— Слежка, — говорит Стриж-два.
— Вот в чем дело.
— А не то все выплывет наружу.
— Но тебе, старина, ничто не грозит, — подмигивает Стриж-один.
— Мы объясним, — предлагает Стриж-два.
— Мы знаем, что тебе можно доверять.
— И что же я должен делать? — уныло спрашивает Арундел.
— Скажи отцу, что тебе нужно повидаться с ним, — советует Стриж-один.
— Очень просто, — подтверждает Стриж-два.
— Скажи, дело неотложное.
— Связано с девушкой.
— Девушка в беде — это всегда срабатывает.
— Как по волшебству.
— Скажи, что тебе нужно повидаться с ним.
— Безотлагательно.
— Скажи, что встретишься с ним в городе.
— Пусть останется на выходные.
— Но в деревне проще поговорить наедине, — возражает Арундел.
— Старина, твоя мама ничего не должна знать.
— Здесь хорошо и тихо.
— Так очевидно, что никому и в голову не придет.
— Как в «Похищенном письме».
— Спрятано на самом виду.
— Но как быть со слугами? — спрашивает Арундел.
Оба Стрижа медленно обводят взглядами комнату.
— Что-то я их здесь не вижу, — говорит Стриж-один.
— Лежат себе в тепле и уюте, — самодовольно усмехается Стриж-два.
— Вы им ничего плохого не сделали? — встревоженно спрашивает Арундел. — А не то…
— За кого ты нас принимаешь? — обиженно перебивает Стриж-один.
— Мы строгие профессионалы, — важно заявляет Стриж-два.
— Пойди, убедись сам.
— Мирно похрапывают.
— Не о чем беспокоиться.
— Совсем не о чем.
— Если ты позвонишь отцу и сделаешь, как мы просим.
— Все очень просто. Неприятности с девушкой.
— Скажи, что дело срочное.
— А когда он будет здесь, передашь ему вот это, — говорит Стриж-два и достает толстый конверт из плотной бумаги. Он надписан размашистым наклонным почерком, адресован сэру Бенедикту Гибсону и запечатан щедрым куском темно-багрового воска цвета коктейля «Белладонна». На нем печать сэра Патти, извлеченная из его стола при уборке после безвременной кончины. — Здесь все объясняется.
— И не о чем беспокоиться.
— Замнем дело в зародыше.
— Ты же не хочешь скандала?
— От скандала одни хлопоты.
— Ужасные хлопоты.
— Плохо для дела.
— Плохо для семьи.
— Он будет благодарен, помяни мое слово.
— Он наверняка расскажет тебе обо всем, — говорит Стриж-один.
— Пора бы тебе вступить в клуб, — добавляет Стриж-два.
— Особенно после этого.
— Когда ты спас честь семьи.
Стрижи улыбаются во весь рот, приподнимают котелки и собираются уйти.
— Только и всего? — Арундел потрясенно смотрит на них. — Вы вламываетесь сюда без приглашения, рассказываете мне фантастическую историю о каком-то клубе и о моем отце, а потом встаете и уходите? Что я должен сделать?
— Делай, как тебе сказано, старина, вот и все, — отвечает Стриж-один. Его голос внезапно меняется, в нем уже нет прежнего веселья и ветрености. Арундел бледнеет.
— Мы не шутим, — добавляет Стриж-два. — Дело серьезное. Не для малышей. Сделай так, как мы велели, и пусть твой отец разбирается с последствиями. Или подожди, пока последствия сами разберутся с тобой.
— Но что, если произойдет ошибка? — спрашивает Арундел. Бедняга, он совсем растерялся. Впервые в его безмятежной юной жизни мальчику предстоит принять серьезное решение, и это для него слишком тяжело. Слишком болезненно.
— Какая еще ошибка? — Лицо Стрижа-один, скрытое в тени, чуть-чуть смягчается. — Вот, возьми. Если произойдет катастрофа, можешь позвонить по этому номеру. — Он протягивает Арунделу крохотный клочок бумаги. — Спроси Стрижа. Но помни — только если произойдет катастрофа. Я понятно выразился?
— Запомни номер, потом уничтожь, — торопливо добавляет Стриж-два.
— Мы не любим мальчиков, которые суют нос не в свои дела.
— Очень не любим.
— Мы знаем, кто ты такой.
— Знаем, где ты живешь.
Стриж-один хлопает Арундела по плечу, и тот, не удержавшись, вздрагивает.
— Не волнуйся. Ты хороший сын. Я горжусь тобой, старина.
— Я был бы рад звать тебя своим сыном, — лучезарно улыбается Стриж-два.
— Умница.
— Возьми с полки пирожок.
— Доброй ночи.
— Крепких снов.
С этими словами они удаляются. Тяжелая дверь медленно закрывается за ними. Арундел спешит к окну, хочет посмотреть им вслед. На Итон-сквер никого нет, не видно ни тени, не слышно ни ветерка. Арундел протирает глаза, потом обводит взглядом комнату. Они умудрились даже запихнуть в карманы свои бокалы для виски. В гостиной не осталось и следа сказочных Стрижей.
Арундел падает в кресло и закрывает глаза. Все это ему приснилось, решает он. Выпил с приятелями слишком много шампанского и по глупости залил его мартини, строил из себя взрослого и умудренного. Вот и расплата — причудливые галлюцинации. А теперь он проснулся, можно лечь в постель и забыть обо всем. Но тут его взгляд падает на толстый конверт, адресованный отцу. Запечатанный толстой каплей темно-багрового воска. Пальцы до сих пор крепко сжимают его.
Когда сэр Бенедикт Гибсон, парламентарий, увидит восковую печать, его сердце уйдет в пятки, а к горлу подступит горький комок. Ему покажется, что сэр Патти высунул руку из могилы и тянет его прямо в ад.
О, все это было не во сне, а наяву.
* * *
Их осталось только восемь. Мы узнали это из писем сэра Бенедикта Гибсона, которые он в панике разослал остальным членам Клуба, созывая на экстренную встречу основателей. К сожалению, он обращался только к внутреннему, самому посвященному кругу, не затрагивая молодых. Хенли, Мортон, Томпсон и Таккер умерли. И, конечно, Уилкс — наш почивший сэр Паттерсон Крессвелл.
Покойтесь в вечных муках, негодяи. Считайте, что вам повезло отправиться на тот свет прежде, чем мы устроили вам достойное прощание.
Пока что все идет хорошо. Мы знаем, где они устроят собрание. И будем их ждать.
Наш план, осмелюсь сказать, изящен в своей простоте. Продумала его, конечно, Белладонна и обсудила все подробности с Притчем. Мы заранее проникнем в дом, где они соберутся, и подсыплем в напитки легких успокоительных средств. Угощать собравшихся будет верная нам прислуга. Наши гости тотчас же погрузятся в приятное оцепенение. Добавьте к этому коктейлю легкий привкус угрозы, мастерское владение оружием и непринужденную ловкость рук, и можете сколько угодно устраивать допросы в свое удовольствие.