Сара - читать онлайн книгу. Автор: Дж. Т. Лерой cтр.№ 62

— Вот видишь, я же сказал… — Его рука не переставала скользить по моим волосам, и мне не оставалось ничего другого, как плотней к ней прижиматься. — Если станешь работать на меня, — он ущипнул меня за ушную мочку, отбрасывая волосы на затылок, — у тебя будет миллион Барби. Тебе нравятся Барби? Сколько я передарил тебе Барбулек, ну-ка, скажи нам, Пух.

— Кучу, — поперхнулась Пух и демонстративно сплюнула, как только Ле Люп от нее отвернулся.

— Я буду тебе отдавать самый высокий процент, почти всю прибыль. Ты у меня будешь в деньгах купаться. Но Пух — это такая драгоценная штучка, от которой столько же пользы, сколько из роскошной меховой шубки, сделанной на куклу Барби.

Пух еще выразительнее закатила глаза.

Я понимающе кивнул.

— У меня ты будешь как у Христа за пазухой. — Он стал трепать меня пальцами под подбородком, так что я невольно дернулся, прижимая его к груди, — как бы его рука не скользнула дальше, обнаружив истину. Наконец он убрал свою лапу и принялся шарить под моей блузкой, нащупывая сосок.

— Лучше папочки у тебя не будет, — клятвенно заверял он меня рокочущим шепотом. Рука его вздымалась и опадала на моей груди — тепло пронзало меня насквозь. Ле Люп коротко хохотнул и стал давить на грудь сильнее и конкретнее.

Передо мной скалилась его широченная улыбка, в которой на этот раз появились золотые зубы.

— Добро пожаловать на борт! — расхохотался он по-пиратски.

Мы влезли в Лелюповский бордовый «Транс Америкэн». Пух вскарабкалась через меня, чтобы сидеть поближе к Ле Люпу. Дернули задним ходом с места так, что только покрышки взвизгнули, подняв густые облака красной пыли. Сделав несколько глотков из фляги Пух, я почувствовал, как рот мне обожгли тысячи муравьиных укусов. Веки налились тяжестью, когда мигнул оранжевый отражатель и желтые глаза оленя и горного кагуара просверкнули где-то рядом с нами. Меня стало сносить на Пух, голова навалилась на ее плечо. Она резко оттолкнула меня, и я переместился в другую сторону. Там и заснул, придавленный к дверце автомобиля.

— Кажется, дождь собирается, — заметила Пух.

С трудом разлепив глаза, я увидел парящие надо мной смутные фрески Ватикана.

— Пора вставать: Ле Люп положил на шоссе черного полоза.

Лик папы Иоанна-Павла Второго смотрел на меня с потолка.

— А небо ясное, как в погожий день, — заметила Пух.

Когда я перекатил голову взад-вперед, папа Иоанн Второй подмигнул мне, и губы его зашевелились, будто бы посылая мне воздушные поцелуйчики.

— Черный змей брюхом кверху наведет сырости.

Я старательно послал Римскому папе ответный поцелуй — но губы не слушались.

— Ты не умеешь пить, — Пух нависла надо мной, заслонив папу вместе с Ватиканом.

Я невольно заерзал, пытаясь выглянуть за ее плечо.

— Классно ты вырубилась, — улыбнулась Пух и отрывисто расхохоталась, показав давно не чищенные зубы. Ее пьяное лицо в красных ссадинах расплывалось и качалось передо мной точно венгерский гуляш. — Заблевала весь салон — а на себя ни капли, не иначе Бог тебя хранит. — Она заливалась смехом. — Надо ж — ни капельки… Только запах… — Она помахала рукой перед носом, — Ну и выхлоп! — Пух показала на плакат на потолке. — Ле Люп даже положил тебя под Его Святейшество.

Пух снова замахала рукой с кислой гримасой:

— Ле Люп ведь истый католик, да будет тебе известно. Здесь он помазает всех своих девок. Он хотел расстелить свои священные полосатые простыни, по я сказала, что у тебя может снова пойти «вертолет», и вместо простыней тебе подложили корыто.

Она ударила носком туфли по тазику. Я посмотрел в ту сторону, пытаясь определить местоположение корыта: голова поворачивалась мучительно долго — в это время я испытал нестерпимую тошноту и головокружение.

— На работу он тебя не выпустит, пока не опробует первый. Вот увидишь.

Пух спрыгнула с кровати.

Я медленно оглядел комнату, с трудом ворочая шеей. Перед глазами расплывались пол, стены, потолок…

— Но змей соберет грозу, а когда у нас гроза, все дальнобойщики сидят по кабинам… вот когда мы нарасхват!

Только тут я понял, отчего все так расплывается вокруг: вся комната заросла шерстью. Это была какая-то странная шерстяная комната, точно берлога, выложенная толстым медвежьим мехом. Кровать, кофейный столик — здесь были даже меховые стенные панели.

— Он хочет проверить, как на нас подействовал Джакалоп, вот почему он вынес черного полоза на разделительную полосу…

Она сидела на шерстяной койке, теребя свою фляжку, взятую с шерстяного кофейного столика. Подув в стакан, откуда вовсе не поднималось пара, Пух осушила его тремя энергичными глотками.

— Скоро дождь, — заметила она, двигаясь в сторону окна. — Надо подкрепиться.

Я кивнул.

— Завтракать будешь?

Не успел я ответить, как она уже подцепила меня за руку и усадила в постели. Резким движением вздернула мой подбородок, так что я снова уставился на подмигивающего папу Иоанна-Павла Второго.

— Смотри-ка — он тебя даже не укусил, вот это да! — Она опустила подбородок чуть вниз. — Ничего, еще все впереди.

Я не знал, как ответить на эту ядовитую приветливость в ее взгляде. В желудке у меня снова екнуло. О каком завтраке могла идти речь!

— Эй, ты! — Она вскочила с кровати. — Сначала запакостил машину Ле Люпа, а теперь меня хочешь? И не думай, что он потом не вычтет с тебя за это, крошка!

— Извини, — выдавил я, заискивающе вглядываясь в ее опухшее лицо.

Мотнув головой, она взяла стакан и вытряхнула в рот последнюю каплю.

— Пожалуй, пора. Собирайся.

Оттолкнувшись, я съехал с кровати и уставился на тазик, оказавшийся между ног.

— Мне бы…

— Все сортиры за дверями. Меня можешь не стесняться.

Мои ступни утопали в глубоком меху, когда я направился к дверям. За одной из них я обнаружил непроницаемо черную пустоту, наполненную стрекотом сверчков. Захлопнув дверь, я распахнул другую.

Вонь как из слоновьей клетки оглушила меня, и я медленно добрался по все тому же вездесущему меху до деревянного стульчака рядом с треснувшим здоровенным зеркалом во весь мой рост.

Я вгляделся в свое отражение. Несколько взлохмаченные волосы, но Пух права — никакой рвоты на мне не было. Слегка помялись юбка и блузка, но в целом вид у меня был в точности такой же, в каком я покидал «Голубятню».

Пух сцапала меня за руку на выходе из ванной.

— Пошли жрать.

И потащила из этого перестроенного сарая, захлопывая и запирая за нами широкие амбарные двери.

— Фу, никогда не привыкну к этой вони! — Зажав нос, она показала на желтые цветки, распустившиеся над зарослями скунсовой капусты.