Ангелы на кончике иглы - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Дружников cтр.№ 131

Счастливые хлопоты наступили для Тони. Через некоторое время Ксения Захаровна призналась дочери, что давно соединена с одним человеком и хотела бы с ним съехаться. Он художник, пишет портреты. Сделать это раньше Ксения Захаровна стеснялась.

Уезжая от матери, Антонина собирала свои вещи и нашла спрятанное матерью старое письмо от Дональда Оксби. Она забрала его с собой. Она стала мечтать увидеть (только увидеть!) отца, но понимала, что это нереально. Затеять переписку нельзя: муж работает в газете. Да и, предположим, она найдет отца. Он испугается, что она навязывается к нему в дочери, – ведь он о ней даже не слышал. Если бы просто съездить в Англию в туристическую поездку. Правда, в поездке от группы отлучиться не позволят. Но хоть бы увидеть родину отца!

Эти размышления Тони отошли на задний план, когда родился сын. Их стало трое, мальчик отнял все ее внимание и все заботы. Антонина была счастлива и ничего не замечала, хотя чувствовала, что Слава стал немного другим. Каким другим, она и сама не могла бы объяснить. Все со временем становятся другими. Вскоре после истории с телеграммой Славика Солженицыну директриса музыкальной школы вызвала Тоню с урока. Молодой человек за директорским столом стал ее расспрашивать о работе, о семье, о муже.

– Простите, а вы, собственно, кто?

– Я из Комитета госбезопасности. Нам хотелось, чтобы вы повлияли на Вячеслава Сергеевича.

Антонина поплотнее сжала губы, чтобы не выдать волнения.

– Не понимаю, о чем вы…

– У него сомнительные связи, наша задача – воспитывать, предупреждать. Помогите нам – это в ваших интересах тоже…

– Он самостоятельный.

– Тем более! Зачем ему заниматься несолидными делами, за которые строго наказывают? Кстати, он пишет дома?

– Нет.

– А рукописи читает какие-нибудь?

– Нет.

– Я вижу, вы не очень разговорчивы… Жаль! Мы ведь хотели вам помочь сохранить семью…

– Я в помощи не нуждаюсь.

– Тогда хочу предупредить: о нашей беседе говорить нельзя.

– Вы хотите, чтобы я что-либо скрывала от мужа?

– Вы советский человек?

– Да. И секретов от мужа у меня нет.

– Что же? Пожалеете…

– Вы мне угрожаете?

– Предупреждаю.

Тоня не сказала Вячеславу об этом разговоре не потому, что побоялась, а чтобы его не волновать.

Когда Антонине предложили съездить в Болгарию, она согласилась. Профком выделил путевку для музыкальной школы на несезонный месяц, и желающих, да еще с деньгами, сразу не нашлось. Тоня подумала, что Ивлеву полезно будет поскучать без нее. Он слишком привык, что она всегда дома ждет его, все сделано, приготовлено и вообще все в порядке. И она ведь тоже самостоятельная! К тому же, в соцстрану надо съездить потому, что без этого не пустят в страну капиталистическую. А мечта поехать в Англию, чтобы увидеть отца, не покидала сознания. И вот турпоездка в Болгарию сорвалась.

По неизвестной причине слово «счастье» существует в русском языке только в единственном числе, слово же «несчастье» имеет и множественное.

Тоня поднялась около семи утра, чтобы до работы завезти Вадика к матери. Ивлев спал, она тихо выползла из-под одеяла, не стала его будить. Вадик тоже был сонный, хныкал. Они выпили стакан теплого сладкого чаю, один на двоих, Антонина натянула на сына шапку и курточку. Ботинки, немного успокоившись, он надел сам.

Возле подъезда Вадик споткнулся, упал, заплакал. Шнурки оказались незавязанными. Тоня посадила его на скамейку, села перед ним на корточки. Дворничиха мела тротуар, остановилась, ждала, пока они уйдут.

– Это «Волга», – сказал Вадик.

Все машины он называл по маркам. Из «Волги» вышел человек в зеленоватом плаще и шляпе. Он остановился на мгновение, вытащил из кармана полиэтиленовый пакет, извлек из него резиновые хирургические перчатки и пошел к подъезду, натягивая перчатки на ходу. Тоня удивилась.

– Кто это? – спросила она дворничиху.

– Эвося тот? – махнула женщина метлой в сторону подъезда. – А почем мне знать? Приежжат кажную утру и в мусоре роитси… Эвося я яво спросила, чаво вкруг контейнера сорит, сказал, из треста, мол, очистки, проверяить, какой мусор идеть… А может, и чево другова ищеть. Эвося, почем мне знать…

В подъезд человек не вошел, а исчез в двери подвала. Тоня завязала Вадику шнурки и подняла его со скамейки.

Отвезя сына к матери, Антонина добралась до школы. У нее было четыре урока и педсовет. С педсовета она отпросилась под предлогом плохого самочувствия, забежала в один магазин, в другой: дома ничего не было ни на ужин, ни на завтрак, в магазинах тоже. Все же она кое-что купила. Постояв в очереди в прачечной, она взяла рубашки для Ивлева: дома не осталось ни одной чистой. Сумка стала тяжелой (ноты и продукты), да еще под мышкой пакет с рубашками. Она торопилась домой, чтобы использовать отсутствие сына и успеть сделать побольше: пропылесосить комнату и вымыть пол на кухне, постирать свое и носки Ивлеву, помыть голову и высушить, подготовиться к завтрашним урокам. Это даже хорошо, что ее не пустили за границу. Ведь тут оба ее мужчины за две недели просто паутиной обросли бы! Да и неизвестно, как Вадим перенес бы ее отсутствие.

У входа во двор дорогу ей преградили двое. Она решила – пьяные, отступила и попыталась пробежать, как в детстве, нагнувшись под расставленными руками.

– Минуточку! – сказал один из них. – Куда вы так спешите?

– Вас не касается!

– А может, и касается, – сказал другой, крепко сжав ей локоть.

– Пустите! – крикнула Тоня.

– Да вы не волнуйтесь, девушка! Мы из милиции. Так что не бойтесь. Можно посмотреть, что в пакете?

Не ожидая ответа, первый уже тащил из-под руки Антонины сверток.

– Вы не имеете права!

– Имеем. Давайте его сюда!

Они быстро развернули, а увидев рубашки, аккуратно засунули край бумаги в щель и вернули.

– Вот и все. Из-за такого пустяка – и нервничать? До свиданья.

Вежливо расступившись, они пропустили Тоню. Через несколько секунд, когда Антонина, открыв дверь, оглянулась, чтобы посмотреть, не идут ли за ней, их уже не было. Тоня так разнервничалась, что никак не могла найти ключ от квартиры и перерыла всю сумочку. Когда она наконец вошла, ей показалось, в квартире присутствует незнакомый запах. Она испугалась, не беременна ли, но тут же сама себе объяснила, что этого быть не может. Тоня открыла дверь на кухню и лишь тут сообразила, что это запах сигарет, только не таких, какие курил Ивлев, а более сладких. Да, он сидел с утра дома, разбирал бумаги. У мусоропровода валялись обрывки рукописей и целые листки. Не достал своих сигарет, курил какие попались.