Беги, если сможешь - читать онлайн книгу. Автор: Чеви Стивенс cтр.№ 6

Женщина улыбнулась.

— Добро пожаловать, Кейт. Меня зовут Джой.

Рыжеволосый веснушчатый мальчик, по виду ровесник Робби, представился Левием.

— Добро пожаловать в лагерь, чувак! — Он стиснул Робби плечо. — Ну что, познакомить тебя с девчонками?

Они ушли. Я позвала Робби, но он уже не слышал меня — им навстречу шла пара девушек, явно обрадованных встрече. С тех пор как моему брату исполнилось шестнадцать, девушки так и висли на нем — высокий рост, по-фермерски накачанные мускулы, копна черных волос и вечно хмурый вид делали его похожим на рок-звезду.

Мать уже шла вслед за Джой к одной из хижин и звала меня.

— Ты же говорила, что надо сначала выпустить лошадей, — сказала я ей вслед.

— Сейчас выпустим, — бросила она через плечо. — Надин у нас любит, чтобы все было по правилам.

Это было правдой. Меня тянуло к утешительному спокойствию правил и точных наук. Имея такую нестабильную мать, я стремилась ко всему незыблемому. Стоя у машины, я пожалела, что мать унесла ключи. Мне не нравился лагерь, здесь неприятно пахло — горький, металлический запах. Так пахло от матери, когда она впадала в маниакальное состояние.

И вдруг я увидела симпатичного юношу лет двадцати — он сидел на бревне чуть поодаль и наблюдал за мной. Косые лучи зимнего солнца золотили его густые каштановые волосы. Темно-карие глаза немного сонно глядели из-под густых ресниц, под высокими скулами запали тени, уголки полных губ смотрели вниз. У него, как и у остальных мужчин здесь, росла борода, но одет он был в джинсы и бежевый вельветовый пиджак. Вокруг шеи была повязана узкая кожаная тесемка. На коленях у него лежала гитара. Он улыбнулся и поманил меня, но мне не хотелось отходить от грузовика, и я покачала головой. Он пожал плечами, подмигнул мне и принялся перебирать струны, тихо напевая что-то себе под нос.

Джейк, до того охранявший меня, неторопливо направился к юноше. Тот умолк и потрепал собаку по холке. Обычно недружелюбный к посторонним, Джейк тут же повалился на спину, поджав лапы. Юноша рассмеялся и почесал ему живот. Я от природы была подозрительным, недоверчивым ребенком, но когда он снова взглянул на меня и спросил мое имя, я подошла к нему.

Я снова уверила Хизер и Даниэля в том, что в больнице она в безопасности, и напомнила, что в лечении может помочь любая информация. Потом я закончила утренний обход и переписала свои заметки в истории болезни, тщетно пытаясь игнорировать темное облако мыслей, сгущающееся над моей головой. «Возможно ли такое совпадение?»

Наконец я закончила работу. Каждый вечер я прогуливалась по Пандора-стрит, где собирались местные бродяги, и искала среди них свою дочь Лизу. В марте ей должно было исполниться двадцать пять, и с того дня, как она собрала свои вещи и исчезла, меня не переставали мучить одни и те же вопросы. Увижу ли я ее еще когда-нибудь? Позвонит ли она? Доживет ли до следующего дня рождения? Каждый раз, когда звонил телефон, я замирала от ужаса, думая, что это полицейские хотят сообщить, что нашли ее тело.

Я припарковала машину и принялась бродить по улице взад-вперед, вглядываясь в группки подростков, гадая, каково сейчас их родителям. Было холодно, я устала и проголодалась, но все же обошла еще раз вокруг квартала, вглядываясь в бесформенные тела спящих под замызганными одеялами, в их грязные спутанные волосы, испещренные шрамами руки. Каждый раз при виде молодой женщины я испытывала надежду, на смену которой приходило отчаяние, когда это оказывалась не Лиза. Пока я не потеряла здесь дочь, мне и в голову не приходило, какой Виктория большой город, сколько тут темных закоулков и заброшенных зданий, как он давит на людей.

Не найдя Лизы, я поехала домой. Первого декабря я переехала сюда из Нанаймо — города в полутора часах езды к северу от Виктории. Я надеялась, что так мне будет легче найти дочь. В июле, до окончательного решения о переезде, я еще пару недель продолжала работать, не желая бросать своих клиентов. После того как все пациенты перешли к моему коллеге, я взяла отпуск на остаток лета и отправилась путешествовать. Осенью я выставила дом на продажу и все думала, не продолжить ли частную практику в Виктории, как вдруг мне предложили должность психиатра в больнице Святого Адриана. Вскоре мой дом купили.

Прошло почти два месяца, на дворе был февраль, а я так и не привыкла к своему району. Это было прелестное место — бухты, набережные, парк Бикон-Хилл. Обычно я ехала домой не торопясь, наслаждаясь видом старинных зданий, но сегодня меня одолевали мрачные мысли, и я с радостью свернула к дому.

В отличие от старых домов, из которых состояла улица, мой представлял собой помесь традиционной западной архитектуры с современной азиатской: нижняя часть его фасада была отделана деревом, верхняя — сизо-голубой облицовкой; широкие окна с массивными белыми рамами и сверкающая алюминиевая крыша с террасой для утренних чаепитий. На крыльце стояли черные керамические вазы с бамбуком, ярко выделяющимся на фоне деревянного забора и ворот на тяжелых черных петлях. Гараж переделали в сарай для садового инвентаря, что полностью отвечало моему новому увлечению — я давно восхищалась карликовыми деревцами бонсай, а теперь решила их разводить. Как-то раз забавы ради я сходила на несколько уроков по этой теме и обнаружила, что уход за бонсай удивительно успокаивает. Бóльшая часть моей жизни уходит на размышления, поэтому приятно ради разнообразия делать что-то руками. Кроме того, тщательный уход за деревцем напоминал мне терпеливую работу с пациентом.

Прежде чем выйти из машины, я быстро глянула в зеркало, чтобы убедиться, что меня никто не подкарауливает. Прошлым летом на меня напали в Нанаймо — это стало еще одной причиной для переезда, хотя я и раньше о нем думала. Обошлось без травм, но я потеряла сознание и не видела нападавшего. Одна из моих пациенток в тот момент переживала тяжелую ситуацию со своим биологическим отцом, которого мы поначалу и заподозрили. Но по мере того как продвигалось расследование, этот вариант казался все менее и менее вероятным. Другая моя пациентка недавно ушла от мужа, который считал, что она пренебрегала своим долгом ради визитов ко мне. Иногда он выражал свое недовольство кулаками. Когда он пришел ко мне, я отказалась говорить, куда она переехала. Неделю спустя на меня напали. Полиции не удалось доказать, что это был он, но я в этом не сомневалась.

Дорогу перебежала невозможно тощая черная кошка и потрусила в сторону кладбища Росс-Бэй. Я вошла в дом, думая о том, найдет ли она, где согреться. Последний мой кот, Пушок, умер в июне, и я еще не чувствовала в себе сил завести нового. Я приняла ванну, чтобы смыть больничный запах, натянула любимый серый спортивный костюм, заварила себе чаю и тогда — только тогда! — позволила себе задуматься о том, что услышала сегодня.

Мать говорила, что после нашего ухода коммуна переехала в Викторию, и я думала, что постепенно она распалась. Много лет назад мы с приятелем ехали по шоссе, подыскивая хороший пляж, и вдруг я заметила знакомые строения. Мой друг захотел остановиться, потому что много слышал о том, что в этих местах живет группа хиппи. Я не говорила ему, что сама когда-то там жила, и мне тоже стало интересно. Мы прогулялись по изрядно разросшемуся лагерю, который теперь напоминал заброшенный город. Амбар и хижины стояли пустые, окна были выбиты, и наши голоса глухо звучали в безветренном лесу. Чем ближе мы подходили к реке, тем тревожнее мне становилось, сердце билось все сильнее, в груди что-то сжималось. Сказав, что лес и тишина пугают меня, я уговорила его уехать.