Брак по расчету. Златокудрая Эльза - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Марлитт cтр.№ 89

На обратном пути из церкви дядя обыкновенно вел Елизавету за руку, как маленькую девочку. Идя по лесной просеке, они уже издали видели старый, залитый солнцем дом лесничего. С каждым шагом эта живописная картина становилась все яснее, и на пригорке уже можно было различить Сабину, которая, прикрыв глаза рукой, внимательно всматривалась в лесную дорожку. Завидев возвращавшихся, она поспешно скрывалась в кухне.

В этот день Сабина приготовила особенно вкусный обед. Около дымящейся супницы возвышалась целая пирамида ярко-красных ягод первой лесной земляники, при виде которой не только маленький Эрнст, но и уже взрослая Елизавета разразились криками радости. Лесничий громко засмеялся, глядя на них. Не желая отставать от Сабины, он также решил сделать сюрприз и велел запрячь лошадь, чтобы прокатить Эльзу в Л., что он уже давно обещал, тем более что у него там были дела. Это предложение было встречено девушкой с восторгом.

За столом Елизавета рассказала о вчерашнем вечере. Дядя покатывался со смеху.

— В мужестве доктору отказать нельзя, но это, вероятно, последняя чашка чая, которую он выпил в Линдгофе.

— Это было бы возмутительно! — воскликнула Елизавета. — Такого не может и не должна допустить Елена фон Вальде. Она, конечно же, воспротивится этому.

— Я хотел бы, чтобы ты расспросила госпожу фон Вальде о том, как она относится к доктору, — сказал дядя. — Думаю, ты была бы очень удивлена. Да и как может в таком хрупком создании жить сильный дух? С нею эта деспотичная баронесса, на которую нет никакой управы: до Бога высоко, до царя далеко, как говорится в пословице. Нам пришлось видеть немало чудес с тех пор, как баронесса забрала в свои руки бразды правления. Не правда ли, Сабина?

— Да, господин лесничий, — проговорила Сабина, подавая на стол новое кушанье, — как только я подумаю о бедной Шнейдер… Это вдова работника из деревни Линдгоф, — пояснила она гостям. — Она всегда усердно работала, и никто не может сказать о ней ничего дурного, но она должна кормить четверых детей, а живет только своим трудом. И вот прошлой осенью ей пришлось очень туго. Она не знала, чем кормить детей, и совершила поступок, который нельзя не осудить: она взяла с господского поля немного картофеля. Управляющий Линке, стоявший за кустом, тут же выскочил и набросился на бедную женщину. Если бы он только угрожал ей, было бы полбеды, но он жестоко избил ее и под конец даже стал топтать ногами. Мне в тот день надо было зачем-то сходить в Линдгоф. Поравнявшись с полем, я увидела, что кто-то лежит на земле. Это была Шнейдер. Она не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой. Лежала и постанывала. Когда я позвала людей, мне помогли отнести ее ко мне домой. Я ухаживала за несчастной, сколько могла. Все в деревне были злы на управляющего, но что они могли сделать? Управляющий — правая рука баронессы, она ему благоволит, так как он всегда представляется очень набожным. Говорили, что дойдет до суда, но баронесса стала каждый день ездить в город, и дело замяли. Да, управляющий и старая горничная баронессы заодно. Они сидят в замковой церкви и примечают, кого нет на службе, и уже немало хороших людей лишились из-за них работы.

— Ну, не будем теперь растравлять душу, — сказал лесничий. — Мне кусок не лезет в горло, когда я об этом думаю, а воскресенье, которого я жду целую неделю, не должно омрачаться ни малейшей тенью.

Вскоре после обеда к дому подъехал маленький экипаж. Лесничий забрался в него, и Елизавета тотчас же уселась рядом. Посылая привет остающимся, она окинула их взглядом и испугалась, увидев глаза, смотревшие на нее из окна верхнего этажа. Голова тотчас же исчезла, но Елизавета узнала Берту. Ее взгляд был полон ненависти и злобы, и Елизавета недоумевала относительно причины этой ненависти. Берта до сих пор относилась весьма недружелюбно к семье Ферберов. Она никогда не выходила, пока Елизавета была в лесничестве. С тех пор как к дяде каждое воскресенье стали приходить гости, она обедала в своей комнате. Лесничий не обращал на это внимания и был, по-видимому, очень доволен тем, что девушки вовсе не встречаются.

Госпожа Фербер сделала попытку сблизиться с девушкой. Как женщина она не могла согласиться с тем, что Берта ведет себя так из-за упрямства и своего желчного характера. Она предполагала, что за этим кроется какая-то тайна, и надеялась, что участливое слово и приветливость снимут печать молчания с уст девушки. Однако она имела успеха не больше, чем Елизавета, и поведение Берты так возмущало ее, что она запретила дочери всякие попытки сближения с этой девушкой.

После непродолжительной езды цель была достигнута. Л. оказался самым обыкновенным маленьким провинциальным городком, хотя обитатели его всеми силами стремились в образе жизни и стиле одежды подражать жителям столицы. Городок располагался в живописном месте и весь утопал в зелени бесчисленных фруктовых садов.

Лесничий привез свою племянницу в дом одного своего знакомого асессора [29] . Она должна была подождать его там, пока он управится со своими делами. Несмотря на любезный прием хозяйки дома, Елизавета с удовольствием развернулась бы и побежала за уходящим дядей, так как, к своей величайшей досаде, застала здесь целое дамское общество.

Хозяйка объяснила молодой гостье, что в день рождения ее мужа предполагается постановка живых картин из мифологии, и все эти дамы собрались здесь для репетиции. В довольно хорошо обставленной столовой за кофейным столом сидело порядка десяти дам. Они были в костюмах мифологических персонажей, оживленно болтали и при появлении Елизаветы оглядели ее с ног до головы.

Все «римские богини», подчиняясь власти моды, надели свои белые туники на кринолины. Елизавета подумала, что, вполне возможно, вечернее освещение скроет недочеты весьма своеобразных костюмов некоторых дам, но теперь, при ярком солнечном свете, некоторые из них производили странное впечатление.

Хозяйка дома, хлопоча, бегала взад и вперед, время от времени вставляя несколько слов между фразами гостей.

— Вот тебе раз! — проговорила она, входя в комнату после довольно продолжительного отсутствия. — Советница Вольф прислала сказать, что ее Адольф заболел и лежит в постели. Получив это известие, я побежала к доктору. Но легче сдвинуть гору с места, чем переубедить этого человека в вопросе воспитания детей. Он повторил свой отказ и притом в более резкой форме, чем раньше. Он считает совершенно недопустимым, чтобы такие юнцы, как его Мориц, выступали вместе со взрослыми. Он говорит, что они становятся слишком высокого мнения о себе, отвлекаются от занятий, делаются рассеянными и невесть еще что. Я, мол, тоже сделала бы лучше, как сказал он, если бы своему больному мужу… Скажите пожалуйста, «больному»! Он здоров и чувствует себя как рыба в воде, только ревматизм его немножко мучает. Да, так вот, по мнению доктора, было бы лучше, если бы я приготовила своему больному мужу сегодня вечером его любимое кушанье, чем тешить таким маскарадом, который только нарушит его покой и из которого все равно ничего путного не выйдет.

— Какое невежество! Как глупо! Он всегда строит из себя ценителя искусства, а сам ничего в нем не понимает! — посыпались градом реплики из всех дамских уст.