Мираж черной пустыни - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Вуд cтр.№ 7

Едва она успела написать дату «10 февраля, 1919», как Роуз вскрикнула: начались роды.

Она была безумно зла на брата.

Черные тучи, словно стервятники, угрожающе нависли над холмом. А они — две женщины, шесть слуг и четырнадцать африканцев — продолжали свой рискованный путь по грязным дорогам Африки на пяти груженных их земными сокровищами фургонах. Если разразится ураган, как их защитят брезентовые тенты? Что скажет Валентин, увидев промокшие картины и испорченные ковры? Как он будет успокаивать Роуз, когда та увидит уничтоженные дождем шелковые платья и кружевные скатерти? Тащить все это бесполезное барахло в пустыню было несусветной глупостью! Валентин просто сошел с ума.

Грейс взглянула на невестку: та сидела, закутавшись в меховое пальто, и завороженно смотрела вдаль, будто она видела, что там, в конце их пути.

Роуз была еще очень слаба. Но она наотрез отказалась оставаться в Найроби, особенно после того, как получила записку от Валентина, в которой говорилось, чтобы она немедленно приезжала. Грейс пыталась уговорить невестку остаться, но на ту не действовали никакие уговоры. На следующий день Роуз приказала английским слугам грузить вещи в фургоны. Грейс не удалось настоять на своем, и вот они оказались в дикой местности, где приходилось прорубать путь сквозь заросли манговых и банановых деревьев, сражаться с насекомыми и коротать ночи в фургонах, не смыкая глаз от рева львов и гепардов. А тут еще ливни, грозящие начаться со дня на день!

Детский плач заставил Грейс обернуться и посмотреть на едущий за ними фургон. Миссис Пемброук, няня, достала бутылочку и начала кормить ребенка.

Грейс нахмурилась. То, что это дитя выжило, было настоящим чудом. Когда маленькое бездыханное тельце появилось на простынях, Грейс была уверена, что малыш мертв. Сердцебиения не было, личико синюшное. Но она сделала ему искусственное дыхание — и ребенок задышал! Маленькая слабенькая девочка не только выжила, но и крепчала с каждым днем.

Грейс думала о молодой женщине, сидящей рядом с ней. За исключением того эпизода в отеле, когда она настояла на продолжении пути, леди Роуз не произнесла ни слова после рождения дочери. Нет, поправила себя Грейс, был еще один случай: когда ее в буквальном смысле заставили дать имя ребенку, Роуз произнесла: «Мона». И все. Грейс не знала, откуда она взяла это имя, пока не увидела роман, который читала Роуз во время путешествия. Главную героиню звали Мона.

Грейс не оставалось ничего другого, как согласиться с этим именем, поскольку ее брат не высказал никаких пожеланий насчет имени для девочки. Одержимый тщеславием и желанием основать династию, Валентин даже и подумать не мог о том, что у него может родиться кто-нибудь, кроме сына. Грейс окрестила ребенка и послала брату записку.

Его ответ был следующим: «Приезжайте немедленно! Все давно готово!»

Все десять дней, что они ехали из Найроби, леди Роуз молчала. Ее большие, темные, лихорадочно блестящие глаза неотрывно смотрели вперед, в то время как маленькие белые ручки нервно подергивались внутри отделанной мехом горностая муфты. Всю дорогу она сидела наклонившись вперед, как будто хотела подстегнуть волов. Когда к ней обращались, она не реагировала; когда ей давали ребенка, она смотрела на него отстраненным взглядом. Единственное, к чему она проявляла интерес, помимо желания увидеть свой новый дом, были ее розовые кусты, ехавшие с ней в одном фургоне.

«Это послеродовой шок, — подумала Грейс. — Столько сразу всего случилось, столько перемен. Она почувствует себя гораздо лучше, как только окажется в новом доме».

До того как Роуз встретила Валентина на своем семнадцатом дне рождения, три года тому назад, она вела жизнь затворницы. И даже после помолвки с молодым графом Роуз мало интересовала светская жизнь; она вышла за него замуж спустя три месяца после их знакомства, переехала в Белла Хилл и скрылась в стенах дома.

Для всех было загадкой, почему Валентин выбрал робкую, летающую в облаках Роуз, когда мог взять в жены любую из подходящих молодых женщин в Англии. Валентин был красив, изыскан, богат; к тому же недавно унаследовал титул. Надо сказать, Роуз тоже происходила из очень благородной семьи — она была дочерью маркиза. Она была красива, но отчасти напоминала Грейс трагических дев, о которых писал в своих книгах По. Она жила в совершенно другом мире. Грейс боялась, что Роуз не подходит для такого властного человека, как Валентин.

Но он выбрал ее. Она тут же согласилась и принесла свой яркий свет в темные, величественные залы Белла Хилл.

Грейс не терпелось увидеть, каких результатов ее брат смог добиться за последние двенадцать месяцев: Грейс знала, что он способен на невероятные вещи.

Валентин Тривертон был человеком неугомонным, со страстной натурой, с такой жаждой жизни, что в Англии, как он говорил, ему было нечем дышать. Он мечтал о первозданном мире, который бы он сделал своим, где сам был бы законом и где ни было бы ни традиций, ни устоев, говорящих, что и как ему нужно делать.

Люди, встречавшиеся на жизненном пути Валентина, мгновенно проникались к нему симпатией. Он ходил широким шагом и приветствовал знакомых, разводя руки в стороны, словно хотел обнять их. Его смех был глубоким и искренним, а сам он настолько красивым, что даже мужчины очаровывались им. Но Грейс знала и другое: его непростой характер, его причуды, его тщеславие и слепую убежденность в том, что все — или почти все — ниже его. Грейс нисколько не сомневалась, что ему удастся подчинить себе эту дикую пустыню.

Первые капли дождя заставили всех посмотреть на небо. Через мгновение африканцы начали что-то кричать друг другу и оживленно жестикулировать. Грейс не нужно было знать их язык, чтобы понять, о чем они говорили. Если начнется ливень, то эта дорога превратится в непроходимое болото.

— Чи Чи! — позвала Грейс вожака африканцев.

Он подбежал к ее фургону.

— Да, мемсааб?

— Далеко еще до поместья?

Он пожал плечами и показал пять пальцев.

Грейс бросила на него вопросительный взгляд. Что он хотел этим сказать? Пять миль? Пять часов? Пять дней, боже упаси? Она подняла голову и посмотрела на небо. Низкие тучи были цвета угля; банановые пальмы гнулись под порывами зловещего ветра.

— Нужно поторапливаться, Чи Чи, — сказала Грейс. — Мы не можем ехать быстрее?

Первый фургон, казалось, ехал со скоростью черепахи; двое мужчин с ружьями, охранявших их от нападения диких животных, клевали носом, а аборигены с копьями в руках, одетые в козлиные шкуры, неторопливо шли рядом с фургонами.

Вожак кивнул и направился к первому фургону, где он что-то крикнул на языке вознице — кикую. Однако на скорость фургона это никак не повлияло.

Еле сдерживаясь, чтобы не спрыгнуть с повозки и не взять бразды правления в свои руки, Грейс кляла себя за то, что не послушалась совета джентльмена, которого встретила в отеле в Тике.