– Все, спасибо за помощь, – поблагодарила я и забрала рюкзачок.
– Наташа, я почти уверен, что если я дам вам свой номер телефона, то вы не позвоните.
– Почему?
Он пожал плечами: – Не знаю, но мне так кажется.
– Правильно, кажется.
– Можете вы дать мне свой номер телефона. Мне бы хотелось встретиться с вами еще раз, а караулить вас возле подъезда, как-то не по-взрослому.
– А что, такой вариант развития событий может быть?
– Не исключен.
– Значит, еще не перевелись мужчины, готовые ждать женщину на морозе?
– Выходит так.
Он был мне симпатичен, была в его настойчивости – застенчивость, мягкость. Он не напирал, не уговаривал, он просил. Если я ему откажу, то возможно, он и будет ждать у подъезда. Конечно, со временем уйдет, но сейчас я ни с кем не встречалась, времени у меня было много.
– Хорошо, но только домашний, сотовый пока придержу, – я и назвала ему номер.
– Можно я позвоню завтра?
– Почему завтра?
– Сегодня у вас могут быть планы, отдохнуть, пока рука болит.
– Она и завтра может болеть, и еще долго, но вы правы, звоните завтра, если я буду дома.
Мы попрощались, и я направилась домой, где разложив покупки, намазала плечо мазью. Чтобы скоротать время, начала читать лекции.
Около пяти пришли Вика и Борис и принесли с собой еще продуктов.
– Зачем? У меня все есть.
– Всего не может быть по природе, – отреагировала Вика, – лишними продукты не будут, – продолжила она, раскладывая их в холодильник. – Так, Борис, ты давай прибирайся, пыль сотри, пропылесось, а я готовить.
– Вика, я сама приберусь, и потом у меня чисто.
– Вот потом и приберешься. Действуй, – сказала она Борису.
Вика прошла на кухню, а Борис начал приборку; я показала, где у меня что находится.
Когда я пришла на кухню, Вика уже жарила картошку, котлеты, и одновременно готовила салат. Менее чем через час мы сидели за столом. Пока Вика готовила, мы не касались темы моей травмы, и лишь когда перешли к кофе, она сказала:
– Рассказывай.
Я рассказала им о своем номере и как все произошло.
– Ясно, кому-то перебежала дорогу, – сделала она вывод.
– Я даже догадываюсь кому.
– И что будешь делать?
– Ничего.
– Как ничего! Тебя чуть инвалидом не сделали, а она ничего!
– Я разберусь, но делать подлость, как она не стану. Не тот это путь.
– Да ей только того и надо. А кто она?
– Не спрашивай, не скажу. Да и хозяин сегодня звонил, мы встречаемся в понедельник.
– Отмазаться хочет, – заявила Вика.
– Он уже сообщил, что компенсирует мне потерю доходов. Мне кажется, у него другая тема, пока не знаю какая, но не материальная.
– После встречи обязательно позвони мне. Если что не так, то поможем. У Бориса родственник занимает высокий пост в органах. Поможем? – спросила она Бориса.
– Разумеется, – ответил он. До этого Борис не вступал в наш разговор. После кофе я им предложила: – Все ребята, спасибо, но идите, что вы будет сидеть со мной, коротая вечер.
– Сейчас посуду помою, – не стала возражать Вика. – А ты что будешь делать?
– Почитаю, в кои веки, раньше лягу спать.
– А завтра что?
– А завтра тоже самое. Позанимаюсь, а потом кто знает, может быть, пойду на свидание.
Вика перестала мыть посуду, села на стул напротив меня: – Продолжай.
Я им рассказала о своем случайном знакомстве.
– Все ясно, стало скучно. Ну, молодец, а то в последнее время все одна. Все работа, да учеба. И правильно, что не пригласила домой.
– Да он даже и не напрашивался. Немного застенчивый даже.
– Все они застенчивые сначала. Значит так, если пойдешь на свидание, то позвони мне, и потом когда вернешься. А он что готовить умеет? – вспомнила она его предложение.
– Сказал, что немного.
– Пельмени значит. Если холост, кстати, надо проверить, то у них, что ни готовят, все равно пельмени получаются.
– Ладно, мыслитель, идите.
Вика домыла посуду и они ушли. Я подошла к окну, за которым было уже темно; фонари тускло освещали улицу, и только в помощь им от рекламы и из окон домов струился свет, внося свой уют в эту ночь, а легкий снег скрашивал темноту.
7
Ничто человеческое мне не чуждо. Я такая же, как и все, не зависимо от профессии, которая казалась обывателю несколько необычной. Да, я привыкла к вниманию мужчин, но внимание вниманию рознь. Как в этом потоке увидеть, почувствовать только одного, когда их так много вокруг? Это была проблема. Стриптизерши часто видят успешных мужчин, или хотя бы ее видимость, и требования их к мужскому полу уже чуть выше.
Эти мысли промелькнули у меня в голове, когда я проснулась в воскресенье. Спешить было некуда, и я ленилась, нежась в постели, где мне было тепло и уютно, зная, что за окном холодно и сыро.
До обеда я все делала не спеша, даже лениво, но иногда ловила себя на мысли, а позвонит ли Павел? Я не пылала к нему страстью и вообще, какими либо иными чувствами, но мне было интересно продолжение.
Я уже сидела за лекциями, когда раздался звонок городского телефона. У меня не было сомнений, что это Павел, с родителями я разговаривала еще утром.
– Слушаю, – ответила я, сняв трубку.
– Добрый день, это Павел. Ваш вчерашний случайный знакомый.
– Я поняла.
– Как вы себя чувствуете?
– Не так плохо, если не делать резких движений.
– Как вы отнесетесь к тому, если я вас приглашу на ужин?
– Который сами приготовите?
– Нет, – засмеялся он, – как-нибудь в другой раз.
– Вы думаете, он будет?
– Хочется верить. Так что скажете?
– Я согласна.
– Тогда я за вами заеду через час, вы успеете?
– Успею.
Положив трубку, я посмотрела на часы, они показывали половину второго. За час я, не спеша подкрасилась, оделась достаточно буднично: длинная темная юбка, белый свитер с большим воротом. Осмотрев себя в зеркало, и надев куртку, я в половине третьего вышла из дома. Возле подъезда стояла большая машина, внедорожник, а рядом с ним Павел.
– Добрый день, – вновь приветствовал он, и, открыв дверь, помог мне сесть. В салоне пахло свежестью, запах был цветочный, приятный. Когда он сел сам за руль, то повернулся назад и достал с заднего сиденья букет хризантем, протянул мне: