Между двух огней - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Егорова cтр.№ 45

Точно, умру, вяло подумала Инга. И медленно поплелась в спальню переодеваться.

С другой стороны, она ведь не обязана отчитываться перед мужем за каждый свой шаг. Если взять с собой мобильный телефон – можно ответить на вызов и соврать, что она дома. А уличный шум… Уличный шум доносится из открытого окна. В квартире слишком душно, поэтому она и открыла окно. Вполне сойдет за правду. Павел не станет придираться. У него даже и мысли не возникнет о том, откуда на самом деле доносится этот уличный шум…

Криво усмехнувшись собственным мыслям, Инга отметила, что она достаточно быстро научилась врать мужу. Вот ведь, и месяца не прошло с начала, так сказать, новой эры ее семейной жизни, а ей уже есть, что скрывать. И главное, у нее это очень хорошо получается. А ведь не так давно, рассуждая сама с собой на эту тему, она пришла к выводу, что обманывать мужа просто не способна. О том же твердила и Марина. Близкая подруга, которая была уверена в том, что знает Ингу почти так же, как саму себя. Значит, обе они ошибались…

Хотя, конечно, ее нынешняя ложь – пустяк, невинная детская шалость. Ну подумаешь, захотела выйти погулять, не спрашивая разрешения. С кем не бывает. Это еще не показатель. Это совсем не свидетельство в пользу того, что в прошлом она вела двойную жизнь. Что была она совсем не белой и пушистой домашней кошечкой, а макиавеллевской злодейкой, искусно скрывающей свое истинное лицо.

Ох, страсти-то какие! И этот маньяк, который ее преследовал… Или, может быть, агент иностранной разведки… На кой черт она сдалась агенту иностранной разведки? За границей ни разу не была, на секретных предприятиях не работала. А маньяку? Вроде не блондинка. И размер груди – не счастливый четвертый, а неприметный второй. Хотя у них, у маньяков, своя собственная, неподвластная нормальному человеку, логика. Поди, разберись в их душевных порывах…

Инга быстро одевалась и очень старательно забивала голову всякой чепухой. Где-то на самом дне души уже зашевелился, просыпаясь, угрюмым лохматым зверем страх. Она знала – если сейчас поддаться этому страху, то обратного пути уже не будет. Еще немного – и она бросится к телефонной трубке, наберет номер мужа и станет, рыдая, умолять его, чтобы он срочно приехал. Чтобы остался с ней и больше никогда и никуда не уходил. Чтобы не отпускал ее от себя ни на шаг. Потому что ей страшно. Так страшно, что холодеют и теряют чувствительность кончики пальцев. Так страшно, что она готова умереть от этого страха – только чтобы больше его не чувствовать. Господи, до чего страшно…

Пальцы не слушались, когда она торопливо застегивала пуговицы на пальто. Одна пуговица отскочила, упала на пол и проворно покатилась из прихожей в кухню. Инга не стала ее догонять. Сбросила пальто, даже не повесив обратно на вешалку, достала из шкафа не по сезону легкую джинсовую куртку, зашнуровала ботинки, стараясь не обращать внимания на то, как трясутся мелкой дрожью руки. И выскочила из квартиры, торопливо захлопнув дверь. Прислонилась к двери спиной, почти равнодушно подумала: «Получилось». Застегнула молнию на куртке, и вдруг поняла, что забыла дома ключи.

Подергала ручку двери. Дверь, естественно, не открывалась. Ей вдруг безумно захотелось начать колотить в эту дверь ногами и кричать. Долго и громко, до тех пор, пока не выбегут из своих квартир все перепуганные соседи, пока кто-нибудь не догадается вызвать бригаду скорой помощи… Потому что помощь ей действительно нужна. И желательно – скорая. Чем скорее, тем лучше…

Желание быстро прошло. Его сменила новая волна равнодушия. Да, теперь уже не получится утаить от Павла, что она вышла прогуляться. И, может быть, все остальное тоже уже утаить не получится…

Инга вдруг поняла, насколько близка сейчас к тому, чтобы откровенно рассказать мужу то, что так тщательно она скрывала от него все это время. Господи, да ведь нужно было все рассказать сразу! Сразу, в первый же день! Зачем, ради чего было мучиться целый месяц? Насколько проще, насколько легче было бы сейчас жить!

«Тебе, – шепнул внутренний голос. – Тебе было бы легче. А ему?»

Тяжкие ее размышления были нарушены громким хлопком двери напротив. Улыбающаяся соседка тетя Валя, которую Инга не помнила, но с которой уже привыкла здороваться, часто встречаясь во дворе дома или в лифте, сочувственно спросила:

– Что стучишь так громко? Заснул, не слышит, да?

Инга кивнула в ответ. Как-то неудобно было признаться соседке в том, что она так отчаянно только что колотила в закрытую дверь абсолютно пустой квартиры.

– Так что ж ко мне не позвонила? Знаешь ведь, что у меня всегда ключ запасной есть. Забыла, что ли?

– Забыла, – честно призналась Инга.

– Как же это ты забыла? – честно удивилась соседка. – Ну ничего, сейчас я тебе ключ вынесу…

Тетя Валя вынесла ключ. Инга поблагодарила, вздохнула и помчалась вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. Лифт, учитывая недавний приступ клаустрофобии, сейчас был ей категорически противопоказан…

На улице было холодно и сыро. С крыш капало – первый снег наконец сдался, устав бороться. Уступил свои права ноябрьской слякоти, превратился в холодную изморозь, закапал с крыш. Инга поежилась, подняла воротник куртки и потуже затянула на шее кое-как наброшенный шарф. Она шла вперед, не задумываясь, куда идет, не вглядываясь в редкие таблички с названиями улиц, не пытаясь их вспомнить. Кто-то окликнул ее – она не обернулась. С нее было уже достаточно трогательных встреч с забытыми друзьями.

На улицах было безлюдно. Редкие прохожие с сумрачным видом прятались под распахнутыми зонтами. Серая пористая каша под ногами и мелкие колючие брызги – то ли снег, то ли дождь – не располагали к далеким прогулкам. Все спешили по делам и, наверное, мысленно проклинали эти бесконечные дела, которые заставляли их выходить из дома в такую мерзкую погоду.

Влажность в воздухе усиливалась с каждой минутой. Инга вскоре поняла, в чем дело – спуск вел к набережной, к Волге, и эта речная сырость была другой, в чем-то непохожей на сырость дождя. Здесь и вовсе не было ни души. Сквозь редкие ветки высаженных вдоль бетонного заграждения деревьев проглядывали блестящие мокрые скамейки. Ярко-желтые, по всей видимости, совсем недавно заново выкрашенные. Этот насыщенный, ярко-лимонный цвет так сильно контрастировал с окружающей серостью воды, неба и голых липовых стволов, что отвести от него взгляд было невозможно.

Только одна скамейка, в самом дальнем конце аллеи, не пустовала. Проходя мимо, Инга уловила обрывок разговора между двумя пожилыми мужчинами, которые уютно расположились, застелив скамейку полиэтиленовыми пакетами, под одним общим зонтом. Один из них доказывал другому, что на самом деле сознание определяет бытие. А не наоборот, как написано в учебниках. Другой отчаянно сопротивлялся и приводил контр-аргументы.

Сумасшедшие, вяло подумала Инга. Сумасшедшим – им все не по чем. И она – такая же. Только и остается, что присоединиться к двум спорящим родственным душам. Только вот чью позицию принять в споре? Или выдвинуть свою собственную оригинальную теорию?