Сесиль Стина - читать онлайн книгу. Автор: Теодор Фонтане cтр.№ 57

Обстановка все более оживлялась, и чем больше распространялось по комнате наркотическое облако, тем загадочнее становился язык присутствующих. При этом тон задавал старый граф, а барон Папагено ему ассистировал. И все же ласковые намеки они адресовали исключительно Ванде, поскольку побаивались обеих сестер, робея перед старшей из-за ее непредсказуемого темперамента, а перед младшей из-за ее невинности. Ванда, давно забывшая, как ею пренебрегли в начале застолья, разумеется, усматривала в постоянном обращении к своей особе положенный ей по статусу триумф и упивалась изобилием все более назойливых похвал в свой адрес. Вся величавость была давно отброшена. Выступив с разоблачением некоторых закулисных тайн (а именно, описав директора своего театра в самом типичном для него окружении – среди одалисок сераля [185] ), она уже достаточно раскрепостилась, чтобы уступить желанию графа, требовавшего демонстрации ее искусства. Некоторые еще остававшиеся сомнения устранил барон Папагено, вспомнивший в нужный момент, как великая Рашель [186] на Павлиньем острове [187] привела в восторг царя Николая, играя Федру [188] «без ничего, кроме кружевного покрывала». Папагено не сомневался, что Ванда справится не хуже, если продекламирует «Рыцаря Тоггенбурга», или «Хождение на железный завод», или просто «Перчатку» [189] . Но кто-то должен стоять сзади и жестикулировать, потому что «без жестов будет только половина успеха». Этот вопрос подвергся дальнейшему обсуждению, были предложены разные формы и приемы, каковые должны были усилить воздействие баллад Шиллера, и в конце концов было решено, ради достижения драматического эффекта, совсем отказаться от декламации, а вместо этого исполнить какую-нибудь пьесу: устроить теневой театр или разыграть картофельную комедию. Это предложение было сразу же воспринято с энтузиазмом, и Ванда, осушив еще стоявшую перед ней маленькую чашку, поднялась с тахты в знак того, что теперь она готова начать драматическое представление.

– Но что? Что сыграть?… Комедию или трагедию?

– Конечно, трагедию, – наперебой закричали гости.

Даже юный граф и Стина, державшиеся до сих пор на заднем плане, оживились. Ванда поклонилась и заметила не без юмора:

– В ближайшее время мы известим почтеннейшую публику о содержании и названии пьесы.

– Браво, браво!

После этого она и в самом деле удалилась в кухню, где надеялась найти реквизит, необходимый для представления. Фрау Питтельков последовала за ней. Вскоре они обе вернулись в парадную залу, где немедленно открыли двустворчатую дверь в соседнюю комнату и принялись растягивать в дверном проеме, примерно на высоте человеческого роста, клетчатый плед.

Стоя за ним, Ванда оттянула его вниз настолько, чтобы увидеть комнату.

– «Юдифь и Олоферн» [190] , трагедия Тюссо в двух актах, без музыки, – объявила она. – Акт первый. Действие происходит в палатке полководца Олоферна.

Раздались одобрительные возгласы: «Очень хорошо… замечательно!»

После этого объявления плед снова взвился вверх, а вместо смуглого лица черноволосой Ванды появилась одетая во все белое Картофельная принцесса с красным тюрбаном на голове и красным, как сургучная печать, ртом. Разумеется, Юдифь. Умело управляемая из-за кулис кукла поклонилась публике, потом, словно ожидая кого-то, поглядела направо, налево и начала хрипловатым голосом:

– Муж славный, Олоферн, испытанный боец,

Я вижу меч большой, страшит его конец.

И в самом деле, в тот же момент из-за пледа высунулась худая фигура в красном плаще с бумажной короной на голове.

– Красавица, ты кто? Откуда же пришла ты?

Мужчины на войне бывают нагловаты.

– В мирное время тоже, – шепнул Зарастро барону. А Юдифь продолжала:

– Я дерзости мужской давно узнала цену.

Меня зовут Юдифь, ищу я Олоферна.

– Меня искала ты? И обманула стражу?

– Ты сам был виноват…

– Вину свою заглажу.

Энергично жестикулируя и вращая глазами, он не то затаскивает, не то заманивает Юдифь в свою палатку. Одновременно в соседней комнате гасится свет в знак того, что занавес временно падает.

Юный граф собрался аплодировать, но дядюшка остановил его.

– Нельзя растрачивать свой запал раньше времени, – пояснил он. – Даже в таких вещах. Все это лишь пролог, интрига только завязывается и обещает еще много-много интересного. Лично мне любопытно, каким образом мадемуазель Ванда преодолеет известные сценические трудности, например, изобразит процесс соития и отсечение головы во втором акте. Конечно, в наше время наличие сценических трудностей спорно, но все, так или иначе, должно иметь свои границы.

Зарастро продолжал бы разглагольствовать, но тут в соседней комнате снова зажегся свет, что означало продолжение спектакля. И действительно, через минуту снова появилась Юдифь, на этот раз, чтобы прочесть финальный монолог:

Пусть он умрет… Как жаль его губить.

Он платье обещал и бусы подарить.

Мужчины – подлецы. Нет верности на свете.

Лишь буря пронеслась, переменился ветер.

Меня он возжелал! Исполнились желанья.

Жениться обещал… Что стоят обещанья?

Приди ж на грудь мою, мой мститель, острый меч!

За чуб его схвачу, чтоб голову отсечь.

И в тот же момент (фигура Олоферна успела тем временем вынырнуть из глубины) был произведен акт отсечения, и голова Олоферна, перелетев через занавеску в другую комнату, шлепнулась на пол перед бароном. Все зааплодировали пьесе, а еще более – виртуозному удару меча, а старый барон поднял лежащую у его ног голову и сказал: