Мистериум - читать онлайн книгу. Автор: Эрик МакКормак cтр.№ 48

Он перевалился через кромку и едва не нырнул в мелкую лужицу, затопившую почти всю впадину на верхушке Монолита. И в этой лужице он мгновенно увидел полузатопленную черную коробку с кожаным наплечным ремнем. Он наклонился и выудил ее. Коробку стягивала очень мокрая бечева. Эткинсон вынул перочинный нож и ее разрезал; но коробка все равно не открывалась. Он тыкал в замок, пока тот не отвалился, а затем поднял крышку.

Один лишь взгляд на содержимое убедил Эткинсона, что он нашел нечто важное. Он снова обвязал коробку бечевой, скинул свою находку с Монолита, а затем спустился сам. Потом заспешил со своим грузом в Каррик.

Итак, комиссар Блэр рассказал мне об открытии Эткинсона; затем мы говорили очень долго — и то был судьбоносный для меня разговор. Далее я расшифровал его дословно — ибо он очень значим. Я опустил собственные реакции на слова Блэра, но вообразить их не составит труда: замешательство, разочарование, но главное — смущение, ибо моя попытка объяснить каррикские тайны оказалась жалка.

Разговор в «Последнем менестреле»

Блэр(достает конверт из внутреннего карманакуртки): У Эткинсона весьма пытливый ум. Сотня человек обыскали всё вокруг, и ни одному в голову не пришло залезть на Монолит. В черной коробке, которую нашел Эткинсон, было два предмета, которые представляют интерес; один из них в этом конверте.

Максвелл: Только не говорите, что это очередная записка.

Блэр: Надеюсь, ты это переживешь. (Открывает конверт и вручает Максвеллу пожелтевший лист из блокнота; линованный, с перфорацией по краю.)

Максвелл (читает вслух):

Нашедшему:

Я, нижеподписавшийся, признаю себя виновным в надругательстве над Монументом, кладбищем и Библиотекой города Каррика. Но я не убивал Адама Свейнстона. Я был в его коттедже, когда с ним случился инсульт и он упал замертво. Я никому об этом не сообщил, поскольку уже находился под подозрением.

Я сожалею лишь о том, что причинил горе Анне Грубах. Я не намерен и дальше унижать ее или себя.

Другие предметы вы найдете на территории Лагеря Ноль.

Мартин Кёрк

Блэр {Максвеллу, который все еще таращится набумагу): Почерк Кёрка. Зачем он оставил это письмо в коробке на Монолите, я не знаю — вероятно, мы никогда не узнаем. Как видишь, он утверждает, что несет ответственность за вандализм, а Свейнстон умер естественным путем.

Максвелл: Но Айкен говорил…

Блэр: Погоди, Джеймс, это еще не все. Как я уже сказал, предметов в коробке было два. Вот второй. (Он снова сует руку в карман и на, сей раз извлекает посеревший платок, в который завернуто нечто твердое. Осторожно кладет его перед Максвеллом и отворачивает ткань. Посреди платка лежит раздвоенное копыто с несколькими дюймами овечьей ноги — серая шерсть нетронута; с одной стороны торчат рваные жилы и кости.) Помнишь овцу, которую наполовину захоронили на кладбище? Когда мы ее откопали, выяснилось, что у нее одна нога обрезана на первом суставе. Вот она. Айкен сказал тебе, что сбросил овцу в могилу, но ни словом не упомянул обрезанную ногу. Об этом было известно только подлинному вандалу.

Максвелл: Но это лишь одна деталь…

Блэр: О, деталей масса. Согласно записке Кёрка мы послали отряд обыскать территорию Лагеря Ноль. Искать пришлось недолго. Под какими-то папоротниками они обнаружили холщовый мешок. Внутри лежала табличка с Монумента, а также несколько табличек с надгробий. И книга из уничтоженного отдела Библиотеки. И всякое другое: баллончики с красной краской, зубила, тюбики губной помады, топор и еще куча инструментов.

Максвелл (пытается что-то сказать): Я… ясно.

Блэр: Что касается Свейнстона — кто знает? Может, когда прибыл Айкен, он был уже мертв. Все сводится к достоверности показаний Айкена, а она невелика, правильно? Допустим, он изуродовал тело, но можем ли мы верить ему, когда он утверждает, будто убил Свейнстона? И, если уж на то пошло, можем ли мы верить ему, когда он говорит, будто столкнул Кёрка под поезд? С тем же успехом Кёрк мог упасть. Или прыгнуть. Это же не исключено, правда? Возможно, на это и указывает предпоследняя фраза в записке.

Максвелл: Наверное, да.

Блэр (чуть сутулится, пьет виски из бокала, держа его двумя руками, словно чашу): Я могу изобретать вариации до бесконечности — я уверен, ты их тоже себе представляешь, Джеймс. Странно, как в этих тайнах Каррика одна возможность растворяется в другой, да? Как средневековый манускрипт: стираешь один текст, а под ним проступает другой. А может, под ним еще один, и еще. Вот к чему я веду и вот что я прошу тебя обдумать. Спору нет, много лет назад, во время Войны, в Каррике произошло ужасное событие. Военнопленные утонули. Это факт. Было это убийство? Да, безусловно, — если верить Анне Грубах, городовому Хоггу, мисс Балфур и доктору Рэнкину. Но даже если так, с ним уже ничего не поделать. А что же недавние события — те, которые мы с тобой расследовали в прошлом году? Настало время, Джеймс, задать себе крайне важный вопрос: помимо кошмарных актов вандализма, помимо изувеченного трупа — может, в прошлом году не было в Каррике великого преступления?

Максвелл: Я не понимаю.

Блэр {ставит бокал на стол подле овечьей ноги): Не будем ходить вокруг да около: допустим, мы столкнулись с великой мистерией; но, возможно, за мистерией этой не скрывается великое преступление.

Максвелл (внезапно оживившись): Подождите, комиссар Блэр! Бы забыли самое важное! Яд! Пусть Айкен солгал — но как же яд? Тут не существует двух мнений. Кто-то всех этих людей отравил. Айкен, Кёрк, кто-то другой — не важно. Факт остается фактом: в Каррике совершено великое преступление. Кто-то устроил в Каррике массовое убийство.

Блэр (медленно качая головой): Нет. Боюсь, что нет, Джеймс. Ни Айкен, ни Кёрк, ни кто другой никого не травили. Не далее чем сегодня утром я беседовал с главой Медицинского Управления. После этого разговора я и решил, что надо связаться с тобой.

* * *

Глава Медицинского Управления цветет на человеческом горе, думал комиссар Блэр. Его живот с их последней встречи стал еще круглее, будто ему под рубашку втиснут новый воздушный шар, покрупнее. И все же он был аккуратен, как всегда, костюм сидел идеально, а пробор в маслянистых волосах вычерчен ровно, как надрез скальпеля. Столик, за которым они расположились, стоял посреди излюбленного ресторана главы Медицинского Управления; обеденная клиентура вокруг, очевидно, процветала так же, как и собеседник комиссара Блэра. Блэр чувствовал себя неопрятным и не в своей тарелке.

Главный доктор читал ему краткую лекцию и ерзал; ему не терпелось перейти к заказу блюд.

— Наших сотрудников насторожило — хоть это и был ложный след, — присутствие в Каррике мух и ос, для которых это время года не сезон. Они проследили за осами до узкой норы в склоне Утеса. Эта нора соединялась с естественными пещерами, а те, в свою очередь, уходили еще глубже, на сотни футов вглубь, к галереями старой Шахты Святого Жиля… Вот оно, Блэр! Еще одна тайна раскрыта! Жар в глубине земли дал насекомым пережить зиму… Однако наши сотрудники вообще с подозрением относятся к осам — они думали, может, яд передавался через укусы; почти всех в Каррике, как вам известно, покусали. В общем, тут они ошиблись. Но внизу, когда они брали пробы воды в затопленных галереях, — БИНГО! — руководитель Медицинского Управления грохнул кулаком по столу — слишком громко, отметил комиссар, — они нашли источник яда. Вода! Вода внизу была совершенно заражена. С первого взгляда видно было. Провели лабораторные анализы. В воде кишмя кишели бактерии — мутировавшая разновидность suppurata gravissima. Эта бактерия размножается в гниющих животных тканях — она очень распространена во влажных тропических регионах, где после наводнений или оползней во множестве остаются гнить трупы животных. А в Каррике за многие годы гниющие трупы утопленных военнопленных плюс подземная жара вызвали к жизни сходный феномен. Особо смертельный штамм, очевидно, выбрался в болотные протоки, из которых брали питьевую воду. Прожил несколько недель, затем умер. А мы прикончили остатки.