Денежный семестр - читать онлайн книгу. Автор: Александра Романова cтр.№ 7

Двух самых матерых представителей этого клана с уважением зовут Зубрами. Это мать и дочь — старая Зубриха и молодая Зубриха. Молодой в данный момент под шестьдесят, а старой, соответственно, за восемьдесят. Проблем с доставанием билетов у них давно не возникает — за долгие годы они перезнакомились с капельдинерами и артистами, и их всегда кто-нибудь готов провести бесплатно. В антрактах вокруг них постоянно собирается толпа менее маститых завсегдатаев, дабы послушать квалифицированное суждение.

Второй кружок формируется вокруг двух старичков, которых мы с Машей называем Подзорными трубами — из-за того, что они носят с собой не бинокли, а самые настоящие огромные подзорные трубы, в которые и лицезреют спектакль, дабы дать точную оценку выступлению не только солистов, но и каждой артистки кордебалета.

Между двумя кружками балансирует Серая дама, получившая свое прозвище из-за пристрастия к серому цвету, а также по аналогии с Белой дамой — призраком, фигурирующим в балете «Раймонда».

Я и Маша не принадлежим ни к одному клану. Мы так и не завели себе привычку после спектакля встречать у артистического подъезда балерин и общаться с ними, так как полагаем, что лучше видеть их лишь на сцене. Таким образом, мы не перешли в новое качество и сохранили, скорее, статус завсегдатаев и любителей балета, нежели истинных балетоманов.

Впрочем, меня это вполне устраивает. У нас есть любимые исполнители, выступления которых мы стараемся не пропускать, однако любимы они нами на почтительном расстоянии. Последние годы на куда более почтительном, чем раньше. Мы наслаждаемся их искусством с высоты шестого этажа.

Дело в том, что благодаря переменам, произошедшим в нашем обществе, билеты в театр весьма подорожали, а зарплаты как-то усохли. В данный момент, например, того, что я получаю за месяц упорного труда, хватает примерно на два билета в партер (раньше хватало на шестьдесят). Это при условии, что я буду жить на улице, избавлюсь от привычки есть и стану пешком ходить на работу, прикрывая наготу найденным на помойке полиэтиленовым пакетом. Билетов на последний ряд третьего яруса я при тех же маловыполнимых предпосылках могу приобрести аж восемнадцать штук…

Но отказаться от театра я не в силах, и на спектакли, представляющиеся мне непреодолимо привлекательными, всегда хожу. А при нынешнем высоком уровне балетной труппы непреодолимо привлекательных спектаклей немало. Точнее, непреодолимо привлекательных составов исполнителей, поскольку я давно уже пересмотрела весь репертуар и руководствуюсь в основном тем, кто именно должен танцевать.

Легко понять, что среди математиков я являюсь белой вороной. Поход в Мариинку накануне экзамена мне будут припоминать до конца моих дней. Хотя, если учесть, что я все равно получила пятерку, не понимаю, в чем я виновата? К тому же я фактически не смотрю телевизор. Господи, неужели во время алгебраической конференции мне целых две недели придется пропускать театр?!

Я отвлеклась от своих мыслей и взглянула на Юсупова, пытаясь оценить, насколько серьезно его требование каждый вечер развлекать иностранных гостей.

— Вы что, опять задумались? — невежливо поинтересовался тот. — Вы хоть слышали, что я сейчас сказал?

— А вы что-то сказали? — удивилась я. Шеф заскрежетал зубами, однако сдержался:

— Я спрашивал вас, где профессор Брауэр.

Я повертела головой. Я на месте. Юсупов тоже на месте. И Кнут на месте — с вожделением обнюхивает очередной мухомор, а пара других мухоморов гордо рдеет в его корзинке. Стоило на минутку отвлечься, и вот… Игорь беседует с женой Брауэра по-немецки. А самого профессора что-то не видно.

— Его здесь нет… — На всякий случай я сделала шаг назад, поскольку выражение лица научного руководителя не показалось мне приятным.

— Я заметил, — с непонятной свирепостью ответил он и обратился уже к Игорю: — Где профессор Брауэр?

Игорь огляделся:

— Если через пять минут не появится, значит, потерялся. Как назло, мобильник он оставил на даче. Но по-настоящему тут заблудиться негде. Найдем.

Через пять минут Фалько Брауэр не появился.

— Его унес медведь! — с горящими глазами выдохнул Кнут.

Жена Брауэра побледнела.

— Нет здесь медведей, — поспешно возразил Игорь. — И других животных нет.

Кнут не унимался:

— А «з-з-з»?

Я тут же вспомнила про найденные им мухоморы, отобрала их и выкинула. Но мой подопечный коршуном бросился на них и прижал к груди.

— Если профессор в рукаху «з-з-з», — с упоением воскликнул он, — эти грибы нам нужны, чтобы «з-з-з» умер!

Я не узнавала сдержанного Кнута. То, ради чего он приехал в Россию, наконец началось! Дикий зверь «з-з-з» похитил его научного руководителя, и мы отправимся на выручку, вооруженные таинственным грибом с названием «смерть з-з-з». Уж теперь-то ему будет что рассказать соотечественникам!

Мадам Брауэр не разделяла его энтузиазма.

— У нас в Германии, — с легким упреком поведала она, — мы не ходим за грибами. Потому что у нас вся земля кому-нибудь принадлежит, и ходить там может только хозяин. Его долг — не оставлять без присмотра своих животных.

И она почему-то кинула полный укоризны взгляд на меня, будто именно я являюсь главой всех российских медведей и обязана была следить за их добропорядочностью.

Игорь сложил ладони рупором и громко закричал:

— Профессор Брауэр!

Причем кричал он с замечательным английским произношением, не очень-то дающимся ему при обычной беседе. К нему присоединился Юсупов, своим низким красивым голосом заполонивший, казалось, весь лес:

— Профессор Брауэр!

И тоже, черт возьми, по-английски! А я чем хуже? Я что, кандидатского минимума не сдавала? И я изо всех сил рявкнула:

— Профессор Брауэр! — надеясь, что и в моем возгласе культурный человек способен обнаружить иностранный акцент.

— Оу, з-з-з! — неожиданно завопил Кнут, видимо решивший проявить оригинальность. В каждой руке он держал по мухомору, воинственно размахивая столь вовремя приобретенными трофеями.

А воспитанная мадам Брауэр тихо, жалобно и очень быстро прошептала:

— Фалько, Фалько, Фалько…

Так вот и шествовала по лесу наша кавалькада — сперва шеф, Игорь и я, аукающие изо всех сил «Профессор Брауэр!», потом самозабвенно жужжащий Кнут со своими мухоморами, а последней бежала жена Брауэра, робко вставляя во время пауз: «Фалько, Фалько, Фалько». К тому же бежала она весьма своеобразно — с невероятной скоростью перебирала ногами, при этом почти не двигаясь с места и отставая от нас, отнюдь не производящих впечатление торопящихся.

Короче, было на что посмотреть!

Люди и смотрели. Видимо, нечасто в двух шагах от садовых участков нашим согражданам выпадает подобное развлечение. Некоторые доброхоты присоединялись к нам и с удовольствием вопили: «Профессор Брауэр!» Как этого можно было не услышать, непонятно. Ну не утащил же и впрямь профессора медведь? На глазах мадам Брауэр показались слезы, да и я уже начинала нервничать. Вдруг наш гость провалился в какую-нибудь яму и лежит без сознания? Или утонул в болоте?