В сетях любви - читать онлайн книгу. Автор: Сесилия Грант cтр.№ 78

— Я записал адрес своей сестры и положил листок в верхний ящик, — сказал он в ту ночь. — Думаю, она не откажется помочь тебе. — Они целомудренно лежали друг рядом с другом. Серьезность все же прокралась в их отношения и не оставила места страсти. — Или можешь проверить, насколько далеко простирается благодарность миссис Толбот. Если она поселится в собственном доме…

— Да, спасибо. — Такой тон мог бы быть у трупа, если бы он вдруг заговорил. А если бы она была трупом, то наслаждалась бы покоем бездействия. Но вместо этого она чувствует себя так же, как в своих кошмарах, когда она кричала во все горло и при этом не издавала ни звука.

Хотя кошмары, кажется, уже в прошлом. За последние шесть ночей ей не приснился ни один.

«Жизнь не должна лишаться цели, если ты потеряешь его или перестанешь испытывать радость. Помни, что ты чувствовала, когда спасала миссис Толбот. Помни, что ты чувствовала, когда устраивала жизнь Джейн».

— Лидия, я все же намерен победить в дуэли. — Он повернул голову. Его темные глаза блеснули в лунном свете. — Но это вполне разумно с моей стороны: подготовить тебя к другому исходу — Он пошарил рукой по матрацу и нашел ее руку. — Я попрошу Каткарта, чтобы он немедленно, независимо от исхода, отправил тебе записку. Тебе не придется долго ждать и гадать.

— В этом нет надобности. — Она и не знала, что затеяла вот такую штуку. — Завтра я еду с тобой.

— Лидия… — Он произнес ее имя, выдыхая. Он был слишком утомлен, слишком поглощен невеселыми мыслями, чтобы пускаться в жаркие споры.

— Не пытайся разубедить меня. Ты мог заранее догадаться, что к этому все придет, когда не удосужился спрятать записку виконта. Если ты не возьмешь меня с собой, я поеду сама в кебе.

— Это дуэль. Там не место для…

— Не место для женщины с ее нежной и ранимой душой? Даже не думай говорить такое. Надеюсь, ты не забыл о разбойниках. — Этот спор она выиграет, потому что ей просто больше ничего не остается. Чем скорее он поймет это, тем лучше.

— Я не хочу ссориться с тобой. Во всяком случае, сегодня. — Он снова уставился в потолок и стиснул пальцы ее руки.

Все свидетельства его любви — все напоминания о том, чего она может лишиться, еще даже не научившись этому радоваться, — наполняли ее сердце болью, как удар хлыста.

— Я еду с тобой, — твердо повторила она.

На ночном небосводе уже начали гаснуть звезды, когда к дому подъехала карета Каткарта. Уилл помог Лидии подняться по ступенькам, а сам сел рядом с хирургом, угрюмого вида мужчиной, который мрачно смотрел поверх очков на Лидию и не скрывал своего недовольства тем, что в их компанию затесалась женщина.

Каткарт открыл было рот, собираясь что-то сказать, но промолчал и лишь вопросительно изогнул брови.

— Ее дело. — Он повернулся к окну. Возможно, это последнее утро в его жизни, и у него нет желания тратить его на объяснения.

Если бы у него получилось выбраться из кровати, не разбудив ее, место напротив него сейчас пустовало бы. Но почему-то именно сегодня она проснулась раньше его, а ему не хотелось расставаться с ней со скандалом. Ну и пусть. Если ему выпадет жребий умереть, она хотя бы будет рядом и станет последним человеком, которого он увидит в этом мире.

Поездка на Примроуз-Хилл проходила в молчании, каждый случайный звук выделялся в ней: скрип рессор, стук колес по брусчатке, цокот копыт и металлическое звяканье в саквояже врача.

Он помнил такое состояние еще по войне, когда перед боем обостряется восприятие и человек начинает слышать, видеть и ощущать все самое незначительное: отвратительный привкус во рту — это потому, что он встал слишком рано и завтрак и кофе в столовой еще не были готовы; шероховатую поверхность своих перчаток — раньше она казалась ему такой же гладкой, как собственная кожа; свет уличного фонаря, который врывается в карету, освещает на мгновение сосредоточенное лицо Лидии и ускользает прочь, оставляя ее в темноте. Сегодня он мог читать по ее лицу. Только вот виноват в тех эмоциях он сам.

Он взял ее за руку и держал, не обращая внимания на наблюдающих за ними мужчин, пока карета не остановилась.

— Я не буду вмешиваться, — сказала она, хотя он и не нуждался в таком обещании. Он встал, поцеловал ее в лоб, спрыгнул на землю и поплотнее замотал шарф вокруг шеи. Зима в этом году бесконечная, самое время умирать.

Ночь уступила место рассвету, и он смог оглядеться. Ровное поле с редкими купами деревьев переходило в пологий склон, откуда, когда развеивался туман, можно было увидеть крыши Лондона.

— Они прибыли раньше нас. — Виконт указал на ландо футах в тридцати от них. — А вон его секундант, стоит рядом с экипажем. Какой-то родственник.

Он сам об этом бы догадался, когда увидел бы молодого человека с близкого расстояния. Только слепой не заметил бы, что глаза у него такого же цвета, как у Роанока, и такой же квадратный подбородок, лишь волосы были светлее. Молодой человек приветственно склонил голову, Каткарт представил его Уиллу и замолчал. Выражение на его лице было примерно таким же, как у Лидии. Что-то дрогнуло в душе Уилла. Стреляться на дуэли — это совсем не то, что сражаться в бою или отбиваться от банды разбойников. Там ты в теории знаешь, что у противника есть мать или сестра, которые будут оплакивать его, но тебе не надо смотреть ему в лицо. Ты не видишь, как он бледнеет или как язвительная усмешка кривит его рот. Ты не чувствуешь, каких усилий ему стоит изображать равнодушие, хотя в душе у него уже властвует печаль.

У него перед глазами вдруг возникло непрошеное видение из детства, воспоминание об одном-единственном летнем дне, который он провел с братьями. В тот день ничего не случилось — они всего лишь метали камешки в цель, — но он бережно упрятал воспоминание в сотне таких же, о днях, проведенных с Ником и Эндрю. У Квадратной Челюсти наверняка есть своя коллекция воспоминаний о детстве, когда он был старшим из детей и был объектом восхищения у младших.

Что ж, Квадратная Челюсть высоко ценил подобное восхищение и изо всех сил старался соответствовать образу. Уилл извинился перед Каткартом и секундантом Роанока, обсуждавшим кое-какие детали, в том числе действия врача на случай смерти или ранения одного из дуэлянтов, и направился к своему противнику, который стоял в стороне, привалившись плечом к дереву, спиной ко всем. Он уже успел снять шляпу и пальто, вероятно, чтобы показать свое безразличие к холоду. Неумный поступок. За него ему придется заплатить быстротой реакции.

Роанок заметил его и спрятал руки за спину, правда, недостаточно быстро, и Уилл заметил, что они дрожат. Возможно, от холода. Но вряд ли, потому что такими землистыми лица становятся отнюдь не от холода.

Черт. Уилл потер руки, чувствуя, что они замерзают. У него есть полное право выстрелить из пистолета в этого мерзавца и насладиться теми преимуществами, которые сочтут нужным выделить ему природа и опыт.

— Вы бы надели пальто, — все же сказал он. — От согревшихся мышц больше пользы.