Капкан на демона - читать онлайн книгу. Автор: Анна Владимирская cтр.№ 34

Чтобы согреться, она вбежала в какой-то торговый центр на боковой улочке. Поблуждала среди обычных бутиков, закусочных и фонтанчиков, чуть отогрелась. Зашла в туалет посмотреть на себя в зеркало… Так и есть: нос покраснел, скоро сопли потекут. Вошла женщина и тоже встала у зеркала. Видимо, местная: на ней была легкая курточка. Вера пожала плечами в своем стеганом, на подкладке пальтишке и пожаловалась:

— Не понимаю, как вы тут все не замерзаете? Это же невыносимо! — Она шмыгнула носом. — Холод, а у вас по улицам ходят люди в футболках и мороженое едят.

Женщина рассмеялась.

— Ну что вы! Какое там невыносимо, это же прекрасно. Весна наступила, солнце, тепло, птички щебечут. На прошлой неделе еще минус десять было с ветерком, вот это невыносимо. А сейчас… Весна пришла!

Вера не выдержала, тоже рассмеялась. Ничего себе «весна пришла», тут без запаса носовых платков не обойтись. Оказывается, за годы разлуки с любимым городом она успела забыть, что он — северный в полном смысле этого слова.

«…Но вреден север для меня», — бормотала она совершенно справедливые строки поэта, торопливо шагая к ближайшей станции метро. Сориентировалась по схеме и вскоре вышла на нужной станции.

Дверь в квартиру Тужилова открыл незнакомый крупный мужчина, осмотрел Веру подозрительным взглядом.

— Лученко?

— Да.

— Проходите.

Тимур Борисович полулежал на диване.

— А, птичка прилетела. Прекрасно… — Кряхтя, он сел. — Питон, поставь чайник, а мы тут пока потолкуем.

Когда парень вышел, Тужилов очень удивил Веру: на цыпочках подкрался к двери, приложил ухо, прислушался, кивнул.

— Чтобы не подслушивал, — пояснил он. — Это Петя, мой телохранитель.

— Телохранитель? Зачем он вам, Тимур Борисович? От кого он вас охраняет? И почему он должен подслушивать?

Запахнув неопрятный халат, Тужилов медленной старческой походкой подошел к дивану и снова сел.

— Есть от кого охранять. — Он махнул рукой. — После об этом поговорим, вначале согрею тебя чайком.

Телохранитель принес чай и печенье, Тужилов дождался, пока он выйдет, принялся говорить с гостьей полушепотом, то и дело замолкая и подходя к двери, чтобы прислушаться. Один раз он и к окну подошел — будто там тоже мог кто-то притаиться, на четвертом этаже старого питерского дома… Вера не подавала виду, но была ужасно расстроена этими явными признаками мании преследования. Судя по всему, профессор превратился в затворника. Позже в разговоре он подтвердил, что выходит из дому очень редко.

— С эмоциональным выгоранием дело такое, — медленно говорил Тимур Борисович, кивая в такт словам головой. — Такое дело, что моя помощь тебе не очень нужна. Ты, Верочка, как я понял, давно уже специалист высокого класса и в состоянии разобраться сама. Если только ты этот смехотворный предлог не использовала затем, чтобы подступиться к разговору о консультировании правоохранительных органов…

«В корень зрит», — подумала Вера. Несмотря на немощь, старость и странности, психиатр хватки не потерял.

— Не знаю, зачем тебе это надо — работа на ментов, — задумчиво продолжал профессор, почесывая бороду. — А вот мне точно оно ни к чему… Если, конечно, ты согласишься на одну мою маленькую просьбу, тогда…

Лученко напряглась. Знала она его «просьбы».

— Ты помнишь аэропорт? — Тужилов заговорил так тихо, что она едва его слышала. — И тот случай… — В ответе он не нуждался и продолжал: — А я помню. Такое не забудешь… Ты тогда сказала, что применила к себе методику Гершуни, провела удачный опыт. Я потом годы и годы думал об этом, собирал случаи из практики. Ну, знаешь, такие, когда у людей прорезаются способности предвидеть угрозу своей жизни. Очень редко, но попадались… Так вот, я пытался!

Он внезапно вскочил, подошел к двери, прислушался, приложив дрожащий палец к губам. Во всей его фигуре было что-то очень жалкое.

— Кучу литературы перечитал. — Слегка задыхаясь, Тужилов уселся на диван. — Все в точности повторял, как у Гершуни описано. И ничего не получилось!..

Он взглянул Вере прямо в глаза пронзительным взглядом, словно обвиняя ее в своей неудаче, она даже вздрогнула. Как будто не было этих долгих лет, и она, как тогда, в институте, все еще побаивалась грозного преподавателя психиатрии Тужилова Тимура Борисовича, Тимура-завоевателя.

— Я поняла, — вздохнула Вера. — Вы хотите…

— Да, я хочу. Я очень хочу, чтобы тот опыт, ту методику ты применила ко мне, — твердо заявил Тужилов. — Я хочу приобрести такое же предвидение опасности, выработать тот же, если можно так выразиться, рефлекс на смерть.

— Однако вы и хитрец!.. А если у меня с вами ничего не получится?

Он нахмурил кустистые брови, помолчал, пожевал губами.

— Получится. Наверное, ты что-то знаешь. Или у тебя рука легкая. В любом случае только на таких условиях я соглашусь помочь тебе вычислять твоего маньяка. А нет — сами его ловите.

Сказав это, он сквозь полуприкрытые веки внимательно посмотрел на Веру.

— Но зачем вам это? Я понимаю, раньше, но теперь…

Тужилов широко улыбнулся, показав желтоватые зубные протезы.

— Какая тебе разница? Да, я боюсь умереть, несмотря на то что уже одной ногой в могиле. Ты об этом сейчас подумала, да? Не извиняйся. А ты подумала о том, что твой старый профессор мог за свою длинную и непростую жизнь завести врагов? И эти враги, возможно, мечтают его пристрелить? Или убить каким-нибудь иным способом, которых человечество придумало достаточно много. И вообще — да, несмотря на возраст, я боюсь случайной смерти. От катастрофы, террористического акта, стихии, в конце концов. Имею право! Как всякий живой человек. А может, и больше.

Вера встала, походила по комнате.

— Мне надо подумать, — сказала она.

Откинувшись на спинку дивана, старый психиатр деланно безразличным тоном ответил, что Вера вольна думать сколько угодно. Он долго ждал и еще подождет. Гостья же предложила вот что: она отправится побродить, снимет гостиницу на ночь — ночевать у Тужилова она категорически не хотела — и завтра утром сообщит ему о своем решении.

Он пожал плечами.

Но оба они, кажется, уже не сомневались, что Вера согласится…

Днем заметно потеплело, солнышко пригревало, прохожие шокировали приезжую из Киева легкостью своей одежды. Она все еще куталась, хотя насморк, к счастью, обошел ее стороной… Шла и думала, что Питер — ее незакрытый гештальт. Когда-то давно она бывала здесь, но чего-то не успела, а вот чего — сейчас уже и не вспомнить. Может быть, если вот так ходить по улицам и останавливаться на площадях, то вспомнишь?

Лученко обошла по периметру нарядную Дворцовую площадь, потом вышла в ее центр и остановилась. Прикрыла глаза. Солнце грело левую щеку. Она посмотрела под ноги, между булыжниками пробивалась крохотная зеленая травка. Прохожих было мало, они посматривали на Веру дружелюбно. А она стояла и все пыталась понять этот город, Санкт-Петербург. Постичь его сущность. И думала о том, что очень трудно постигать сущность, когда тебе не загадывают никаких загадок. Вот, смотри, город весь как на ладони: каналы, дворцы, памятники. И все же что-то… Что-то же есть. То, за чем сюда едут и летят. И ходят за экскурсоводами толпой с открытыми ртами.