Запоздалая оттепель - читать онлайн книгу. Автор: Эльмира Нетесова cтр.№ 74

— После смерти Сталина реабилитировали! Пришел домой. Накостылял ей так, что с полгода в больнице отвалялась в гипсе. Жаль, что сразу башку ей не свинтил. Забрал обоих детей и умотал с ними куда-то, не оставив обратного адреса. А она, когда вернулась домой, даже не подумала детей разыскивать. Оформилась на инвалидность и стала брать на квартиру то заезжих артистов, то председателей колхозов, какие приезжали на семинары. Они, случалось, выпьют вечером, разговорятся меж собой. А Грунька слушает и на ус мотает. Не все председатели домой вернулись… Сколько заложила — не счесть. Слава Богу! Минула ее пора! Теперь уж некому закладывать нас! А про власть не то меж собой в открытую говорят, а и в газетах такое пишут, волосы дыбом!

— Ну и зачем она подслушивала, подсматривала за вами?

— Сучья кровь! Сила привычки! Она не сдохнет своей смертью, пришибут где-нибудь, как бешеную собаку. Она и в гробу такой останется. На чертей будет кляузы и доносы строчить. Такие не сдыхают долго. Они и на том свете не нужны.

— Нет! Она недавно чуть не умерла! — припомнил второй старик и добавил: — От простуды. Пневмония свалила ее. Двухсторонняя. Но выжила…

Кузьма даже не запомнил Груньку в лицо. Да и зачем? Но однажды в воскресенье собрался поехать в город, открыл дверь и почувствовал, что кого-то ударил ею. Заглянул. Из-за двери кряхтя и охая вставала Агриппина.

— Какого черта тебе надо? Что тут шляешься, старая метла? Ноги выдерну заразе, коль еще раз тут припутаю! Пшла отсель, зловонница козлиная! — вскипел Кузьма, увидев бабку.

— А кто ты такой, чтоб мне указывать? Я тут живу! Где хочу, там хожу! И не тебе, босяку бездомному, мне указывать! Не к тебе шла, к врачу. Ты не то людям, барбоскам не нужен, гнида вонючая! Чуть не убил! Научился б двери открывать нормально!

— Еще раз под дверью своей увижу — ноги вырву и башку скручу! Чего за мной подсматриваешь, старая? — Выгнал во двор бабку, крича ей вслед злое: — Барбоска окаянная! Стыда не имеет! Сдыхать пора! Она за мужиками подсматривает!

— Это ты себя мужиком назвал? Ох, уморил! Мерин гниложопый! Да меня под ружьем не заставили б с тобой в одной, комнате дышать! Мразь вонючая! Ишь хвост поднял. В мужики лезет! Ты вначале стань им, таракан обосранный! — орала во все горло. Вконец испортила настроение человеку. Кузьма так и не поехал в город. Зашел к Якову. Тот все слышал. Улыбался:

— Отчихвостила Агриппина?

— Где ты подобрал эту гадость? Как она оказалась у тебя?

— Ну а что хочешь? Не бывает города без собаки, омута без черта, болота без лешего, леса без кикиморы! — рассмеялся директор и сказал: — Я тебя успокою! Груня у нас не одна такая. И еще не самая плохая.

— Что? — округлились глаза столяра.

— Да у нас не меньше десятка таких. Только эта — явная, открытая, горластая. А те — тихони, кусают исподтишка, из-за угла. Потому опаснее, что от них никак не ждешь пакостей.

— Зачем же их держишь?

— Куда ж им деваться?

— Да пусть бомжуют, сдыхают на улице, в подвалах, как крысы!

— Остынь, Кузьма! Я уважаю твою работу и не суюсь с советами. И ты не лезь! Не указывай, кого оставить, кого гнать надо! — посуровел Яков.

— Ну, слушай! Это уж слишком…

— Не горячись, Кузьма! Помнишь, я рассказывал тебе, что жил много лет в Сибири среди стариков…

— Они что, были такие малахольные, как эта?

— Успокойся! Там был священник. Благодаря ему я стал верующим. И бесконечно благодарен ему за то.

— А при чем тут вера? — не понял столяр.

— Вспомни, что сказано Господом? Благословляйте врагов ваших! Молитесь за проклинающих и ругающих вас! Ибо плох тот, кто любит хвалящих… Не помню дословно. Но смысл важен! Нельзя нам, Кузьма, верить в то, что мы во всем правы! Что мы безгрешны! Нет людей без недостатков! И когда мы научимся прощать таких, как Агриппина, что-то простится и нам на небесах…

— Ты что? Всерьез? Да в чем я виноват перед этой тварью? — взвился столяр.

— Пусть не перед ней, перед другими…

— Она ж стукачкой была! Из-за нее…

— Слышал я о том. Да только вот что хочу сказать тебе… Испытания на долю каждого посылаются свыше. Другое дело — через чьи руки. Она за свое сама ответит. Не перед нами. А переживший горе должен благодарить Господа, что жив остался. Ибо перенесший горести — обласкан будет.

— Не допру! Зачем такое? Дозволить всякой твари обосрать меня живого, чтобы потом отмыть и утешить?

— Кузьма! Даже сотням Грунек не дано унизить тебя перед Господом. Потому что ты ему виден в каждом дне своем, всяким делом! Она своей бранью на

себя грех взяла. Ты — за свое в ответе! Прости ее. Потому что ее доля уже сегодня хуже собачьей. Нет жизни. Да и не было ее у Груни. Она никогда не знала, что такое любовь! Она никому не была нужна!

— Она ж была замужем! Детей имела! Такое разве случается без тепла?

— Ее муж?.. Кузьма, этот человек потерял семью в пожаре. И был много старше Агриппины. Где-то на вечеринке познакомились. По пьянке сделал ее женщиной и даже не понял, что та была девушкой. Боясь неприятностей — женился. Но не любил. Бил ее. Изменял. Заразил гонореей. И даже в этом обвинил ее. Она терпела долго. А потом осечка получилась. Из петли отец успел выдернуть. Кое-как откачали. Она в то время беременной была. Вторым сыном. Вот после этого возненавидела мужа окончательно. Решила развестись. Тот по-хорошему не хотел. Она понимала, что, если будет жить с ним, он все равно загонит в могилу. И сподличала, защитив себя. Но свою судьбу не устроила до его возвращения, а когда он пришел, изувечил бабу. Бил, как мужика. Свои пакости забыл. Это всегда так бывает.

— А почему детей не искала, не забрала?

— Он покалечил ее. Груня не могла работать. А на пенсию по инвалидности, да еще на бытовой почве, не только детей вырастить, самой не прожить. К тому времени она совсем одна осталась. Между прочим, на своего мужа, несмотря на советы, в суд не подала за увечья. Он, предполагая это, быстро уехал. Агриппине то и нужно было. Поняла: спрятался надежно, ей уже опасаться нечего.

— А мастера, ту женщину, зачем посадила? Из ревности? Жизнь отняла у человека! — злился Кузьма.

— Она неспроста ревновала. Именно та красотка наградила ее мужа триппером. Агриппина забеременела именно в то время. Ее второй сын дебильный родился. Так что был у нее повод.

— За что же брату Суворова судьбу искалечила эта праведница?

— Знаешь, среди нас, мужиков, нередко встречается тип язвительных насмешников. Узнает о чьей-то беде, и пет бы помочь человеку — на каждом шагу издевается, высмеивает прилюдно. Так и этот. Услышал, как Груню по пьянке будущий муж обесчестил, и давай скалиться, подтрунивать, всякие намеки делать. Он же со свету сживал. Вот и защитилась, как могла. Подло, мерзко, но себя оградила. Правда, и с самой судьба круто обошлась. Никто не минул наказания свыше. И она… Когда муж вместе с детьми уехал куда-то, она домой вернулась из больницы. А там — пусто. Даже нательной рубахи не осталось. Кому другому помогли б люди, но не ей. Не жила — умирала. С отчаяния, с голода стала сотрудничать с госбезопасностью. Другого выхода не нашла. Ну а потом ее сведения перестали интересовать. Времена поменялись. Стала сдавать свою квартиру всяким, чтоб прокормиться. Там ее чуть не убили пьяные проститутки. Дошло до милиции. Привезли к нам. Просили за нее. Не как за осведомителя. Убедили пощадить и пожалеть. Подробно о себе сама рассказала. И о недостатках своих — не скрыла. Теперь меня пойми, если даже милиция к ней сердце поимела, как же я ее оттолкну иль выгоню? Пусть живет с нами. Ее грехи не больше наших. Да и не нам судить. Научиться бы прощать, смириться. Вот это нужно. А на горб соседа не стоит оглядываться. Свои рога и копыта видеть надо. Ведь и перед ней многие виноваты. Никто прощения не попросил. Не сказал ей доброго слова. Лишь оплевать горазды, обидеть, оскорбить. Когда в ответ слышат такое же — обижаются, злятся. А почему? Иль свое отражение в зеркале не понравилось? — усмехнулся криво.