Взорванная тишина - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Дьяков cтр.№ 12

Фаиль освободился, когда начались спортивные новости – спортом он не интересовался:

– Так, что ты там насчёт Ахатовых?…

Он довольно равнодушно выслушал Лену и всё оставил на её усмотрение:

– Как хочешь, можно и сходить. Завтра я могу попозже лечь, а вот сегодня нет. Мне к подъёму в казарме быть. Так что сейчас ложусь, а то не высплюсь.

– Как, ты уже спать? – недовольно упёрла руки в бёдра Лена.

– Да… Ты ведь всё равно кабельное смотреть будешь…

Лену буквально тянуло к экрану, когда начинал работать «кабель». Она смотрела всё, что показывал Голубянский. А тот умудрялся как-то добывать и показывать то, что в Союзе запрещалось изначально. И это смотрел весь городок, все офицеры и их жёны, загнав предварительно детей спать, смотрели бывшие октябрята, пионеры, комсомольцы, нынешние коммунисты, в чьи головы с детства вдалбливалось, что всякая там эротика, порно, это атрибут тлетворного влияния загнивающего, но почему-то никак не сгнивающего Запада. Они, в общем-то, верили, что это очень плохо… но так хотелось хоть одним глазком взглянуть.

В начале своей «деятельности» Голубянский крутил в основном боевики вперемешку с умеренной эротикой. Потом пошли «Эммануэль», «Калигула», «Лошадки Екатерины», «Распутин» и вообще откровенное «порно». Впечатлением от увиденного делились на службе, интересовались у Голубянского, что он покажет в следующий раз, делали «заказы» на повторы наиболее полюбившихся лент. Но особенно сильное впечатление эти фильмы произвели на женщин. Кое-кто из них отреагировали на «репертуар» Голубянского резко, воинственно отрицательно. Дескать, не было у нас такого кино и не надо. Большинство же хранило молчание… но смотрели регулярно и с интересом. Причём возраст в пристрастиях почти не имел значения. Сторонницами «кабеля» могли быть как молоденькие лейтенантши, так и жёны старших офицеров бальзаковского возраста и даже старше. Ведь то, что они увидели, явилось открытием для всех в равной степени.

Вскоре появились и первые «результаты» – резко возросло количество супружеских измен, явление в прошлом для гарнизона довольно редкое. На этой почве вспыхивали скандалы, разваливались семьи… Всё сильнее звучали голоса требующие закрыть, или ввести строгую цензуру на «продукцию» Голубянского. Но в среде отвечающих за моральное состояние офицеров и членов их семей политработников, увы, тоже по этому поводу возникли разногласия. В общем Голубянский отделался лишь лёгким внушением…

Лена смотрела телевизор, лёжа в постели. Фаиль спал рядом. В своей предыдущей жизни он научился засыпать при любых условиях, в том числе и при включённом телевизоре. Он никогда не мог досмотреть фильм до конца, тем более что ни эротика, ни порно его совершенно не волновали. Сейчас по «кабелю» шла итальянская эротическая семейная драма. Такие фильмы со смыслом, с настоящими страстями Лене нравились куда больше откровенной порнухи. В этом фильме главная героиня, молодая жена, ввиду частого отсутствия и невнимания к ней мужа, начала, сначала вроде бы без задней мысли, заигрывать с его младшим братом, пятнадцатилетним школьником… Фильм захватил Лену. Вот она вместе с героиней идёт в кино на вечерний сеанс, и как взрослая сопровождает двух школьников, брата мужа и девочку его одноклассницу и подружку. В разгар сеанса, в полутьме зала брат, сидящий между девочкой, отношения с которой достигли только уровня невинных поцелуев и женой старшего брата, которая дома нарочито смеётся над ним, подкалывает… Парень, держа в одной руке руку увлечённой фильмом девочки, другой упорно лезет под юбку жене брата. Та, боясь привлечь к себе внимание сидящих рядом зрителей, в конце концов, уступает в этой борьбе – рука мальчишки проникает туда куда стремилась… Лена тоже инстинктивно сжимала колени, хоть ей между ног никто не лез…

После фильма она долго не могла уснуть, с ней происходило что-то необъяснимое. Она почему-то подумала о том, что с ней за двадцать четыре года жизни ничего подобного не случалось. Да на неё оглядывались, смотрели вслед, иногда даже восхищённо свистели. Ведь она была хоть и невысокой, но ладно сложённой, не полной, но с достаточно хорошо проявленными формами, с неброским, но приятным лицом. Тем не менее, ни здесь в гарнизоне, ни в её родном городе, где она выросла, училась в школе, в техникуме… нигде, ничего, ни разу… Даже с Фаилем всё у них получилось слишком спокойно и нравственно.

Они познакомились на танцах в военном училище, которое заканчивал Фаиль. Потом год встречались. Он был чуть старше её. До него Лена ни с кем не гуляла, и она не знала, как обычно парни ухаживают за девушками, тем более казалось Фаиль всё делает как надо, основательно, пристойно, без баловства. Он сразу дал понять, что имеет относительно неё самые серьёзные намерения. Подруги по техникуму откровенно её завидовали – такой хороший надёжный парень. Они часто ходили с ним в кино, но даже тогда Фаиль ни разу не попытался хоть как-то воспользоваться темнотой. Конечно, он прекрасный муж, заботливый отец, но уж очень в их отношениях всё пресно. А она… она, сама того не осознавая, ждала какой-то игры, шуток, слов о чувствах, похвалу, пусть даже солёную, её красоте. В техникуме подруги жаловались на своих парней: грубиян, только лапать… порвал что-то из одежды… Жаловались в основном со смехом, прозрачно намекая: во, как я его распалила. Лена всегда была спокойна на свиданиях и за своё тело, и за предметы туалета – Фаиль, казалось, сразу ухаживал за ней не как парень за девушкой, а как будущий муж, за будущей женой, и будто лет им было много больше, чем двадцать и девятнадцать…

Идти было недалеко, в соседний подъезд. Лена уложила Олесю где-то в половине десятого. Когда они с Фаилем позвонили в дверь к Ахатовым, их встретила недовольная Ирина:

– Ну, вы прям как эти… Я уж думала не придёте. Ждём вас ждём, за стол не садимся.

Ирина происходила из семьи вороватого прапорщика, который большую часть своей службы заведовал продскладом. Она с детства привыкла к даровым продуктам, широким застольям и манере изъясняться с помощью ненормативной лексики. Посылать супруга на три буквы при каждой семейной размолвке являлось для неё делом обычным, впрочем, муж тоже в долгу не оставался. Иногда они обменивались такими «любезностями» и при посторонних, не стеснялись и своего пятилетнего сына. Лену шокировали такие отношения, особенно матерная брань из уст относительно молодой женщины.

Муж Ирины Сергей хоть и принимал «правила игры» жены, но делал это вынужденно, он не слыл, ни грубияном, ни матершинником. Он имел «талант», который чаще всего и вызывал вспышки специфического «красноречия» у Ирины. Талант тот заключался в умении находить контакт с женщинами. Это было какое-то интуитивное чувство, позволяющее «расшифровать» женщину, проникнуть в её психологию. Он легко заговаривал, знакомился, находил общий язык. Офицеры, бывавшие с Сергеем в командировках, удивлялись как он, в общем-то, необщительный в мужской компании, легко, играючи «снимал баб». Тем более непонятно, что при таком таланте Сергей так промахнулся и женился на сущей мегере.

Сынишку Ирина тоже погнала спать чуть не на матах. Потом обе семьи сели за накрытый стол, а включённый телевизор уже выдавал «позывные» студии Голубянского. Едва успели выпить по первой: Лена чуть пригубила, а Ирина «хлопнула» на равне с мужиками… По «кабелю» шла западногерманская лента «Симона». И вновь это оказалась семейная драма, но насыщенная эротическими сценами. Ирина принесла из духовки кролика, Сергей с Фаилем фильм смотрели вполглаза, переговариваясь о служебных делах. Лена же видела происходящее на экране и ничего больше…