Лимон - читать онлайн книгу. Автор: Кадзии Мотодзиро cтр.№ 30

За месяц нашего знакомства я не видел никаких других причин, которые могли бы толкнуть его на самоубийство. Однако за то время, как я смог немного поправить здоровье и принял решение вернуться домой, болезнь К., казалось, всё больше прогрессировала. Я вспоминаю, как все темнее и глубже становились его глаза, щёки опадали, длинный нос заострялся.

К. сказал однажды, что тень — словно опиум. Если моё предположение справедливо, то тень увела за собой К.

Я не настаиваю на этой версии. Это не более чем предположение. Истинная причина смерти остаётся для меня загадкой.

Однако, основываясь на своей версии, я решил восстановить события трагического полнолуния:

Был пятнадцатый день новой луны.

Восход луны в 6.30. В календаре отмечено, что в 11.47 луна пересекает меридиан. Я думаю, что приблизительно в это время К. подошел к морю. Когда я впервые встретил К., полная луна как раз пересекала меридиан. Продолжая развивать своё предположение, я думаю, что луна стала немного клониться к западу. Если так, то тень К. длиной сантиметров в сорок-пятьдесят стала падать с наклоном на северо-восток. Следуя за ней, К. спустился по отлогому берегу и вошёл в воду.

Из-за болезни ощущения К. были обострены, и этой ночью тень действительно стала «видимостью». Возникают плечи, шея, вместе с лёгким головокружением появляется голова, и в какой-то момент душа К. взлетает навстречу потоку лунного света. Тело К. постепенно теряет поддержку сознания и шаг за шагом приближается к морю. Тень подчиняет его личность. А душа устремляется ещё выше. Тело следует за своей тенью, и как механическая кукла ступает в воду. Затем высокие волны отлива уносят его в море. Если бы в этот момент чувства проснулись в этом теле, вместе с ними вернулась бы и душа.

Как грустно,

Уж не один Икар, взлетевший высоко,

Разбился.

К. назвал это падением. На этот раз жертвой падения оказался К., который умел плавать. Он не мог просто утонуть.

Как только тело К. упало, его унесло море. Ощущения так и не пробудились. Волна понесла его к берегу. Ощущения так и не возвращались. Прежде, чем унести его в океан, волна еще раз ударила его о берег. Однако душа была уже на пути к луне.

Жизнь тела окончилась. Время отлива 11.56. В то время как бурные волны трепали безжизненное тело, душа К. все быстрее уносилась на луну.

Приближалось зимнее солнцестояние. Из окна Такаси было видно, как и в садиках рядом с невысокими домами, и возле ворот с деревьев медленно опадает листва.

Крона кунжутного дерева стала похожа на седую нечесаную голову старухи, облетели последние листья сакуры, которые прежде так красиво искрились в инее, и, каждый раз, когда на ветру шелестела дзельква, часть этого застывшего пейзажа оживала.

По утрам больше не видно сорокопута. Как-то раз на деревья дзельквы, плотно выстроившиеся в ряд словно ширма, слетелось несколько сотен серых скворцов, и с этого дня стало холодать.

С приходом зимы у Такаси обострялась боль в лёгких. По утрам во время умывания он сплёвывал мокроту на оштукатуренную площадку возле колодца, покрытую опавшими листьями. Жёлто-зелёная мокрота приобрела тускло-бордовый цвет. Но иногда она была ярко-красной, на удивление блестящей. К тому времени, как Такаси просыпался, хозяйка, сдававшая ему эту маленькую комнату на втором этаже в четыре с половиной татами, [67] заканчивала стирку, и площадка возле колодца была чуть влажной. Капли мокроты, падавшие на нее, не смывались водой. Такаси двумя пальцами вылавливал их, словно мальков золотых рыбок, а затем относил к водостоку. Вид кровавой мокроты уже не производил на него никакого впечатления. Но он не мог оставаться равнодушным, наблюдая за буйством красок, наполнивших прохладный чистый воздух.

Такаси в ту пору словно бы потерял волю к жизни. Дни тащили его за собой. И душа, утерявшая приют внутри его тела, изо всех сил рвалась во внешний мир. — Днём он открывал окно в своей комнате и, словно близорукий, пристально вглядывался в окружающую его картину. По вечерам, словно тугоухий, напряжённо прислушивался к звукам за окном, к бряцанью железных котелков.

Слабые лучи ноябрьского солнца накануне зимнего солнцестояния начинали затухать за окном в течение часа после того, как он просыпался. На долину постепенно опускалась тень, и даже его дом погружался в сумерки. Наблюдая это, Такаси чувствовал, как в его сердце, подобно каплям туши, расползаются сожаление и раздражение. Минув долину, солнечные лучи останавливались на сером деревянном доме в европейском стиле, и ему казалось, что, несмотря на такой час, он уже видит, как солнце печально заходит за далекий горизонт.

Солнечные лучи забираются в почтовый ящик. Даже крохотная галька на дороге отбрасывает тень, куда ни посмотри, всё погружено в колоссальную, словно египетская пирамида, печаль. — На деревянное здание на другой стороне низины падают тени, и в этот час они похожи на призраки выстроившихся в ряд гигантских фирмиан. [68] Бледные тонкие пальцы Такаси, которые поворачивались к свету, словно подсолнух, тянулись к этому серому дому и гладили удивительную тень, насквозь пропитавшую его. Ощущая пустоту в сердце, он оставлял окно открытым, пока тень не исчезала.

Однажды он увидел, как деревья в дубовой роще в северной части этой картины, качаются и гнутся, упругие как сталь, стараясь стряхнуть с себя ветер. Сухая листва в низине, изменившей свой облик, шелестела и трещала, как кости.

В этот момент ему показалось, что тени фирмиан вот-вот исчезнут. Но они почему-то задержались на несколько мгновений и после ухода солнечных лучей. А потом подул холодный зимний ветер, и тени стали постепенно растворяться, возвращаться в огромный, как пустыня, далёкий мир теней.

Действие было закончено. Чувствуя, как в нём закипает отчаяние, Такаси закрыл окно. Он прислушивался к вою зимнего ветра, призывающего ночь, и вдруг, откуда-то издалека, из темноты, где не было электрического света, раздался звон разбившихся стеклянных дверей.

От матери пришло письмо:

«С тех пор как умерла Нобуко, отец совсем сдал. У тебя здоровье тоже слабое, прошу, побереги себя. Ещё одного удара нам не перенести.

В последнее время я часто просыпаюсь посреди ночи, как будто от испуга. Так тревожусь о тебе. Стараюсь не думать, но всё напрасно. Просыпаюсь и больше не могу заснуть».

Читая эти строки, Такаси почувствовал, как комок подкатил к горлу. В ночи, когда все вокруг спят, они с матерью мучат друг друга. Учащённое биение его сердца в такие моменты ведь может разбудить ее.