Тень Азраила - читать онлайн книгу. Автор: Иван Любенко cтр.№ 13

– Ну да… Страшное было зрелище. Вот, например, Митрофан Тимофеевич, – врач кивнул в сторону Байкова, – от страха даже входить отказался.

– Дверь была заперта. Но мне, господа, хватило того, что я увидел в окно, – нервно теребя усы, проронил драгоман.

– Это уж точно! Такого и в кошмарном сне не пригрезится: кровь растеклась повсюду. Шутка ли?! Горло перерезать! И зачем? – доктор пожал плечами – ведь убил уже, ограбил…

Ардашев удивленно приподнял голову.

– Позвольте, вы хотите сказать, что злоумышленник действовал в одиночку?

– Разумеется! Душегубец-то, как мне представляется, сначала трижды пырнул ножом, а уж потом горло резать стал. Вот я и спрашиваю: зачем? Зачем ему это понадобилось делать, если любая из трех нанесенных ран и так была бы смертельной?

– Стало быть, было всего четыре поранения?

– Ну да. Первый удар, по всем вероятиям, пришелся в сердце (так бьют мясники), а потом в живот и в печень…

– Хорошо. Допустим. А почему вы уверены, что преступник был один? Почему не двое? Не трое?

– Помилуйте, батенька, а следы? Кровяные следы от обуви были только одни. Других-то и не было! Я говорил об этом местному следователю, но он лишь рукой махнул.

Любомудров вновь воззрился на Клима Пантелеевича и, наморщив лоб, спросил:

– Прошу прощения за назойливость, а в Константинополе вам раньше не доводилось бывать? – И тут же, не дожидаясь ответа, сам выговорил: – Нет, простите, я обознался, тот был, вероятно, грек, хотя и внешности европейской…

– Какой грек? О чем вы? – не удержался Байков.

– Лет десять назад, когда я служил в Константинополе, меня пригласили на греческое торговое судно – оказать помощь одному из членов команды, который страдал лихорадкой. Только жар был вызван не малярией, а сквозным ранением обеих ног. Бедняга бредил, открывал время от времени глаза, улыбался и что-то бормотал. Язык я не разобрал. Это была какая-то смесь из английского, турецкого и французского. Вот только по-гречески он не сказал ни слова. Я промыл и перевязал ему раны. Вроде бы ничего особенного, если бы не одно «но»… Помочь ему меня попросил не кто-нибудь, а первый секретарь посольства. Он же со мной и поехал. Да и добирались мы какими-то закоулками. А перед этим дважды пересаживались с одного извозчика на другого. Словом, петляли. Согласитесь, это выглядело странно. Естественно, денег мне тогда так никто и не заплатил, – проронил он с некоторой обидой в голосе.

– Да уж, – качнул головой переводчик. – Видно, не простой был морячок, если сам первый секретарь посольства к нему пожаловал. Только к чему вы это?

– А дело в том, что тот раненый матрос очень уж был похож на вас. – Любомудров, не отрывая взгляда, смотрел на Клима Пантелеевича.

– Что ж, – улыбнулся Ардашев, – очень даже может быть. Это не удивительно. Говорят, у каждого человека на земле есть двойник, почти что близнец. А матросом на греческое судно я никогда не нанимался.

– Простите, – подскочил доктор, – помилуйте, не велите казнить старого дуралея! У меня и в мыслях не было вас обидеть. – Он всплеснул руками. – Да что ж это я разболтался? У меня гости, а я без угощений? Минутку, господа, сейчас я прислугу кликну. – Врач уже поднялся, но статский советник остановил его:

– Не стоит, Павел Степанович, мы уже уходим. Торопимся. Дела. И вы ничем меня не обидели. Просто обознались, и все. С кем не бывает? Однако у меня к вам есть одна просьбица: вы не подскажете, где можно купить или хотя бы взять на время магнит?

– Магнит? А на что он вам? А впрочем, – он махнул рукой, – какая мне разница!.. Я отдам его вам насовсем, то есть подарю. Мне он теперь ни к чему. Супружница моя вычитала когда-то в «Сельском хозяине», что если поливать цветы водой из ведра, в котором хотя бы час полежал магнит, то растение развивается чуть ли не в два раза быстрее. Ну и лили мы в прошлом году на одну клумбу обычную воду, а на другую – магнитную. И что же вы думаете? Никакой разницы. Вот с тех пор он и валяется у нас без дела.

Доктор позвонил в колокольчик, и тотчас же возник перс-лакей. Выслушав хозяина, он поклонился и скрылся за густой магнолией. Не прошло и минуты, как слуга появился вновь, в руках у него был сверток, который он передал хозяину.

– Вот, берите, – врач протянул магнит.

– Премного вам благодарен, Павел Степанович. Вполне возможно, что у меня могут возникнуть новые вопросы и мне придется опять вас потревожить, – поднимаясь, проговорил Ардашев.

– Милости просим! Однако обещаю, – Любомудров погрозил пальцем, – следующий раз мы начнем говорить о делах только после того, как отведаем плов с фэсэнджаном [55] и сливовым хорешом [56] . Мой повар большой кудесник по части местной кухни.

– Что ж, договорились. – Ардашев повернулся к Байкову: – Как думаете, Митрофан Тимофеевич, заглянем на плов?

– Приедем всенепременно, – почесывая щеку, подтвердил переводчик.

Едва автомобиль покинул усадьбу доктора, как Ардашев велел Байкову остановиться около старика, торгующего сельскохозяйственным инвентарем.

К удивлению драгомана, статский советник приобрел мотыгу и, положив ее сзади, осведомился:

– А вы не знаете, кто сейчас поселился в доме Раппа?

– По-моему, там никто не живет. – Я как-то проезжал мимо и заметил на калитке надпись о сдаче в наем.

– Мы можем осмотреть его?

– Только с разрешения постояльцев. А если их нет, тогда придется искать хозяина. Так едем?

– Пожалуй.

Машина повернула и, промчавшись с версту, остановилась. Оказалось, что особняк Любомудрова располагался всего в двух кварталах от дома, где две недели назад погиб русский дипломат.

Драгоман был прав: дом пустовал, и на кованом кольце калитки болтался замок. Выведенная мелом вязь гласила, что пристанище хозяина находится на Хиабан-Чираг-Барг № 31.

И вновь пришлось колесить по пыльным улицам персидской столицы, объезжая торговцев с навьюченными катерами, уступать дорогу конке, медленно тащившей в сторону Лалезара [57] вагон с мужскими и женскими отделениями, и протискивать стальное тело автомобиля в суженные, точно бутылочное горлышко, переулки.

Наконец хозяин недвижимости – говорливый и уже немолодой перс – Хасан-Ризе, сколотивший по его словам, состояние в бытность, когда еще работал деллали [58] – засиял, как «белая денежка» [59] ,в надежде обрести богатого жильца, к тому же ференги. А еще больше он обрадовался, когда узнал, что вся мебель, завезенная покойным постояльцем, включая сейф, останется ему.