Морверн Каллар - читать онлайн книгу. Автор: Алан Уорнер cтр.№ 38

Я покосилась на море. Достала из сумки водонепроницаемые часы, надела их и припустила к морю.

Плавала с час, ныряя в самую глубину, где вода холоднее, набирала пригоршни песку со дна. Напрягая слух, можно было у буйков различить звяканье перебираемых на кухне столовых приборов. Я выплыла на мелководье, встала и пошла, поеживаясь, к берегу; вода капала с лица и губ.

Я нагнулась, подняла лифчик и надела его. Ступала по песку между загорающими и семьями, выбравшимися отдохнуть к морю. Пара парней посмотрела на меня тем самым назойливым, доставучим взглядом.

У пальм на променаде располагались два душа. Вверху их соединяла реклама «Тампакс». Вокруг поддонов под разбрызгивателями песок был мокрым и блестящим. Под одним душем топталась пожилая дама изумительных пропорций, затянутая в черный купальник. Под другой душ мужчина пытался загнать двух карапузов. Я ждала.

За мной пристроились две девушки моего возраста, коричневые, как кофейные зерна.

Когда пожилая дама удалилась, я залезла под струйки. Пресная вода отскакивала от лица, стекала по ногам. Когда она вдруг иссякла, я протянула руку и нажала плунжер. Струйки забили вновь, обрушились на голову и грудь. Рядом загорелые девушки топлес подставляли блаженные, улыбающиеся лица под бурные струи. Я откинулась, массируя голову. Смыла с себя всю соль и вернулась к своему полотенцу.

Песок облепил мокрые ступни; с кончиков пальцев и прядей срывались капельки, расплываясь на песке сероватыми кляксами. Стоя возле полотенца, я отжала волосы; брызги, разлетевшись, усеяли песок скоплениями кратеров. Когда я села на полотенце, влажные плавки сразу промочили его насквозь, до песка, а капли, скатывающиеся по рукам, уже подсушивало солнце. Я сняла часы и верх бикини.

Посидела, обсыхая на солнце. Подмазала губы и прикурила от новой зажигалки «Собрание». Спустя какое-то время надела солнцезащитные очки и верх бикини, встала, закинула на плечо кожаную пляжную сумку и встряхнула полотенце.

С сандалиями в руках я дошла до бордюра, присела и руками отряхнула со ступней песок. Надевая сандалии, заметила, что муравьи не оставили от раздавленного насекомого ничего, кроме двух крыльев, которые переливались всеми цветами радуги.

Я села в кафе на стул в клеточку, и официантка, не дожидаясь заказа, принесла мне коку со льдом и лимоном; холодное стекло, все в шипучих пузырьках газа, приятно ласкало руку, державшую стакан. Я смотрела сквозь темные очки прямо на горизонт.

С пляжа прибежала за мороженым какая-то малышня, и, когда официантка открыла крышку морозильника, видно было, как изнутри клубами повалил пар и опал.

Я посмотрела на стакан коки, сняла очки. Лед в напитке серебрился сверху, а там, где его кубики были всего плотней, отсвечивал коричневыми и бронзовыми тонами коки.

Когда взгляд падал на небо, было видно, что вокруг солнца оно бледнее в своей жидкой голубизне, но чем ближе к морю, тем гуще становилась синь, пока не переходила в вязкую черноту на горизонте.

В стакане болтался уже один лед. Я оставила монету, две сотни, на столе и побрела по пыльной тропинке через сады. У гранатового дерева, возле таблички с надписями на разных языках про римский ирригационный водовод, прикурила «Собрание» от новой зажигалки. Свернула влево по тропинке к дому, где снимала квартиру.

Оказавшись в спальне, повалялась в прохладе, слушая местную радиостанцию. Затем поднялась, поставила компакт-диск Hallucination Engine группы Material и приняла тепловатый душ, не снимая солнцезащитных очков и оставив дверь открытой, чтоб музыку слышать.

Выйдя из душа, я намазалась увлажняющим кремом и собрала волосы во французский пучок – пусть всем будет видна моя шоколадная шея. Прикурила от новой зажигалки «Собрание» и встала перед стереосистемой так, чтобы и музыку слышать, и видеть берег за балконной дверью.

Переоделась в рейвовую маечку из модного магазина в гавани. Надела черную юбку и новые «найки». Отсчитала сколько нужно на еду и восемь тысяч на Spook Factory. Выйдя на лестничную площадку, закрыла дверь, повесила ключи на черный шнурок костяного ожерелья и почувствовала их прохладное прикосновение к ключицам.

Не дожидаясь заказа, официантка принесла мне еду, как обычно с остатками вчерашнего вина в бутылке из холодильника. Я села за столик в углу, у горшка с растением.

Солнце стояло ниже, люди на пляже вытряхивали полотенца. Отпечатки ног на песке зачернила тень. По мере того как люди покидали пляж, его поверхность cтановилась все более завершенной.

Позади меня слышался стук бильярдных шаров, с пляжа потянулись парни в футболках.

Я кивнула и улыбнулась официантке, когда она поставила передо мной салат и хлеб. Выудила все оливки из салата, одну за другой, выкладывая косточки в ряд по краю тарелки. Я вгрызалась в маслянистую мякоть верхними резцами, и, если кому-нибудь вздумалось бы отнять у меня оливку, он разглядел бы на ней небольшие квадратные надкусы. Когда косточка оказывалась обглоданной почти начисто, я брала ее на язык и обсасывала.

Я отпила из бокала, чтоб чередовать вкус оливок и вина.

Кусочки стручкового перца были мясистыми, но сок их казался безвкусным. Время от времени я отправляла в рот целую картофелину в майонезе и гоняла языком, пока майонез не таял. Мягкими боками картофелина упиралась в передние зубы сзади. Я набивала рот картофелем вперемешку с латуком и жадно их поглощала.

Как обычно, в сумерки у моря оставался только парень с металлоискателем, который обходил пляж, разгребая перед собой песок. На срезанной оконечности плато начинал вращаться белый купол маяка.

Когда люди на променаде приостанавливались и наклонялись к меню, электрические лампочки в стеклянных абажурах подсвечивали лица, делая их похожими на маски.

Аудиосистема в кафе выдавала Blue Blue Ocean группы Echo amp; The Burmymen. Я вздохнула и сгребла остатки латука с блюда на тарелку, затем, придерживая вилкой помидор и стручковый перец, слила заправку – павлиньи глазки оливкового масла, плавающие в уксусе, крупинки черного перца и рыжевато-коричневые прожилки горчицы – на самый крупный лист латука. Подцепила вилкой последнюю картофелину, завернула в салатный лист, аккуратно придерживая ножом. Латук хрустнул, когда я сплющила конверт ножом. Я наколола на вилку зелень, уложила поверх конвертика из латука и подравнивала края, пока на тарелке не получилась единая конструкция. Тогда я открыла рот и принялась жадно ее пережевывать.

Отломила кусок от рогалика и сделала пять глотков вина. Обмакнула рогалик в салатную заправку и уплела его. Вот теперь я насытилась.

Добрую порцию вина я приберегла, чтоб после еды потягивать его из бокала под «Собрание», чередуя вкусы.

В темноте прибой был не виден, но слышен. Иногда в заливе мелькали огоньки на мачтах рыболовецких посудин.

Пока я ела, в кафе заявилось несколько семей. На всей террасе я единственная сидела в одиночестве. Сделав еще пять глотков вина, я затянулась «Собранием». Девушка с лицом ангела шла, вся разодетая, по променаду. Огни ресторанов и неон баров отбрасывали длинные отсветы на песок.