Мастер Джорджи - читать онлайн книгу. Автор: Берил Бейнбридж cтр.№ 20

— Я не так уж близко с ним знакома, — я говорю. — Но мне грустно это слышать. Без денег жить несладко.

— А я думала, вы с ним по Ливерпулю знакомы, — она говорит.

— Вовсе нет. Мы познакомились на борту парохода… а потом снова в Константинополе. Он любезно мне помог вернуться в гостиницу, когда мне стало дурно на улице.

— Из-за жары, — она говорит: опять выведывает.

— Вовсе нет. Это из-за собак…

— Ах да, — сдавленный вскрик, — мне Беатрис говорила. Они вас чуть не растерзали…

— Да нет же, совсем не то, — сказала я. — Щеночка м-м… моего брата детей разорвали у меня на глазах. — От одного упоминания о моих душеньках у меня навернулись слезы.

— Какой ужас! — простонала миссис Ярдли, и притом, кажется, искренне.

Мы проходили по-над рекой, там женщины стирали, руки у них были темные от загара. Тут же поставщики-болгары, снабжавшие лагерь мясом, разделывали забитую овцу и швыряли кровавые кишки в воду. Женщины колотили вальками, перекрикивались, хохотали. Рядом лежал ничком и закидывал ведро мальчонка. Полное, оно стало ему не в подъем. Он его наклонил, расплескал, припал губами к краю, жадно хлебнул и, шатаясь, заковылял к палаткам.

— А мне так и вовсе детей не надо, — сказала миссис Ярдли. — Оно и к лучшему, раз уж я не беременею.

— И Беатрис тоже, — выпалила я. — И не то чтобы доктор Поттер не старался.

Тут обе мы фыркнули, замечание-то было скользкое, и в разговоре с женщиной иного сорта, чем моя спутница, я бы никогда себе его не позволила.

При мысли об этих интимных вещах в голове у меня встали картины: Джорджи меня забирает из школы в Саутпорте, по дороге домой я вишу у него на руке; Джорджи сопровождает Энни в сторону доков на ужин в гостинице, а я плетусь сзади, и только-только проклюнулся месяц, позажигали на пароходах огни, и сердце мне так стискивает чистая радость, что я закусываю губу, чтобы громко не закричать. Ну, не такая уж чистая…

— У-у, ч-черт, чтоб тебя… — взвизгнула миссис Ярдли и яростно хлопнула себя по шее.

Я ей посоветовала ногтем прочертить крест по укусу. Джорджи говорит, злость тогда сразу пройдет. Мной насекомые брезгают. Видно, в детстве так поискусали, что теперь во мне противоядие выработалось.

Скоро тропа вошла прямо в лес, и весь он сладко качался от птичьего пенья, от пчелиного гуда. Миссис Ярдли сказала, что тут вроде как в церкви, даже лучше, на коленки не надо плюхаться…

Я ведь только на похоронах мистера Харди в первый раз и была в церкви вместе с мастером… вместе с Джорджи… хотя сидела в другом приделе и дальше на двенадцать рядов. Лолли мне дала напрокат свою шляпку. Миссис Харди сидела между Беатрис и тем господином, в которого стрелял лорд Кардиган. Ни у кого плечи не дергались от слез, у одного Джорджи, хотя, если правду сказать, ни на чьи я больше плечи и не смотрела. Миссис Харди держала в руке платок, но ни разу им не воспользовалась. Некоторые плачут ведь про себя, а по-моему — разве так выплачешься…

— И почему они находят меня такой сладкой? — жаловалась миссис Ярдли, отмахиваясь от комаров, а те так и роились над ее головой.

Дружка за дружкой, след в след мы миновали двух полуголых молодых людей в крапчатой тени, один сидел прислонясь спиной к дереву, другой растянулся рядом, заслонил лицо руками и мел светлыми волосами землю. Оба лениво напевали, и над ними, свисая с веток, болтались красные куртки. Заслыша мягкий перестук лошадиных копыт, тот, который сидел, открыл глаза и учтиво поклонился; такой румяный, со вздернутым носом деревенский парнишка, а на коленях — целая груда вишни.

Как вышли из лесу, мы сразу стали забирать кверху. Миссис Ярдли, скребя щеку, спросила, чего бы мне сейчас хотелось. По кислому тону ясно было, что она вдруг вспомнила десятки способов более удачно провести время.

— Чего? Да того же, что и есть, — ответила я. — Всегда надо довольствоваться настоящим… другого нам не дано.

Только это неправда была; я так хотела, чтобы рядом был Джорджи.

Скоро деревья расступились, и мы увидели белую мазанку подле небольшого виноградника. Я была за то, чтобы сделать крюк, не подходить слишком близко. «Там, уж наверное, собаки», — предупредила я. Миссис Ярдли будто и не слышала, беззаботно трусила дальше.

Ну и конечно, нескольких минут не прошло, воздух задрожал от грозного, страшного воя; лошадь миссис Ярдли стала как вкопанная. Зверь ростом с теленка, весь тощий, выбежал из-за угла мазанки и ринулся к нам, а следом трусило существо поменьше, сплошь черное и на трех лапах.

— Не шевелитесь, — приказала я миссис Ярдли, хоть от скрежета когтей по каменной тропе и свирепого лая, надрывавшего сияющий день, она и так окаменела в седле. Слава богу, лошади стояли смирно — привыкли, видно, к таким передрягам. Не добежав до нас метров шести, собаки, болтая языками, остановились. Я сосредоточилась на той, что крупней, и принудила себя смотреть в ненавистные глаза; взвыв, она улеглась и прижала уши к узкой костлявой морде. Миссис Ярдли постанывала, но неопасно — негромко.

Так, показалось нам, прошли долгие часы, но вот из виноградника вышел кривоногий мужчина и свистнул собакам. Приблизясь, он знаками подозвал нас к себе. Нас провели на задний двор, а там сидела в пыли на корточках женщина и месила тесто. Кривоногий, кланяясь, заставил нас спешиться и жестами пригласил к шаткому столу. С полдюжины ребятишек, некоторые ползунки, как бы чудом возникли из воздуха и стали нас дергать за платья.

Миссис Ярдли вся дрожала; на щеке у нее исходил кровью укус.

— Простите меня, — говорит, — что вас не послушала.

— Вы лучше подумайте, что бы такое им дать, — я говорю. — Деньги у вас есть?

— Деньги, — она говорит. — Но при чем тут деньги?

— Надо отплатить за гостеприимство, — я говорю раздражаясь. — Даром в этом мире ничто не дается.

Кривоногий поставил перед нами две такие маленькие миски и кувшин молока. Дети путались у него под ногами, он их распихал, и, волнуясь и гомоня, как цыплята, они разбежались по углам двора.

— Свинья, — крикнула я, изо всех сил стараясь улыбаться. И кажется, поняла, почему у меньшей собаки не хватает лапки.

Миссис Ярдли смотрела в кувшин, на плавающих в молоке насекомых.

— Нет, вы пейте, — сказала я. — Не то вам принесут что и похуже.

— Эти хоть уже не кусаются, — сказала она и храбро глотнула.

Женщина бросила круг теста на плоский камень; ткнула пальцем на солнце, потом похлопала себя по животу — так она объясняла, что хлеб будет вкусный, когда испечется. Она подняла руку, халат отпахнулся, а под ним — припавший к соску младенчик, и на голове торчат смолисто-черные волоски.

— Подумайте, — понукала я миссис Ярдли, — что бы такое им дать.

У самой у меня ничего не было, только за рукавом носовой платок, его Джорджи обронил; а у нее был шелковый шарф на шее.