Антикиллер 5. За своего... - читать онлайн книгу. Автор: Данил Корецкий cтр.№ 80

– Чего? Куда? – Ниндзя был буквально загипнотизирован.

– Туда, мой хороший. Туда, куда ты и хотел с самого начала.

Она обхватила его за плечи и подтолкнула. Ниндзя, загипнотизированный этой взрослой опытной женщиной, послушно поплелся к своему подъезду. Его бросало то в жар, то в холод. Может, она хочет перепихнуться с ним в подвале? Он вспомнил, когда впервые увидел ее, – это ощущение, когда с тобой могут вытворить что угодно в любой момент. Страшно. Любопытно. Страшно.

Но пока он возился с замком на двери подвала, она, похоже, передумала.

– Иди, я подожду здесь.

– Разве вы не спуститесь? – промямлил вчерашний грозный грач-налетчик.

– Боюсь крыс, – улыбнулась Цифрина мать. – Иди, иди. Только быстро.

В спортивной сумке, где лежали ружье и патронташ, он обнаружил бутылку «Джим Бима», в которой еще что-то плескалось на дне. Он выпил остатки, постоял, тупо пялясь на лампочку и прислушиваясь к бардаку в своей голове. Выхода не было. Если он не выйдет, она, конечно, спустится за ним – но Ниндзя сомневался, что это будет волнительное романтическое приключение. К тому же ему и вправду следовало избавиться от ружья, пока не нагрянули менты. Он опять приложился к бутылке, высосал последние капли и, взяв сумку, пошел наверх.

– Вот. Все на месте, как и было.

Он поставил сумку перед ней. Заглядывать внутрь она не стала, только тронула острым носком сапога.

– Неси в машину.

Ниндзя взял и понес. Сумка, казалось, потяжелела с прошлой ночи, она стучала по ногам и мешала идти. Может, где-нибудь в карманах остались еще позабытые бутылки? Вроде бы, они все выжрали… Сидели в беседке в соседнем дворе, орали песни. Теперь они назывались не «Волки», а «Грачи». Лопуху новое название не понравилось, его столкнули со скамейки и чуть не отметелили, но потом вспомнили, что Лопух пострадал в налете, значит – инвалид войны, участник боевых действий, и пожалели… Главным «грачом» назначили Ниндзю, даже Берц был «за», и они потом с Берцем братались и резали предплечья осколком стекла, чтобы скрепить дружбу кровью – уже не чужой, а своей…

Теперь все это казалось глупым и смешным. Да так оно и было на самом деле. Ниндзя решил, что если пронесет, если их не сгребут в первый же день, то дело проканает. И в следующий раз он все обставит по-другому, по-умному. Подготовится, составит план, четко распределит роли. Похоже было, удача на его стороне – вон, от главной улики он, считай, избавился…

И, ёханый бабай, эта красивая тетка, Цифрина мамаша, определенно положила на него глаз. Ну, в смысле, он ей понравился. Это еще ничего не значит, все-таки она гораздо старше и все такое, но и он с этой ночи уже не зеленый пацан…

– А как вас зовут? – спросил он небрежным тоном.

Она обернулась, приподняла бровь.

– Меня? Елена Николаевна.

– Вы тоже симпатичная… И ноги у вас красивые! – выпалил он неожиданно для себя. И тут же подумал: «Вот дурак».

Она как-то рассеянно улыбнулась.

– Я знаю, Дима…

Он узнал знакомую серебристую «приору» на парковке в конце двора. Только в машине никого не было.

– А где Цифра?

– Наверное, в магазин пошла. Я ей велела к столу что-нибудь купить. Ты ведь зайдешь к нам?

Ниндзя помялся.

– Знаете, наверное, в другой раз…

Она посмотрела ему в глаза, открыла заднюю дверь и указала наманикюренным пальцем.

– Другого раза может и не быть… Пацанчик.

И Ниндзя, как загипнотизированный, послушно сел, куда она показала. Он и сам не понял – почему это сделал, зачем и на что рассчитывал. Елена Николаевна поощряюще кивнула и, перед тем, как захлопнуть дверь, вроде случайно потрепала его по щеке. Он заулыбался, как дурак.

Мать Цифры грациозно скользнула за руль, завела двигатель и привычно включила передачу. Выехав со двора, машина повернула на улицу и сразу за перекрестком остановилась. Там стоял Ящик, отчим Цифры… Ниндзя все еще продолжал улыбаться, когда он плюхнулся рядом с ним и мертвой хваткой схватил за шею.

– А теперь я с тобой плотно потолкую, сученыш!

С обратной стороны станции техобслуживания, за забором, – укромный пятачок замусоренного пространства. Это – «Курилка», «Гавайи», «Доски»… Место сбора по умолчанию. Если Лопуха, к примеру, нет ни дома, ни у магазина, значит, где искать Лопуха? – правильно, «на Гавайях».

По вечерам здесь бывает весело и шумно, звенит стекло, звучит задорный подростковый мат, поэтому жильцы ближайших домов стараются обходить это место стороной. До детского сада можно прекрасно дойти и через соседний двор, а к остановке выйти, дав небольшого крюка через улицу, – нет проблем! Единственное исключение составляют владельцы собак бойцовых и служебных пород, которых не пугают ни компании, ни мусор, ни общая мрачная атмосфера этого места. Многие четвероногие питомцы даже любят справлять здесь нужду.

Лопух пришел первым, в начале седьмого утра. Голова перевязана бинтом, который уже успел запачкаться, под глазами проступили темные полукружья. Уселся на бетонное основание забора, закрыв глаза, кутался в курточку и дрожал. Ночь он провел без сна, но и теперь уснуть не получалось. Голова болела, хмель бродил внутри, тяжелый, мутный, тревожный.

– Парень, тебя что, побили? Ограбили?

Девушка с овчаркой – возникли ниоткуда. Стоят, смотрят. Как во сне.

– А? Не-е… Ничего…

На самом деле Лопух хотел ответить чем-то сложносочиненным, с матами-перематами, но язык плохо слушался, и мозг скрипел.

А потом появились Берц с Гвоздем. Посмотрели на опухшую рожу Лопуха, на перевязанную голову.

– Твои старики видели? – спросил Гвоздь.

Лопух кивнул.

– Мать видела, вот перебинтовала. Сказал – хулиганы напали. А пахан спал. Да им все равно пох… Мы и не общаемся почти…

Пацаны тоже сели. Молча. Три серых сгорбленных столбика в утреннем тумане. Кто-то закурил, выругался и тут же отшвырнул сигарету. Они походили на детей, заблудившихся в «Комнате ужасов», где вместо пластиковых Дракул и Франкенштейнов обнаружили живых, настоящих чудовищ… Или это им только померещилось?

– Думаю, недельку надо где-то пересидеть, – первым нарушил тишину Гвоздь.

Лопух глубже втянул голову в ворот своей курточки.

– Я вот думаю вообще к бабке в Оренбург. Насовсем, – он шмыгнул носом. – Мои только рады будут.

Слова эти уже несколько часов жили в его голове, пустили там корни и густую крону, образовав целую биосферу, целый параллельный мир. А сейчас, прозвучав в холодном утреннем воздухе, показались какими-то мертвыми, глупыми. До Оренбурга этого пилить и пилить, а с бабкой уже сто лет никто не общался, может, померла давно… Бомжевать там, что ли? Да и что это даст? Захотят найти его, так найдут хоть в Петропавловске…