Демоны Микеланджело - читать онлайн книгу. Автор: Джулия Бьянки cтр.№ 35

* * *

Итак, Некто пытался исцелить умалишенного, склонного к приступам агрессии, счел лечение успешным, освободил больного от цепей и колодок, затем отпустил его. Но сумасшедший оказался весьма опасен — удавил несколько молодых людей. Возможно, такова была природа его безумия или несчастный всего лишь воспроизводил то, что наблюдал в богадельне — удушение с целью остановить припадок агрессии. Горе-лекарь понял свою ошибку и остановил безумца самым действенным способом: лишил его жизни. Тело он выкрасил белилами и выставил таким образом, чтобы оно было обнаружено, но никак не указывало на своего убийцу.

* * *

Отец Джироламо считает, что лекарем-убийцей была аббатиса-картезианка. Микеланджело вполне допускал, что в богадельне при картезии, где содержат слабоумных женского пола, могли тайком призревать молодого человека, особенно если он попал в монастырские стены ребенком. Его смущал вовсе не пол пациента, а качество лечения. Матушка Мария достаточно крепкая и решительная особа, чтобы в чрезвычайных обстоятельствах схватить собственный орарь и затянуть на чужой шее достаточно крепко. Его смущало другое — качество лечения. Аббатиса была умелым лекарем, в этом скульптор убедился на собственной шкуре. Маловероятно, чтобы она ошиблась при оценке состояния умалишенного.

Значит, ему нужен был другой лекарь — человек, который может ошибиться, определяя болезнь, спутать дозировку лекарства или выбрать неподходящий метод лечения. Попросту говоря — ему нужен плохой врач!

Отпив вина, синьор Буонарроти подпер рукой отяжелевшую голову — негодящий доктор! Есть над чем задуматься. Это хорошего врача найти сложно, а плохих во Флоренции — пруд пруди, плотину ставь! Университет каждый год выпускает на улицы по два десятка ученых докторов в коротких мантиях и шапочках, кроме того, медицинская гильдия продает разрешения на практику всем, кто готов заплатить за право добавлять к собственному имени «маэстро».

* * *

Кувшин опустел, чтобы наполнить его, Микеланджело пришлось снова спуститься в подвал. Он уже шел обратно, придерживаясь впотьмах за стены, чтобы не расплескать живительную влагу, вдруг обнаружил, что посреди кухни его подкарауливает громадный лохматый демон! Черная масса заслонила собой оконце, робкому лунному свету было не просочиться внутрь.

Его свободная рука сжалась в кулак и готова была нанести удар, если чудище бросится на него. Черные лапы потянулись к нему, вцепились в кувшин и выдохнуло:

— Синьор каменотес? Это правда, вы?

Перед ним стоял кучер, против обыкновения он был практически трезв.

— Остолоп! Чтоб тебя псам в куски разодрать! Я едва не пришиб тебя насмерть!

— Гы-гы… — темнота прикрывала улыбку кучера, как молодка, что стыдится недостающих зубов. — Я тоже перетрухнул маленько. Думал, чертовый статуй вернулся.

— Он не сможет вернуться — он мертвец. Его труп увезли в городской морг. Ясно?

— Не скажите синьор, я из-за этого статуя едва умом не рехнулся.

— Ну-ка, поведай, что стряслось, — Микеланджело протянул кучеру кувшин с вином.

— Не синьор, больше я пить не буду. Доктор говорит, от вина бывает помутнение в рас-дудке… в рассуд-су… Короче, с головой худо становится. Видишь то, чего нету.

— И что же ты видел, дружище?

— Что увидишь впотьмах? Так. Ерунду одну. Только дело было не этой ночью, а еще прошлой. Пошел я до ветра — туда, подальше отошел, чтобы маэстро не видел.

— Значит, прошлой ночью он был в доме?

— Ага. Приперся вместе со своими клизмами и засел в хозяйском кабинете, как натуральный чирей на заду. В общем, я отошел туда, ближе к соседскому парку, — рассказчик неопределенно махнул рукой. — Смотрю, в траве что-то белеется. Пригляделся, рукой потрогал — камень! Статуй прям передо мной лежит. Я прошел дальше, потом слышу шорох, трава и листья зашуршали. Оглянулся, а там статуй как зашевелится! Пополз по траве, потом встал. Постоял и взлетел! Меня холодным потом прошибло — представьте, синьор — этот чертовый статуй завис промежду неба и земли. Всеми святыми клянусь, так и было. Я вернулся в дом, посидел маленько — думал, примерещилось. Выглянул в окно — он продолжает висеть. Жуткая картина! С перепуга я поднялся к маэстро, и прошу его — поглядите в окно — белеется там статуй или нет? А он мне, мол, у тебя от пьянства в мозгах… раст-расс… Видишь, чего нету, значит, скоро совсем свихнешься, если пить не бросишь. Вот змей!

Кучер подхватил кувшин с вином одним махом выпил не меньше половины, икнул, и просушил губы рукавом.

— Откуда вообще взялся этот «маэстро»?

— Откуда мы все. Мессир был человек беззлобный, пригрел его.

— Но каждого из прислуги мессир Бальтасар сперва вылечил.

— Точно.

— Маэстро он тоже лечил?

— Лечил, как же иначе.

— От какой же хворобы?

— Черт его разберет. Вроде паралич его разбил, или что другое, я не разбираюсь насчет болячек, но морду ему здорово перекосило. Потом отпустило, мессир выдал ему ступку и велел толочь коренья, с таким делом и дурак справится. Дальше больше — пристроил его в карантин, выгребать дерьмище. Он сразу возомнил о себе. Надувался как индюк, говорит, я преемник его милости. Он завещает мне свое дело, вот мессир ему и завещал…

Кучер сделал непристойный жест и громко расхохотался, но сразу посерьезнел.

— Такие дела, синьор. Я вот об чем переживаю.

Ежели каменный статуй обратился в натурального покойника, он запросто может вернуться.

— Ладно. Сейчас чего-нибудь подумаем. Давай, приятель, покажи, где именно статуя зависла между небом и землей?

Микеланджело уже успел догадаться, что изваяние действительно прятали где-то поблизости, а прошлой ночью при помощи лебедок переместили, подняли и каким-то образом втащил на виллу де Розелли. Если это так, в доме должны остаться следы от веревок и лебедок, по которым он сможет разыскать статую.

Кучер тяжело поднялся, подошел к окну и потыкал пальцем в стекло:

— Вот там, там — смотрите синьор, где сейчас мелькают огоньки.

Пятна света беспорядочно метались в окнах виллы де Розелли, похоже, там случился настоящий переполох, сердце скульптор сжали ледяные тиски — что если статую уже нашли? Он снова опоздает!

Отпихнув зазевавшегося кучера он бросился к двери. Мчался, не замечая высокой травы и мокрых веток, норовивших хлестнуть побольнее, отчаянно, всеми конечностями, заколотил в ворота. Ему надо было спешить, во Флоренции ровно в полночь у него была назначена серьезная встреча.

* * *

— Нет. Поводов для беспокойства нет уже никаких, — доктора Паскуале распирало от собственного успеха. — Синьора Косма поправится и проживет еще какое-то время, возможно продолжительное, если откажется от привычки доедать пищу своих нанимателей. Память об основательном промывании желудка гипертоническим раствором поваренной соли должна удержать ее от подобного соблазна. Дело в том, что синьора неосмотрительно допила остаток вина из бокала покойной хозяйки. Который со вчерашнего вечера так и стоял на столике у изголовья. Конечно, маэстро Ломбарди может сколько ему угодно грешить на миндальное печенье, которое стояло там же ик которому синьора Косма по простецкой привычке заела выпивку. Его мнение не имеет никакого значения, поскольку доктор Паскуале уже произвел необходимые экскременты как с содержимым желудка, так и с остатками вина, снятыми со стенок бокала, и достоверно установил — вещество находилось именно там. Доктор сознательно не использует определений «яд» или «отрава», потому что капли на основе красавки, известной образованным людям как «atropa belladonna» были рекомендованы синьоре де Розелли лично им, в качестве успокоительного и снотворного средства. После внезапной смерти сына синьора де Розелли испытывала тоску, бессонницу и приступы ужаса.