Беги, если сможешь - читать онлайн книгу. Автор: Чеви Стивенс cтр.№ 34

С тех пор как я когда-то приезжала сюда с другом, окрестности могли порасти лесом и вход в коммуну мог затеряться, однако я сразу же увидела на одной из больших пихт деревянную вывеску «Река жизни» с изображенными на ней руками, тянущимися к свету. Хотя дерево за эти годы потемнело, а надпись потускнела, у меня по спине побежали мурашки. Удивительно, что вывеска так и висела здесь — оставили ее из уважения к коммуне или из страха, неизвестно. Три валуна преграждали въезд автомобилям. Возможно, эти земли по-прежнему принадлежали властям, а коммуна находилась здесь незаконно.

Я съехала на обочину. Хотя окна были закрыты, до меня доносился рев реки, бурной после весеннего половодья. Я глубоко вздохнула и вышла из машины, порадовавшись, что надела джинсы и ботинки. Всю неделю светило солнце, но воздух был холодным, а в лесу становился еще более пронизывающим. Я завернулась в шарф и захватила из машины перчатки, после чего зашагала по грязной тропинке, которая сбегала по холму, а потом вела к реке и коммуне.

На дорожке были только мотоциклетные следы — очевидно, по ней уже много лет никто не ездил. Вся она поросла травой и молодыми деревцами. Старый лес производил странное впечатление — мертвые деревья, укутанные мхом, высились по обочинам, словно побежденные чудовища, кругом было темно и тихо. Я остро почувствовала, что совсем одна в этом лесу. В этот момент где-то неподалеку взревела машина. Я повернулась, дожидаясь, пока шум мотора утихнет, но он не прекращался, и я двинулась дальше в лес.

Деревья — пихты, ели и туи — росли здесь часто. Ни одна веточка на них не шевелилась. Почувствовав, как сжимается горло, я заставила себя несколько раз вдохнуть-выдохнуть и сосредоточиться на красоте пейзажа — покрытые мхом стволы, густой ковер из папоротников и кустарника. Детьми мы часто собирали здесь сладкие темные ягоды. Скоро появятся молодые побеги папоротника, которые мы когда-то жарили с маслом и грибами. Кроме того, мы готовили крапиву — так же, как и шпинат, и собирали сладкую ароматную чернику на пироги и варенье.

Дойдя до главного луга, я с удивлением обнаружила там знакомые постройки. Повсюду были кострища, обугленные бревна, пустые пивные банки и окурки, словно здесь устраивали вечеринки. Хижины практически развалились — крыши их провисали, окна были выбиты. Некоторые уже рухнули. Старого автобуса и след простыл, однако к одному из деревьев был прислонен обод проржавевшего колеса, испещренный следами пуль.

Изгороди упали, и загоны заросли травой. Я шла к центру коммуны, вспоминая, как все выглядело раньше, — что поделать, это в любом случае была моя личная история. Здесь я стала тем, кем являюсь сейчас: я почти не ем мяса, предпочитаю органическую еду, покупаю все в магазинах органических продуктов и люблю украшения и живопись, чьи создатели вдохновлялись природой. Если бы не Аарон и Джозеф, такому детству можно было бы только позавидовать.

Я остановилась в самом центре, где мы когда-то обедали за общим столом. Хижины стояли кругом, словно лучи солнца, расходящиеся от главного костра и старой парилки, ныне разрушенной. Я внимательно разглядывала все вокруг себя, а потом закрыла глаза, чтобы пробудить остальные чувства. Мне вспомнился запах угля от костров, вспомнилось, как мы с Робби сидели и слушали, как Аарон играет на гитаре.

Ива умела растормошить любого — даже Робби, который ненавидел петь, хотя голос у него был сильный и глубокий. Когда она уговаривала, он поначалу смеялся и отказывался, а потом всегда соглашался. Теперь я вспомнила, что они с Ивой проводили вместе много времени. Он дружил с некоторыми девочками из коммуны, а со многими не просто дружил. Но с Ивой их связывало что-то особенное. Когда я спросила о ней, Робби отреагировал равнодушно, словно она была всего лишь одной из многих, но теперь я понимала, что они были ближе, чем мне казалось. Я сделала мысленную пометку: спросить Робби, знает ли он что-то о ее прошлом.

Я уже собиралась уходить, как мне на глаза попалась заросшая тропа к реке. Остановившись, я задумалась: «Может, поход к реке поможет высвободить новые воспоминания?» И тут я увидела стоящую в отдалении конюшню, и в моей голове вдруг возник образ: Аарон закапывает что-то в лесу неподалеку. Он оборачивается и сердито глядит на меня. Что было дальше, я не вспомнила. Кого он хоронил? Животное? Я попыталась напрячь все свои чувства и восстановить тот момент, но вспомнила только свой страх, словно я находилась там, где не должна была быть. Где были в тот момент Робби, мама и другие члены коммуны? Мне вспомнилось, что было жарко и что это был поздний вечер — мне давно пора было спать. Но что Аарон закапывал, вспомнить не удалось.

Я вся заледенела, желудок мой сжался от ужаса, но я принудила себя пойти в то место. Поиски оказались тщетными — никаких оврагов или холмиков, поверхность земли выглядела совершенно обычно.

Тогда я направилась к конюшне. Она покосилась, одна из стен рухнула, крыша просела чуть ли не до земли, а стойла заросли папоротниками и деревьями. Балки были покрыты сырым мхом. Чем ближе я подходила, тем больше становился комок в горле. Меня тошнило.

«Это всего лишь конюшня, тут нечего бояться. Ты в безопасности».

Эта уловка почти что сработала. Но когда я, с опаской посматривая на потолок, шагнула внутрь, то ощутила, как сердце заколотилось где-то в горле, а в груди болезненно сжалось. Дыхание мое стало коротким и прерывистым. На мгновение мне показалось, что сейчас я упаду в обморок. Меня бросало то в жар, то в холод.

Я повернулась и бросилась прочь и, чувствуя себя полной идиоткой, остановилась только вдалеке от конюшни. Сердце у меня по-прежнему колотилось, а дыхание было неровным. «Успокойся, Надин, это всего лишь конюшня!» Но это была не просто конюшня — каждая клетка моего тела вопила, что это опасное место, что там может случиться что-то ужасное, что там уже случилось что-то ужасное.

Кто-то делал там со мной что-то ужасное.

Я закрыла глаза и сосредоточилась на своем дыхании, на земле под ногами, на холодном ветре, пытаясь вспомнить: что произошло?

И тут в лесу вспорхнула птица, и я ощутила, как волосы у меня на затылке встали дыбом.

Я открыла глаза и уставилась на тени деревьев, чувствуя, как стучит в ушах кровь. Что вспугнуло птицу? Я начала медленно отступать назад, продолжая шарить взглядом в поисках какого-нибудь животного. Рядом с большим пнем высилась какая-то тень, напоминавшая человеческую фигуру. «Эй!» — позвала я, но никто не откликнулся. Ощущая на себе чей-то взгляд, я повернулась и торопливо зашагала к машине. Оказавшись внутри, я заперла дверцу и немного посидела, чтобы прийти в себя. «Дурочка, — думала я, — никто за тобой не следил». Но когда я огляделась по сторонам, меня охватило непреодолимое желание поскорее убраться отсюда.

Я завела автомобиль и так резко тронулась с места, что машину повело на гравии и она чуть не угодила в кювет. Резко нажав на газ, я двинулась прочь и не сбавляла скорости, пока не показался поворот на Викторию. Источник моей клаустрофобии был найден — но не ее причина. Я повторяла себе, что, возможно, все дело в непомерно раздутом детском испуге — я могла упасть со стога или оказаться запертой в стойле с лошадью. Но голос у меня в голове повторял: «Там случилось что-то ужасное».