Опоздавшая - читать онлайн книгу. Автор: Оливия Голдсмит cтр.№ 49

— И сколько тебе надо, чтобы начать новое дело? Если наш контракт выгорит, мы сможем поддержать тебя.

Карл улыбнулся ей.

— Иногда очень трудно быть твоим другом, Карен. Ты всегда была такой талантливой, смелой, знала, чего ты хочешь. Я понял это еще в Рокуил Центре. Ты должна была прорваться. У меня же не было ни твоей энергии, ни твоего таланта. Я всего боялся и действовал надежно. Нет, я не буду занимать деньги для того, чтобы начать дело в Манхэттене. Я буду праздновать труса. Я всегда был вроде Джефри: боялся потерпеть неудачу и цеплялся за тебя как за восходящую звезду.

Карен напряглась.

— Джефри не боялся! Он отказался от своей карьеры, чтобы помочь мне. Я бы не справилась без его помощи и без денег его родителей. Они сняли с моих плеч основной груз. И если Джефри в обиде на меня, то из-за того, что отказался от карьеры художника в мою пользу.

Карл откинулся в кресле.

— Хм… — сказал он.

— Ты невыносим! Всегда на моей стороне.

— И всегда буду на твоей стороне. Для этого друзья и существуют. — Карл еще раз хмыкнул. — Подавай на меня в суд, но ты сильно ошибаешься, если думаешь, что не добилась бы успеха собственными силами. Твоя проблема в том, что ты не умеешь разделять на черное и белое. У тебя все в серых тонах. Дорогая, послушай меня. Ничто не может быть более ясным: талант — это ты! Можешь сожалеть о своем талантливом одиночестве. Не тем, так другим путем — ты бы все равно добилась успеха. Никто ничего тебе не давал. Ты всего добилась сама… И если не хочешь — не продавай свою компанию. Она твоя. Ты ее сделала. Если кто-то говорит другое, то врет или пытается обмануть тебя.

Карл с трудом выгрузил себя из кресла и собрал тарелки со стола.

— Поговорим о чем-нибудь более важном, — предложил он. — Как насчет десерта?

— Только не для меня, — вздохнула она.

Карл унес поднос и вернулся с чайником, парой чашек на блюдцах и тарелкой, наполненной кроновскими шоколадными конфетами с клубничной начинкой.

— А ты хорошо выучила свое десертное правило? — спросил он, дразня Карен. — Фрукты не в счет, — кивнул он на тарелку, улыбаясь. — Прими их от того, кто познал все на собственном опыте.

Карен улыбнулась в ответ, покачала головой и со вздохом покоренного противника потянулась к соблазнительной тарелке.

Нью-Йоркское общество собиралось на свадьбу на Седьмой авеню. После нескольких недель обсуждений моделей нарядов, примерок и подгонок наступил наконец день свадьбы Элизы Эллиот и Ларри Кошрана, которая должна состояться в Епископальной церкви Сент-Томас на Пятой авеню. Это была одна из трех нью-йоркских церквей, посещаемых высшим обществом, престижность которой могла бы оспаривать только церковь Сент-Джеймса на Мэдисон-авеню, имеющая более шикарный адрес. Но, по мнению Карен, трудно было превзойти Сент-Томас по красоте невероятного каменного фриза со скульптурными средневековыми барельефами, который возвышался на тридцать футов над алтарем.

Церковь вызывала у Карен чувство легкой неловкости; да, у тех, кто создал это, есть вкус к настоящему классу. Интересно, испытывали ли подобную неловкость, глядя на распятие, другие модельеры с Седьмой авеню, когда они попадали в круг высшего общества? Известно, что Калвин Клейн собрал у себя в доме коллекцию крестов и распятий, а Донна Каран создала коллекцию ювелирных украшений из крестиков. Религия стала поставщиком для дизайнеров.

Она сомневалась, что в прошлом поколении кто-нибудь из них мог быть приглашен на свадьбу. Дизайнеров считали не более чем торговцами. Теперь же они стали звездами. Забавно, как много евреев вошло в высшее общество, поставляя модную продукцию и определяя стиль для богачей Америки. В каком-то смысле мода стала подобна киноиндустрии. В обеих сферах евреи стали основными деятелями, новаторами и законодателями направлений развития. Еврейские мужчины брали в жены шикарных женщин с именами вроде Келли и Буфф. Поэтому в индустрии моды многие поменяли или видоизменили свои фамилии. Ральф Лорен был, конечно, Ральфом Лившицем. Фамилия Арнольда Скасси представляет собой видоизмененное имя «Исаак». Великий Норелл был когда-то Норманом Левинсоном, а Энн Клейн начала жизнь как Хана Головски. Что было бы с ней, не выйди она замуж за Калвина Клейна?

Конечно, Карен понимала важность имени в деловом мире моды. Одежда, духи, полные комплекты других товаров продавались из-за того, что покупатели ориентировались на имя дизайнера и тот образ, который с ним связан. Карен тоже не сохранила свое имя. Теперь в нем звучала аллитерация — Карен Каан. Интересно, надел бы кто-нибудь из собравшихся сейчас в храме Сент-Томас наряды Карен Липской? Приходили бы женщины смотреть ее выездные шоу?

Заиграл орган. Карен вынуждена была признать, что трудно устоять перед епископальной музыкой. Сент-Томас — американский вариант Сент-Мартин-Ин-Зе-Филд, лондонского собора, в котором хор и церковные песнопения считаются столь же важными, как и архитектура. Но сегодня, думала Карен, красота обоих соборов померкнет перед блеском собравшихся на эту неправдоподобную, но такую романтичную свадьбу. Во время работы над нарядами Карен несколько раз заходила в церковь. Наряды должны соответствовать месту. Зайти в церковь предложила ей Элиза Эллиот. И была права.

Элиза была одной из последних великих кинозвезд, загоревшихся еще в то время, когда киностудии не только определяли жизнь актера, но и делали полную «оркестровку» к ней. Те дни ушли в далекое прошлое. Элиза достигла личного благосостояния и высокого профессионализма, которые освобождали ее от диктата студий. Она пыталась добиться невозможного: завоевать максимальную популярность, не теряя достоинства, и сохранить личную жизнь. Хотя она была очень требовательной и даже придирчивой в отношении нарядов, она очень нравилась Карен. Элиза была личностью. Более тридцати лет ее одевали лучшие модельеры высокой моды. Не многие женщины по-настоящему разбираются в одежде и понимают, что им идет, а что нет. Элиза понимала и требовала, чтобы все было как надо.

За холодной, самоуверенной и прекрасной наружностью Элизы Карен сумела разглядеть запутанную женщину, которая очень боялась показаться смешной. Элиза смертельно боялась, что ее настоящий возраст проявится во внешности, а значит, и в фотографиях, которые будут тиражироваться по всему миру, и что ее внешность будет обсуждаться, осуждаться, подвергаться насмешкам. Карен приложила все усилия, чтобы этого не случилось.

Было трудно. По ее наблюдениям, Элиза любила Ларри столь же страстно, как она сама любит Джефри. Поэтому она особенно старалась. Невеста на свадьбе должна выглядеть обновленной и свежей. Но как достичь «свежести», не очень скрывая возраст? Но и это было не все — надо было учесть двух «подружек невесты»: тощую, похожую на птицу Энни Парадиз и здоровенную Бренду Кушман. Безнадежно было даже пытаться одеть их одинаково. Все же Элиза настаивала, чтобы не было разнобоя в их костюмах, и просила Карен проследить за тем, как одеты женщины.