Швейцарские горки. Испанский сапог - читать онлайн книгу. Автор: Александр Звягинцев cтр.№ 69

Страница

Глядя на все эти ко́злы, к которым привязывались допрашиваемые, дыбы, на которые их вздергивали, кресла с железными шипами, на которые усаживали, металлический шкаф с шипами внутри, в котором запирался узник, плети, щипцы, так называемую «кошачью лапу», с помощью которой можно было сорвать с допрашиваемого кожу, «испанский сапог» и прочие изощренные изобретения человеческой фантазии, невольно думалось: хорошо, что сегодня такого нет. Но Ледников по своему опыту знал – и сегодня существуют зверства, ничуть не уступающие этим…

Тщедушный, но деловитый экскурсовод, который чувствовал себя среди этих орудий и механизмов примерно как у себя на кухне дома, рассказывал:

– А сейчас мы посмотрим «стол пыток», который применялся практически во всех странах Западной Европы, а не только испанской инквизицией… Напомню, кстати, что инквизиторы имели право применять только три вида пыток, не более. Инквизиции в соответствии с ее догмами дозволялось лишь «пытать веревкой, водой и огнем». То есть можно было использовать пыточный стол или дыбу, растягивая мышцы и дробя кости, часами вливать в человека воду или поджаривать его на медленном огне. Все эти пытки по официальной трактовке считались «бескровными»… А вот «испанский сапог», «кошачью лапу», щипцов или кнута испанская инквизиция никогда не применяла. Ими пользовались в обычных гражданских судах по всей средневековой Европе…

Поглядев на призадумавшихся посетителей, носатый экскурсовод блеснул бесовским взглядом глубоко запрятанных под лоб глаз:

– Не надо думать, что Испания отличалась от других стран какой-то особой жестокостью и свирепостью. Вся Европа пользовалась этими приспособлениями… Была испанская гаррота – удушающий ошейник, и были венецианские тиски для сплющивания головы приговоренного… Да и вообще человечество находило применение пыток вполне разумным и законным на протяжении многих веков. Пытки оправдывали еще древние греки в античные времена. Сам Аристотель говорил, что с их помощью следует добывать показания в судах. Человечество посвятило очень много времени и усилий ума совершенствованию практики пыток. В Древнем Риме, например, были разработаны правила пыток. Во-первых, тот, кто приводит их в исполнение, не обязательно садист, то есть получающий от них удовольствие. Это просто работа. Применять пытки нельзя было и в присутствии несовершеннолетних. Если подвергаемый пыткам сознавался, то истязания немедленно прекращались…

Экскурсовод облизнул красным языком влажные губы и продолжил:

– Особого расцвета и совершенства законодательство, регламентирующее область применения пыток, достигло в Испании в период действия Святой инквизиции… Палачу давались строгие инструкции, которые он был обязан неукоснительно выполнять. Пытка могла быть легкой, тяжелой или особо тяжелой. Им соответствовали три степени допроса. При легкой пытке палач просто демонстрировал допрашиваемому свои орудия и приспособления… При этом он мог подробно описать сам процесс пытки. К примеру, рассказать, что в такой-то момент допрашиваемый будет испытывать адскую боль в суставах… Или что на таком-то этапе у него не выдержат и будут сломаны кости.

Если после этого морального истязания обвиняемый не признавался, палач переходил ко второй стадии – к тяжелой пытке. Человека раздевали догола, чтобы он чувствовал себя особо беспомощным и уязвимым, связывали и укладывали на козлы или подводили к дыбе… Если он и тут не признавался, начинался особо тяжелый этап – собственно пытка как таковая… Надо сказать, сеньоры, тогдашние правила пыток и казней учитывали при выборе наказания состав преступления. Например, в Испании была особая пила, которой распиливали пополам осужденных за гомосексуализм…

В какой-то момент Ледникову удалось выбраться из этих липких и неотвязчивых воспоминаний и заснуть. Однако видения не оставляли. Во сне он вдруг увидел себя в мрачном подземелье, где под потолком трещали и коптили горящие факелы. За узким столом сидели несколько человек в сутанах, и в одном из них, самом главном, судя по всему, он вдруг узнал тщедушного экскурсовода с бесовским взглядом. Экскурсовод холодными глазами смотрел на человека, который сидел напротив на грубом табурете. На человеке была какая-то ряса с капюшоном, надвинутом на глаза.

Экскурсовод сказал что-то палачу, тот подошел к обвиняемому и сорвал с головы капюшон.

Густая волна волос рассыпалась по плечам, и Ледников, к ужасу своему, узнал Нурию Жоффрен… Экскурсовод что-то спрашивал, Нурия только отрицательно качала головой. А потом вдруг Нурия оказалась лежащей на станке, а ее нога зажата между двумя досками. Палач взял несколько деревянных клиньев и стал молотом вгонять их в специальные гнезда… Страшный вопль Нурии разнесся по всему подземелью…

Ледников вырвался из кровавой мглы сна и какое-то время лежал, приходя в себя, чувствуя, что весь покрыт холодным потом. Ну, понятно, почему ему приснилась пытка «испанским сапогом» – все из-за этого музея в Сантильяна-дель-Мар, который он Зачем-то вспомнил! Но почему его подсознание привело туда именно Нурию?.. И что это, черт побери, значит!

Сеньор Рамон больше всего походил на доброго деревенского дедушку, любителя вкусно поесть и выпить доброго винца. Тут было все: и седая, вернее, сивая грива до плеч, и громадные усы, и печальные навыкате глаза, и вислые бульдожьи щеки, и печальная, мудрая улыбка. Но представлял этот дедушка, судя по всему, не сельскую полицию курортного городка, а спецслужбы, так что верить его грустным глазам не стоило.

Сеньор Рамон с болью поведал Ледникову, что избитые им полицейские и добропорядочный испанский гражданин Луис Ареола – судя во всему, так звали волосатого гамадрила – были осмотрены еще вчера в местной больнице. Составлен протокол о хулиганстве, сопротивлении властям, нанесении телесных повреждений. Так что сеньору Ледникову грозит весьма приличное наказание за дебош в общественном месте и нападение на полицейских. Испанский суд с такими вещами шутить не любит.

После этого сеньор Рамон устало прикрыл глаза, грустно улыбнулся и замолчал, давая Ледникову время осмыслить услышанное.

После недолгого размышления Ледников, который после ночных размышлений был совершенно готов к такому повороту сюжета, подчеркнуто миролюбиво сказал:

– Сеньор Рамон, я выслушал вас очень внимательно. Весьма. Видимо, теперь моя очередь выразить свое отношение к тому, что произошло. Я могу выразить самый решительный протест, потребовать адвоката, потребовать предоставить мне возможность связаться с российским посольством…

Сеньор Рамон пожал плечами:

– Разумеется. Но мы еще не осматривали ваши личные вещи…

– И не нашли в них подозрительный белый порошок, – засмеялся Ледников.

– Наркотики – это совсем не смешно, – хладнокровно заметил сеньор Рамон. – А еще мы не осматривали дом, в котором вы живете сейчас…

– Ну да, а там можно найти склад оружия или лабораторию по производству наркотиков, – согласно кивнул Ледников. – Давайте не будем тратить время на пустые разговоры про мифический порошок и склад оружия. Считайте, что я оценил серьезность ваших намерений. Поэтому перейдем к делу. Я хочу знать, что вам от меня надо? Зачем была провернута эта… операция по моему задержанию? С какой целью? Может быть, мы вовсе даже не враги? Может быть, вас ввели в заблуждение на мой счет?

Страница