхитителей. Второе — вернуть украденное. Третье — всё, что удастся вернуть, заложить, а вырученную сумму перевести в фонд военных пенсионеров и инвалидов.

Галахов со своими подручными тут же принялся за работу. И вот что удалось выяснить, довольно скоро.

Общий сигнал к расхищению имущества Политковского дали его супруга законная (у сего закоренелого развратника была и супруга), племянник, а также домашний секретарь и распорядитель его карточных вечеров — Сергей Голованов. А за этой троицей уже последовали лакеи, камердинеры, горничные.

Все указанные лица были тщательно и беспристрастно допрошены самолично обер-полицмейстером Галаховым.

На квартире племянника Политковского был произведён обыск, давший неплохие и даже отличные результаты: там были изъяты один ящик с золотыми и серебряными монетами и один сервиз. Остальные ящики с монетами и второй сервиз был отыскан в ярославском имении вдовы Политковского.

Камердинеры, лакеи, горничные признались Галахову, что отнесли столовое серебро и кой-какие предметы домашней обстановки Политковского на толкучий рынок и там за бесценок продали; вся выручка была пропита. Это вернуть не удалось. Но то, что было изъято у секретаря Политковского, обер-полицмейстер Галахов заложил, а вырученную сумму вручил императору.

Его Величество был доволен донельзя, но довольно быстро радость улетучилась.

Монеты, содержавшиеся в ящиках, — это 35–40 тысяч рублей. Каждый из сервизов был оценён в 70–80 тысяч рублей. Деньги серьёзные, конечно, но до миллиона ещё очень и очень далеко.

А «воровской квартет», как мы помним, похитил из бюджета комитета о раненых один миллион двести тысяч рублей серебром, и никак не менее.

И всё ж таки это была победа. И государь выразил обер-полицмейстеру Галахову всемерную свою признательность. Было это 18-го мая 1853-го года.

Государь Николай Павлович, как видим, в апреле и мае 1853-го года развил вдруг бешеную деятельность, связанную с поиском и продажей браслетиков да колечек.

Странно? Да. Даже фантастично, пожалуй, что царь до такого опустился, чтобы отбирать у бывших возлюбленных бывшего своего камергера Политковского принадлежавшие им побрякушки.

Между тем в действиях императора были чёткая логика и последовательность.