Швейцарские горки. Испанский сапог - читать онлайн книгу. Автор: Александр Звягинцев cтр.№ 48

Страница

– Значит, Сухоцкий просто выслуживался перед Доусоном?

– Да нет. Сей господин умеет мыслить системно. Конечно, он планировал таким образом заполучить объект своей давней страсти – Женю Абрамову. Ведь она, разумеется, последовала бы за отцом… В Америке Сухоцкий намеревался стать ее единственной надеждой и опорой. Со всеми вытекающими последствиями. Однако страсть эта была вовсе не бескорыстной. Заполучив Женю, он планировал стать практически владельцем фирм, которые они создавали с Абрамовым.

– А может быть, Доусону нужны были показания Абрамова, которые снимали бы подозрения с Винеров, скандал с которыми до сих пор продолжается.

– Возможно. Хотя провал Винеров как двойных агентов в последнее время уже не очень заботил Доусона – их досье уничтожено, скандал потихоньку затих. А вот нужный рассказ русского экс-министра о ядерной программе Ирана – это уже серьезно. Это товар, за который дорого заплатила бы не только Америка, но и Израиль. Тут у Доусона открывались весьма интересные перспективы…

Альмезов говорил увлеченно, как говорят настоящие профессионалы своего дела, все в нем знающие, понимающие, умеющие.

– Но откуда у Сухоцкого связи с албанскими бандитами? Это уж совсем не его епархия.

– Его вывел на них Доусон. В последнее время они очень практикуют такую тактику. Чтобы не рисковать своими агентами, не подставлять их, они нанимают частное вооруженное формирование. Это может быть и вполне серьезная фирма, как британская Erinys или американская Blackwater, в которых служат тысячи человек со всего мира, в том числе и из России. А может быть и, что называется, бандформирование, сколоченное по этническому принципу… Этих албанцев Доусон использовал и раньше.

– У вас есть доказательства, что команды им отдавал именно Сухоцкий?

Альмезов кивнул:

– Удалось проследить цепочку, по которой он переводил деньги на счета командира группы.

– Значит, Доусон был просто наблюдателем?

– Разумеется, нет. Организовать историю с арестом Абрамова и его экстрадицией Сухоцкий не мог. Здесь действовал Доусон.

– Но он не мог себе представить, что Абрамов покончит с собой…

– Да. В таких случаях они всегда жалуются, что от этих русских не знаешь чего ждать.

Снег заметно густел, уже глушил звуки огромного города. Ледников искоса глянул на Альмезова. У того было напряженное лицо. Ну, что ж, пусть как булгаковский Пилат утешается мыслью, что он что-то сделал, дабы отомстить. Может быть, это поможет ему преодолеть гложущее чувство вины перед памятью Разумовской, которую он мог удержать от поездки в Берн… Мог, но не удержал.

– Всего доброго, – сказал Ледников.

Он сказал это совершенно искренне, потому что видел перед собой страдающего человека.

Альмезов чуть помедлил и протянул ему руку. Ледников пожал ее и направился к машине.

– Валентин Константинович!

Ледников обернулся.

– Если мне потребуется что-то… уточнить, я могу с вами связаться?

– Да, конечно.

– Кстати, передайте привет Жене, – вдруг сказал Альмезов.

Снег уже густо покрывал его голову и плечи, и он вдруг стал странно похож на статуи, застывшие неподалеку.

Ледников шел к машине и думал, что не может представить себе, что предпримет Альмезов теперь. Да и захочет ли предпринять. Но если захочет, то он действительно готов ему помочь. А сам он пока займется тем, чего от него хотела Разумовская, – он напишет книгу о том, что произошло. Ему есть что сказать. Пока это все, что он может сделать. А там посмотрим…

– Он постарел, – сказала Женя, дожидавшаяся его в машине.

Они вместе решили, что лучше ей с Альмезовым сейчас не встречаться. Зачем? Что она может сказать ему? Что объяснить? Как выясняется, он и так многое знал про них. Но только многое, потому что все, что случилось между ними, не знали до сих пор и они сами.

Снег валил все гуще, залепляя стекла машины. Уже через минуту они оказались словно отъединены от всего мира. И будто не было никого вокруг, кроме них двоих.

И тут раздался тягучий и глухой в снежной мгле удар колокола, потом другой.

Они выехали на Садовое кольцо и наглухо застряли в приводящей в отчаяние московской пробке. Ледников автоматически включил радио. Нагнетающий тревогу женский голос передавал новости.

Эксперты американской разведки подозревают Иран в намерении производить ядерное оружие… Согласно последним оценкам ЦРУ, Иран может обзавестись ядерным арсеналом в срок от трех до десяти лет… Однако израильские специалисты считают, что Тегеран гораздо ближе к обладанию атомным оружием…

«Если бы Абрамов все-таки оказался там, подумал Ледников, все могло быть еще хуже. Гораздо хуже».

Женя положила ладонь на руку Ледникова и чуть сжала пальцы. Она смотрела на него спокойно, понимая, что с ним происходит, и готовая быть рядом, что бы ни произошло. Это был тот взгляд женщины, которого всегда ждет мужчина.

И тут ему показалось, что вот такие часы, когда ты беспечно и бездумно валяешься на тихом пляже на испанском курорте, под солнцем, которое никогда не скрывается за облаками, как бы не засчитываются в срок твоей жизни. Они, эти часы и дни, словно идут помимо нее, своим отдельным чередом, и если бы можно было так валяться сколь угодно долго, то и жить можно было бы столько же, потому что невозможно в таком состоянии ни заболеть, ни состариться…

Мысль была вполне себе пляжная, глупая и бесполезная. Ее даже лениво вертеть в голове не хотелось. Но она все равно назойливо лезла в башку и очень раздражала…

В Испанию они прибыли все семьей, чего еще недавно Ледников не мог себе представить.

Потому как несколько лет назад семейство Ледниковых ни с того ни с сего слиняло. Слиняло в три дня, как Русь в революцию, словно пришел ей некий роковой срок. И казалось, от него тоже ничего не осталось и возврата уже быть не может…

А было это так. Позвонила мать и попросила срочно заехать. Обязательно. Ледников заехал днем, отца дома не было. Мать не выглядела взволнованной, разве что чуть напряженной. Сказала, что уезжает в Братиславу. Там уже несколько лет жила ее подруга с мужем, они преподавали в местном университете, и мать несколько раз ездила к ним в гости.

– Надолго? – рассеянно поинтересовался Ледников.

– Я подписала контракт с университетом – буду преподавать историю искусств. Пока на год, – легко, как о чем-то неважном и давно известном сообщила она. – А если все пойдет нормально, то с продлением еще на три года.

Страница