Давайте, девочки - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Будинас cтр.№ 71

Такие заявления отрезвляют. Тем более что уходить она пока никуда не собиралась.

Но она была слишком занозиста, чтобы хоть в одном разговоре оставить за ним последнее слово. Они ведь «не играют в любовь» – только Рыжюкас, с его природной тупостью, мог «успокаивать» девушку, «утешая» ее таким образом.

– Разве же это не глупо, – безжалостно припечатала она, – довольствоваться тем, что мне так легко досталось? Да, круть, да, везенье… Но сам говоришь, что ты у меня – это только старт.

Ну конечно же, он что-то такое ей говорил, рассказывая о Системе.

– Ты всегда слышишь только то, что хочешь услышать, – произнес он примирительно. – Я ведь говорил, что ты у меня – финиш… Вот из-за этого я и начинаю комплексовать. Что, впрочем, вполне естественно в моем возрасте…

– В твоем возрасте давно пора завязывать, – сказала она уже совсем зло. – А ты еще только начинаешь комплексовать.

– Жаль, что ты никогда не была пионеркой. Тебя научили бы не грубить пенсионерам и помогать им переходить улицу.

– Дурак, – сказала она растерянно, как всегда, когда заходила слишком далеко. И вышла в ванную комнату.

– Мы будем, наконец, что-нибудь делать? – спросила она, появившись через минуту, собранная и деловитая. Она готова была продолжать работу над их книгой про любовь…

6

Но прыгать за ним в пропасть – это совсем другое.

Малёк откуда-то это знала… Черт возьми, как же они все поумнели за эти годы! Как научились сразу, с первых шагов понимать главное: что будет, если прыгнуть. Ведь его-то самого в эту пропасть никакой силой не затянешь.

– Тебе это нужно? – совсем по-взрослому спросила она. – Так зачем же ты этого добиваешься?

– Я разве добиваюсь? – деланно удивился он.

– Не коси тут под дурачка. Ты же меня только достаешь и достаешь.

Именно этим, подумал Рыжюкас, он и занимался весь месяц.

Тянул ее в пропасть, апеллируя к Системе: выиграть можно только если не мелочиться, если с маху поставить на карту все.

Ему не важно, что с Последней Любовницей так не получилось. Да и не могло получиться: таково правило. Ты им отдаешь все, что выше предела их мечтаний, а они залупаются и думают, как оборваться… И изобрел это правило вовсе не он…

Тут Малёк и попросила его отцепиться, потому что ей на все его правила – плюнуть и растереть.

7

Назавтра они опять поссорились из-за ерунды. Нет ничего глупее, чем ссориться из-за разговоров, которые вообще ничего не значат, потому что все определяют поступки.

Она спросила:

– А вот как ты думаешь: что для меня самое неприятное?

– В наших отношениях?

– Да. Ну и вообще…

– Самое неприятное у девочки вроде тебя, – его снова потянуло к разборкам, – это называть вещи своими именами.

– Это как?

– Ну например, наш союз назвать взаимной выгодой. Ведь только это тебя при мне и держит?

Она взвилась, как ужаленная:

– Идиот! – выражения этот «самородок» умел подбирать «тонкие». – Какая выгода?! Да если бы не ты, у меня давно было бы все… Видел бы ты, какого крутого папика я сняла сразу после тебя в поезде… Да я жила бы уже на Гавайях и гоняла на спортивной «Ламборджини», между прочим, она у него кабриолет…

На эту историю он ее размотал, когда отправил сестру к подруге и они провалялись в постели три дня. В перерыве между разами, постепенно, слово за слово, он выуживал у нее про все, что с ней бывало. Она раскалывалась, но каждый раз только в ответ на его угадывания. А потом, когда он ее «ну, достал» рассказала и еще одну «совсем ужасную историю». Он «угадал», что у нее есть и еще одна история. Это ее потрясло, и она окончательно раскололась. Чего ей делать не следовало, потому что все мужики ревнивые козлы, которым никогда и ни в чем таком не следует признаваться. Рано или поздно, они все равно это потом припомнят…

Они протрахались с этим «крутым папиком» до самого Калиниграда.

– Но с презиком, балда, я никогда ни с кем не трахалась без презика. Ни одного даже раза!

Малёк заплакала.

Она ведь его любила, «да не "папика", балда, а его, рыжего придурка, чуть не ставшего отцом ее ребенка»…

Она ревела по ночам, когда его не было рядом. Она тянулась к нему изо всех сил и ужасно переживала, когда у нее не получалось выполнять его требования. И мучилась, что она ему не нужна, «такая она никому не нужна, а ему и совсем не подходит». «Я ведь звереныш? Необразованная, неотесанная, глупая пацанка, хуже Муськи-давалки, да?»

С ней это все впервые. Но ей некуда было деваться, ничего другого у нее попросту нет.

Она теряла с ним время, она боялась пролететь, оставшись ни с чем, если все бросить и уйти. И так же безнадежно пролететь, оставшись. Она запуталась. И отчаянно сражалась, дергая его и дерзя.

8

– Доброе утро, – он позвонил ей, сгорая от нетерпения.

– Да, – ответила она сухо.

Ее сухость объяснялась тем, что она не выспалась. Она полночи провозилась с этим дурацким мобильником. Любую аппаратуру она называла дурацкой, из-за того, что с нею надо было разбираться.

Его нетерпение объяснялось тем, что вчера вечером, после этой дурацкой ссоры, он таки приволок ей новый мобильник – даже круче того, о котором она мечтала. В конце концов, сколько той жизни, и уже пора научиться уступать… Хватит, в конце концов, их доставать и строить, подгоняя под себя. Начиная с Ленки, и всю жизнь.

Всю жизнь он девиц учил и перевоспитывал. Ломал и выкручивал, вправляя им мозги, как вывихнутые кости. Он подгонял их под свои правила, он вводил их в свою независимую систему координат… Но когда он уходил, от его воспитания все равно ничего не оставалось: они возвращались в свой теплый хлев, к своим домостроевским представлениям. И даже трахаться мигом разучались, забыв все его уроки и подстраиваясь под мужнины представления о процессе.

Но, может быть, хватит?

Ведь, в сути, она права… Со всей ее непосредственностью и прямотой. И с ее детской жадностью, при полном нежелании уступать. Или хотя бы объясниться, чтобы что-то смягчать…

А разве это ему от нее нужно? Когда в себе самом он столько лет воспитывал это само~собой~разумение. Понимая, что именно естественностью он от рождения обделен?

Устраивает она его или нет? Еще как.

У них ведь все совпало:

– она головокружительна, эталонна, безупречно юна, взбалмошна, она старается, она совсем запуталась… Она на все готова… Это списывает все издержки. Причем тут какая-то мобила?

– он многоопытен и уже умеет воспринимать данность. Стоило пройти полтысячи Любовей, чтобы наконец хоть одно существо воспринять целиком. И уступать ей, находя удовольствие в том, что она такая, какая уж есть…