Мираж черной пустыни - читать онлайн книгу. Автор: Барбара Вуд cтр.№ 111

Дэвид вдруг подался назад.

— Быстро в грузовик! Женщина и ребенок тоже!

Но Хальперин, до сих пор сохранявший спокойствие и невозмутимость, снова заговорил. А раввин переводил таким же уравновешенным голосом:

— Вы африканец, друг мой, представитель притесняемой расы. Почему вы воюете за англичан? Почему вы сражаетесь за людей, которые поработили ваш народ?

Дэвид замешкался, а миниатюрный человечек продолжал свою тихую речь:

— Вы знаете, что происходит в мире? Я расскажу вам. В моем родном городе в Польше до войны евреев было тридцать тысяч. Сейчас едва ли наберется десять человек. Это был наш дом, но нас оттуда выгнали. А что происходит у вас дома, мой юный африканец? — Темные глаза мистера Хальперина застыли на лице Дэвида, пронизывая его внимательным взглядом. — Что вам обещали за то, что вы сражаетесь на стороне британцев, друг мой? Индии, за то что она приняла участие в войне, обещали независимость. А вам, африканцам, что-нибудь обещали?

Дэвид посмотрел на Ошинга, которому оставалось только нетерпеливо ждать, направив автомат на женщину и ребенка, ведь он не знал английского. Затем вновь перевел взгляд на мистера Хальперина.

— Если вам не обещали ничего, — продолжал с помощью раввина доносить до него свою мысль тот, — значит, вы сражаетесь ни за что. Вас колонизировали много лет назад, ведь у вас не было оружия и знаний. Но теперь у вас есть и то и другое, так чего же вы ждете?

Дэвид ошарашенно уставился на мужчину, который не доходил ему и до плеч. У него было бледное лицо, редеющие волосы и негромкий голос. Но весь он словно лучился неведомой силой, которая, казалось, околдовала Дэвида.

— Есть вещи более ценные, чем жизнь, мой притесняемый друг, — говорил польский еврей. — И вещи более страшные, чем смерть. Если вы любите свободу, то должны ненавидеть рабство. Если вы любите свой народ, то не можете относиться к тем, кто его притесняет, иначе как с ненавистью. Хочу спросить вас: если вы любите свою мать, то неужели не станете ненавидеть тех, кто желает ей смерти? И неужели вы не будете бороться с ними, поставив на кон собственную жизнь?

В голове у Дэвида пронеслось воспоминание. Ему тогда было семнадцать, он стоял на пеньке фигового дерева и обращался к Джону Мачина. «Если человек не любит свою страну, значит, он не любит свою мать. А если человек не любит свою мать… то он не может любить Бога!»

Дэвид был потрясен. Именно из-за этих слов его арестовали, пытали, а затем отправили в изгнание в Уганду.

Как же он мог забыть?

И тут он вспомнил, какая на нем форма, вспомнил про британский автомат Томпсона за его спиной, про документы мистера Израиля Хальперина у себя в руках.

— Уходите! — тихо шептал еврей. — Возвращайтесь к себе домой и позвольте нам делать здесь то, что мы должны делать!

— Что у вас там, рядовой? — раздался голос из-за спины.

Дэвид обернулся. Его командир привстал в своем джипе. На нем были солнцезащитные очки, при нем щегольская трость; золотистые пуговицы на его форме были начищены и сверкали на солнце.

— Ничего, сэр, — решительно сказал Дэвид, возвращая документы мистеру Хальперину. — Здесь все в порядке. — Он подал знак Ошингу, и тот быстро выскочил из дома. Когда за ним закрывалась дверь, Дэвид услышал, как вслед ему тихо сказали: «Шалом».

Все в округе знали, что в оранжерее поселился призрак.

Сидя по вечерам вокруг костра, кикую приглушенными голосами рассказывали друг другу о живущем там духе. Дети в школе пугали друг друга страшной историей. Женщины на рынке шушукались. Весть разнеслась со скоростью лесного пожара, так что никто, даже возможные воры, и помыслить не могли нарушить табу и побывать в запретной оранжерее в роще.

Нджери добросовестно выполнила свою задачу.

Выходя из дома в это прекрасное декабрьское утро, Роуз напевала. Как и вчера, и позавчера, и уже много дней подряд, она долго мучилась со своими волосами и выбором одежды. Она пробовала новые духи, особенно тщательно подбирала украшения. Ей отчаянно хотелось угодить Карло, завоевать его улыбку. Но, честно говоря, это было не сложно, ведь генерал Карло Нобили последние три месяца только тем и занимался, что улыбался, глядя на Роуз.

В октябре в лесу возле Меру были найдены останки белого мужчины. Решили, что он был третьим сбежавшим итальянским военнопленным и нашел свою смерть в зубах диких животных. Останки отправили в его герцогское поместье в Италию, поиски прекратились, а дело было закрыто. Никто — ни Грейс, ни сэр Джеймс, ни Мона, ни Тим Хопкинс — не знал о таинственном жителе в оранжерее, как и о том, что Роуз забросила свое рукоделие много недель назад и ходила в рощу с совершенно другой целью.

Она остановилась на краю дорожки и прикрыла глаза от солнца.

Мона ехала за рулем грузовика, груженного мешками с кофейными зернами. Роуз никак не могла понять, почему ее дочь так увлеклась управлением поместья. Просто какое-то безумие. Она относилась к Белладу и пятистам акрам земли вокруг него так же, как и Валентин, и уж точно была папиной дочкой. Но что будет, когда война наконец-то закончится и Валентин вернется, чтобы управлять своей плантацией?

Мысль о Валентине словно навеяла стужу. Она надеялась, что он никогда не вернется.

Генерал был в оранжерее: подрезал саженцы дельфиниумов. Он посадил их в специальные коробки два месяца назад, и это было первым, что он сделал после выздоровления. Роуз толкнула дверь, чтобы лучше разглядеть его. Он стоял в преломленных стеклянным потолком лучах солнца, и от этого его силуэт казался каким-то размытым, сказочным. Вокруг него все также казалось нечетким. Окружающие его темно-синие и бледно-лиловые цветы словно были нарисованы акварелью; светло-зеленые листья наполняли эту картину свежестью. Сам мужчина, казалось, преобразился: высокий и сильный, он превратился в оливкового цвета бога, гуляющего по саду где-нибудь на Олимпе.

Он поднял глаза. Женщина не издала ни звука, он просто почувствовал, что она стоит там.

— Роза, — сказал он нежно.

Она вошла и поставила на пол корзину, в которой был их завтрак.

— Разве пришло время рассаживать цветы? — спросила она, подходя ближе и заглядывая в коробку. — Еще так рано.

— Только не в Кении! Эта страна просто удивительная, Роза. У вас тут такой мягкий климат — ни зимы, ни весны, ни осени. Природа не спит, цветы благоухают круглый год. — Он улыбнулся ей своей ослепительной улыбкой. — Это рай для садовника.

Карло Нобили, как стало известно Роуз, хорошо разбирался в цветоводстве. У себя в поместье, в Северной Италии, он выращивал цветы, все время экспериментируя, выводя новые виды и гибриды, и развел такой сад, которому, как он хвастался, завидовали даже в Ватикане. Однажды, когда он лежал в кровати и уже шел на поправку, генерал по достоинству и со знанием дела оценил успехи Роуз в цветоводстве. Так они узнали, что у них есть общие интересы. Позже, пока их платоническая и нежная дружба становилась все крепче, они часами обсуждали свое хобби, рассказывая друг другу о своих экспериментах, успехах и неудачах. Он научил Роуз обрезать бегонии, чтобы они цвели дольше. А она рассказала ему, как выращивать опаловые синие дельфиниумы, растущие только в Кении, один из которых она когда-то нашла в лесу и перенесла в свою рощу.