— А что нужно?
— Ничего не нужно, — она всё так же спокойна.
Смотрит в темноте на меня:
— Просто хочу погулять с тобой, мой Принц.
— Я точно твой Принц? — улыбаюсь я.
— Абсолютно точно, — уверенно говорит она.
И мы просто бродим по улочкам, по набережной, снова по улочкам. Болтаем ни о чём. Или молчим, что чаще. Хорошая девочка. Хороший вечер. Потом я покупаю для неё пачку сигарет.
— Зачем целую пачку? — говорит она. — Мне её некуда девать. Мама если найдёт, такой скандал закатит.
— Они будут у меня, — говорю я, — а то я не хочу бегать тут по пляжу, стреляя сигареты, и разбить себе лоб в темноте.
Она рассмеялась. Наконец-то. Хороший смех.
— Пойдём где-нибудь присядем? Я хочу покурить, — попросила она. — У меня на ходу не получается.
— Пойдём…
Долго бредём вдоль аллеи, уставленной скамейками: все они заняты компаниями молодёжи или парочками. Вдруг понимаю — мы тоже парочка. Хм… Интересно.
Наконец в самом дальнем углу парка обнаруживаем пустую скамейку.
Зажигалка щёлкает кремнием, выхватывая на пару мгновений её лицо, — и снова темнота. Только огонёк сигареты в ночи иногда, когда она затягивается дымом, становится ярче.
Потом стремительный росчерк огня — полетел окурок, и — россыпь искр в месте падения его на землю.
Вот теперь наступает полная темнота. В ней белеет лицо моей спутницы. Тьма сильнее загара. Я поднимаю голову и смотрю в небо. Великое чёрное пространство. И эти звезды — миллиард мерцающих огоньков — только подчёркивают это величие: как бы они ни были далеки, границы этой бесшовной тьмы — ещё дальше, неизмеримо дальше… И нет таких цифр, которыми можно исчислить её
— Я знаю тебя, — вдруг говорит Ксения
и жаркая ночь шипит, соприкасаясь с моей похолодевшей кожей.
Что? Я поворачиваюсь к ней, и мы оказываемся лицом к лицу.
— Что? — выдавливаю вслух.
— Ты приснился мне однажды ночью в сверкающих одеждах и с огромным топором в руках, — тихо говорит она, — ты подошел ко мне и поцеловал. Это был САМЫЙ-САМЫЙ поцелуй в моей жизни.
Она придвинулась ко мне вплотную. Сердце бешено застучало, словно двигатель спортивного автомобиля, разгоняющегося в одну секунду до ста километров в час. До тысячи узлов, миль, парсеков, световых лет…
— Почему же ты не целуешь меня сейчас? Почему, мой Принц? — так же тихо произнесла она.
И вдруг — впилась в меня губами. Я не успел ни о чём подумать. Потому что в этот момент невидимый рубильник щёлкнул, посылая разряд в необозримые высоты моего ангара. Лампа неуверенно моргнула и —
ВКЛ!
И я растворился в этой абсолютно невинной с виду синеглазке. В её клубничных, сладких поцелуях и чудо какой коже, пахнущей чем-то запретным. В её стройных гладких ногах, к которым посмел прикоснуться. Я растворился в ней, а она — во мне. Я — горячая дрожь, появившаяся в её теле, от которой онемела её поясница.
И когда прохладные пальчики юной москвички прикоснулись к моему члену, выпрастывая его из (когда?!) расстёгнутой ширинки, у меня осталось пару секунд, чтобы остановить всё это.
Словно почувствовав, она оторвалась от моих губ и прошептала:
— Даже не думай.
Я командор космического крейсера перед посадкой на новую планету.
Она наклонилась вниз и выбрала нужный угол
Я — в ожидании Великого Космического Слияния.
Я — Принц в сверкающих одеждах…
Дальше я думать уже не мог.
Потому что То, к чему она так тщательно примеривалась, оказалось у неё во рту.
* * *
И этой ночью мне приснился второй сон в моей жизни:
Ксения бралась своими пальчиками и шептала:
— Даже не думай.
Наклонялась
и делала ЭТО…
А когда всё заканчивалось, она вытирала губы рукой и шептала:
— Даже не думай.
И снова наклонялась.
И с каждым разом что-то в её лице неумолимо менялось…
…словно проступали другие черты.
И шёпот.
Он тоже менялся.
И однажды вместо Ксении на меня посмотрела совсем другая женщина.
Она вытерла рот и прошептала:
— Думай, мой принц.
И я проснулся. И стал смотреть в потолок на ползущую там
Муху.
— Это ты мне приснилась? — спросил я двигающуюся чёрную точку.
Она не ответила. Я в принципе и не ждал. Предчувствие. (Опустошённость? Апатия? Нет… И в то же время — да.) Что-то произойдёт.
Я потянулся всем телом и вспомнил вчерашний вечер.
Милая Ксения. Я готов быть твоим Принцем.
В ту же секунду я услышал голоса во дворе. Негромкий разговор. Потом баба Маша чётко произнесла:
— Та тута он! У флигели. Спит, мабуть…
Спустя несколько мгновений раздался стук.
— Да, — сказал я и во все глаза уставился на дверь. Силуэт на пороге я узнал сразу.
— Входи… Принцесса…
Подошла, мягко села на скрипнувшую пружинами кровать. Чмокнула меня в щёку, положила руку мне на живот:
— Здравствуй.
— Здравствуй.
Она обвела взглядом мое временное пристанище. Заметила барабаны в углу:
— Твои?
— Нет. Не мои.
Ещё раз посмотрела в угол.
— Смотрю, телевизора у тебя нет…
— Нет, — улыбаясь, ответил я.
— У тети Зои есть, но смотреть его не могу, — сказала моя гостья, — маленький, чёрно-белый. Ничего непонятно, чего он там показывает. Так… радио с экраном.
Телевизор.
Я резко сел. Так резко, что Ксения отпрянула.
— У меня есть телевизор, — сказал я (Большой. Во всю стену телевизор).
— Большой, — сказал я, — во всю стену.
— Где же он? — спросила она. — Здесь?
— Нет, — я протянул руку и, достав из потайного кармана маленький блестящий ключик с адресом на бирке, помахал им перед её лицом:
— Здесь. Сейчас мы туда пойдём.
В большой ялтинский дом с огромным телевизором во всю стену.
В дом Ярика.
* * *
Снова что-то происходит со временем. Всё замедляется? Или я ускоряюсь?
Только что оделся, поцеловал её в щёку